Словом, как ни крути, на дружбу их отношения никак не тянули, а если Сэм и был готов поделиться с кем-то своей сумасбродной историей, то только с другом, а не просто с приятелем, который фамильярно хлопал его по плечу после второй выпитой рюмки.
Короче, и Крейга Джонса пришлось вычеркнуть. За все годы, прожитые в Джанкшен-Сити, Сэм обзавелся лишь двумя достаточно близкими друзьями, один из которых был врач, а второй – полицейский. Однако Росс Фрейм, ассистент доктора Мейдена, воспользовавшись случаем, в самом начале 1989 года перебрался в Гранд-Рапидз, где стал высокооплачиваемым семейным врачом. А Том Уайклиф с первого января перешел в управление дорожной полиции штата Айова. И с тем и с другим Сэм с тех пор не общался – друзей он заводил с трудом, да и сохранить их, как выяснилось, толком не умел.
И что ему оставалось делать? Ответить на этот вопрос Сэм не мог. Но он точно знал, что одно только упоминание имени Арделии Лорц действует на некоторых жителей Джанкшен-Сити, как красная тряпка на быка. Он знал также – или думал, что знает, – будто видел Арделию Лорц воочию, пусть даже она и явилась с того света. Сэм не мог даже утешить себя мыслью, что на самом деле познакомился вовсе не с Арделией Лорц, а с ее родственницей или даже с какой-нибудь полоумной самозванкой. Потому что…
Мне кажется, что я столкнулся с призраком. Возможно, даже не с одним. Мне кажется, сама библиотека тоже предстала передо мной в том виде, какой была в то время, когда Арделия Лорц, действительно заправляла в ней. Должно быть, именно поэтому она показалась мне такой зловещей. На путешествие во времени это не похоже – во всяком случае, я представлял его иначе. Скорее это смахивает на кратковременное пребывание в преддверии ада. Хотя и случилось на самом деле. Я убежден, что вся эта история мне не пригрезилась.
Сэм нервно забарабанил пальцами по столу.
Но откуда она мне звонила? Неужто и на том свете есть телефоны?
Он уставился на список вычеркнутых имен, затем выдрал желтый листок из блокнота. Смял его и выбросил в мусорное ведро.
Не следовало тебе ввязываться в эту историю, продолжало звучать в уголке его мозга. Но он все-таки ввязался. И что теперь? Позвони одному из тех, кому можно доверять. Россу Фрейму или Тому Уайклифу. Сними трубку и позвони.
Но Сэму не хотелось звонить им. Не сегодня по крайней мере. Он понимал, что проявлял малодушие, вызванное отчасти суеверием – уж слишком много неприятностей доставил ему телефон в последнее время, – но чувствовал себя слишком усталым и разбитым, чтобы с этим бороться. Вот если он как следует выспится (а Сэм не сомневался, что с включенной настольной лампой проведет ночь спокойно), то утром, на свежую голову, наверняка придумает что-нибудь стоящее. Более того, он попытается наладить отношения с Наоми Хиггинс и Грязнулей Дейвом… только сначала не мешало бы узнать, что именно послужило причиной разрыва их отношений. Если удастся, конечно.
Глава 9
Библиотечный полицейский (I)
1
Спал он и впрямь как убитый. Без сновидений. Уже утром, в душе, его вдруг осенило – так случается порой после хорошего отдыха, когда мозг еще не забит всякой ерундой. Так вот, Сэм неожиданно сообразил: ведь библиотека вовсе не единственное место, где можно почерпнуть сведения из истории города. Более того, учитывая, что Сэма интересовали сведения о событиях не столь давних лет, место это было даже и не лучшим. – «Газетт»! – выкрикнул он, смывая с головы пену.
Двадцать минут спустя он уже сидел в кабинете полностью одетый и потягивал кофе. Перед ним снова лежал раскрытый блокнот, в котором Сэм набросал следующее:
1. Арделия Лорц – кто она? Или кем была при жизни?
2. Арделия Лорц – чем она занималась?
3. Публичная библиотека Джанктен-Сити. Перестроена? Когда? Есть ли снимки?
В этот миг у дверей позвонили. Сэм встал и взглянул на часы. До половины девятого, когда он обычно выходил из дома, оставалось всего несколько минут. Сэм уже решил, что вместо обычного перерыва на чашечку кофе забежит в редакцию и просмотрит старые выпуски. Какие именно? Нащупывая в кармане мелочь для мальчишки – разносчика газет, он продолжал ломать голову над этим вопросом, когда звонок прозвучал вновь.
– Иду, Кейт! – крикнул Сэм, подходя к двери и хватаясь за ручку. – Не пережги мне звон…
Задрав голову, он увидел за занавеской, прикрывавшей прозрачную панель двери, здоровенную тень, совершенно не походившую на хрупкого Кейта Джордана.
Липкие пальцы ужаса сдавили горло Сэма. Ему не надо было смотреть на лицо: легкая занавеска не могла скрыть зловещих очертаний до боли знакомой фигуры… и полушинели, конечно. В ту же секунду Сэм ощутил во рту тошнотворно-сладковатый привкус солодки. Он быстро отпустил дверную ручку, но все-таки – на мгновение – опоздал. Язычок замка щелкнул, дверь резко распахнулась внутрь, и Сэм отлетел в кухню. Нелепо размахивая руками в попытке удержать равновесие, он уронил пальто с вешалки.
Вместе с Библиотечным полицейским в прихожую ворвался холодный воздух. Исполин спокойно и не спеша прикрыл за собой дверь. В руке он держал свежий номер «Газетт», скатанный в трубочку. Приподняв ее, как жезл регулировщика, Библиотечный полицейский сказал:
– Я принес вашу газету. – голос его звучал как-то глухо, словно доносился издалека или через толстенное стекло. – Хотел расплатиться с мальчишкой, но тот почему-то убежал. Куда-то спешил, должно быть.
С этими словами он вошел в кухню. Сэм смотрел на него широко раскрытыми, полными ужаса глазами; точь-в-точь как насмерть перепуганный Растяпа Саймон на плакате.
Мне все это грезится, подумал Сэм. Либо я вижу кошмарный сон, по сравнению с которым предыдущий – ничто.
Но это не было кошмарным сном. Точнее, кошмарным – да, но не сном. Какое-то время Сэм, правда, еще тешил себя надеждой, что он просто сошел с ума. В помешательстве, конечно, радости мало, но ничто на свете не могло быть ужаснее этого человекообразного чудовища, принесшего с собой леденящий холод.
Дом Сэма, выстроенный по старым образцам, отличался высокими потолками, однако Библиотечному полицейскому пришлось пригнуться, чтобы войти, да и теперь, в кухне, верх его серой фетровой шляпы почти касался потолка. А это означало, что ростом он был выше семи футов.
Одет он был в полушинель цвета свинцового сумеречного тумана. Кожа отливала мертвенной белизной. Лицо неподвижное, точно маска. Этот человек не знал ни доброты, ни пощады. Жесткая линия стиснутых губ вдруг напомнила Сэму первое впечатление при виде закрытой двери здания Библиотеки: трещина на лице гранитного утеса. Глаза полицейского были как крохотные серебристые дырочки, пробитые мелкой дробью. Вывернутые веки воспалены, и казалось, вот-вот начнут кровоточить. Ресницы вообще отсутствовали. Но самое страшное заключалось в том, что лицо это было до странности знакомо: да, Сэм его уже видел. Сэму уже приходилось ежиться под этим свирепым, пронизывающим насквозь взглядом, а где-то в отдаленном уголке мозга звучал голос, который повторял, чуть шепелявя:
– Пойдем с-со мной, с-сынок… я полит-сейский. Зигзагообразный шрам пересекал его лицо именно так, как и представлял Сэм: тянулся через всю левую щеку, проходил под глазом и исчезал за переносицей. Если бы не шрам, то это и был бы тот самый человек с плаката… Или нет? Сэм не был твердо уверен.
– Пойдем с-со мной, с-сынок… я полит-сейский. И тут Сэм Пиблс, звезда «Ротари-клуба»… намочил в штаны. Сэм почувствовал, как горячие струйки потекли по ногам, но и это показалось ему сущей ерундой. Лишь одно сейчас имело для Сэма первостепенное значение: у него на кухне находилось чудовище, причем – и именно это представлялось Сэму самым страшным – лицо монстра было ему знакомо. Он даже не пытался спастись бегством. Такое ему и в голову не приходило. В воспаленном мозгу Сэма замелькали давно забытые видения. Он вдруг снова стал ребенком, мальчишкой, которого застигли (нет, эта книга не «Помощник оратора») на месте преступления. Вместо того чтобы (нет, эта книга не «Любимые стихотворения американцев») удрать, Сэм сложился в три погибели и свалился между двух табуретов, прикрывая голову руками. (эта книга…) – Нет, – еле слышно выдавил он. – Пожалуйста, не надо меня наказывать! Умоляю, не трогайте меня… Я исправлюсь…
Вот до чего он докатился. Впрочем, это не имело значения – гигант в свинцово-серой полушинели (эта, книга. – «Черная стрела» Роберта Льюиса Стивенсона) высился уже прямо над ним.
Сэм втянул голову в плечи. Ему казалось, что голова стала весить целую тонну. Уставившись в пол, он неистово молился о том, чтобы, подняв глаза – если хватит на это отваги, – убедиться: кошмарное видение сгинуло.
– Посмотрите на меня, – прогудел отдаленный голос.
– Нет! – истошно завизжал Сэм и разразился бессильными слезами.
К охватившему его паническому страху примешалось кое-что еще: безотчетный детский страх и ребяческий стыд. За что-то давно забытое, каким-то образом связанное с книгой, которую он так и не прочитал, – с «Черной стрелой» Роберта Льюиса Стивенсона.
Тюк!
Почувствовав удар по голове, Сэм завопил.
– Пос-смотрите на меня!
– Нет, пожалуйста, не бейте меня! – взмолился Сэм.
Тюк!
Сэм воззрился – со страхом – из-под одеревеневшей руки, и в ту же секунду Библиотечный полицейский снова ударил его скатанной в трубку газетой, Так обычно наказывают безмозглого щенка, напрудившего на ковер.
– Вот, уже лучше, – ухмыльнулся Библиотечный полицейский, обнажив острые зубы, напоминающие клыки.
Он полез в карман полушинели и извлек наружу кожаные «корочки». Развернул их, предъявив Сэму бляху в виде странной многоконечной звезды. Она ярко сияла в утреннем свете. Сэм уже не решался оторвать взгляд от этого безжалостного лица, от серебристых глаз-дырочек; он только жалобно всхлипывал, дрожа от страха.
– Вы задолжали нам две книги, – прогудел Библиотечный полицейский. Голос его по-прежнему доносился как бы издали или из-за толщи стекла. – Мисс Лорц очень недовольна вами, мистер Пиблс.
– Я их потерял, – признался Сэм, плача уже навзрыд.
Он и мысли не допускал, чтобы солгать этому человеку по поводу («Черной стрелы») утраченных книг, как, впрочем, и по любому другому поводу. Перед ним высилась сама власть, сама сила, сама неодолимая мощь. Перед ним был прокурор, судья и палач в одном лице.
«Куда запропастился вахтер? – вдруг ошалело подумал Сэм. – Где этот дурацкий привратник, которому достаточно только нажать пару кнопок, чтобы вернуть меня в нормальный мир, в здравый мир, где ничего подобного случиться не может?»
– Я… я… я…
– Я и с-слышать не хочу ваши жалкие оправдания, – отрезал Библиотечный полицейский. Захлопнув кожаное удостоверение, он вернул его в правый карман. И тут же вынул из левого кармана нож с длинным, остро заточенным лезвием. Сэм, три года кряду зарабатывавший деньги на обучение в колледже, сразу узнал этот нож. Им разрезали картон. Такой нож наверняка имелся в любой американской библиотеке.
– Даю вам с-срок до полуночи. Потом… И он наклонился, сжимая нож в мертвенно-бледных пальцах. В лицо Сэму дохнул леденящий воздух. Он хотел закричать, но из скованного холодом горла вырвалось лишь сдавленное мычание.
Глава 10
Хро-но-ло-ги-че-ски говоря
1
Кончик лезвия кольнул его в шею. Сэму показалось, что его ткнули острой сосулькой. На коже выступила алая капля, которая тут же засохла, – крохотная кровавая жемчужинка.
– ..потом я приду с-снова, – произнес Библиотечный полицейский странным, чуть шепелявым голосом. – Вы уж постарайтесь найти то, что потеряли, мистер Пиблс.
Нож исчез в левом кармане. Библиотечный полицейский снова выпрямился в полный рост.
– И еще, мистер Пиблс, – зловеще добавил он. – Вы задавали лишние вопрос-сы. Впредь воз-держитес-сь от этого. Вы меня поняли?
Сэм попытался ответить, но лишь глухо простонал. Гигант снова склонился над ним, толкая перед собой волну ледяного воздуха, подобно тому, как баржа гонит впереди себя глыбу льда.
– Не с-суйте нос в дела, которые вас не кас-саются. Вы меня поняли?
– Да! – жалобно всхлипнул Сэм. – Да! Да! Да!
– Очень хорошо. Я ведь с-следить буду. И не я один.
С этими словами огромный пришелец повернулся и, не оглядываясь, двинулся к двери. Он пересек залитый солнцем пятачок, и Сэм заметил, что Библиотечный полицейский не отбрасывал тени. Великан взялся за ручку двери и, не поворачивая головы, прогудел негромким, но нагоняющим страх голосом:
– Отыщите эти книги, мистер Пиблс… Если не хотите увидеть меня с-снова.
И вышел.
Вихрем мелькнуло: нужно срочно запереть дверь. Однако Сэм сумел лишь привстать, как вдруг глаза заволокло серой пеленой, и, упав ничком, Сэм потерял сознание.
– Могу я… помочь вам? – осведомилась сидевшая за столом упитанная женщина.
– Да. Я хотел бы, если возможно, просмотреть кое-какие старые выпуски «Газетт».
– Конечно, – сказала она. – Только извините меня, сэр… но с вами все в порядке? Вы очень плохо выглядите.
– Да, мне немного нездоровится.
– Весной простуды самые противные, – посочувствовала женщина, вставая. – Да и сквозняки везде гуляют. Пожалуйста, пройдите сюда, мистер…
– Пиблс. Сэм Пиблс.
При этих словах его собеседница остановилась и наклонила голову набок. На вид ей было около шестидесяти. Приложив палец с накрашенным красным лаком ногтем к уголку губ, она спросила:
– Вы ведь занимаетесь страхованием, не так ли?
– Да, – кивнул Сэм.
– Я вас почти сразу узнала. Ваша фотография была в газете на прошлой неделе. Вы ведь, кажется, какую-то премию получили?
– Нет, мэм, – покачал головой Сэм. – Я читал лекцию. В «Ротари-клубе». – И тут же подумал: «Чего бы я только не отдал, чтобы повернуть время вспять и послать этого Крейга Джонса в задницу!»
– Да, это здорово, – неуверенно ответила она. – Хотя на снимке вы выглядели иначе. Сэм зашел за перегородку.
– Меня зовут Дорин Мак-Гил, – представилась женщина, протягивая ему пухлую ручку.
Сэм пожал руку и сказал, что рад познакомиться. Для этого ему пришлось сжать в кулак всю свою волю. Сэм невольно подумал о том, что еще долго не сможет спокойно беседовать с людьми и уж тем более – прикасаться к ним. И куда только девалась его былая обходительность!
Дорин Мак-Гил провела его к устланной ковровой дорожкой лестнице и щелкнула выключателем. Ступеньки были такие узкие, а свет такой тусклый, что Сэм словно кожей ощутил, как возвращаются его страхи. Они окружили Сэма, будто толпа зрителей – филантропа, предлагающего всем желающим бесплатные билеты на супермодное шоу. А вдруг именно там, в полумраке, его поджидает Библиотечный полицейский? Наводящий ужас гигант с мертвенно-бледной кожей и серебристыми глазами, окаймленными кровавыми веками.
«Возьми себя в руки, – велел он себе. – Попытайся успокоиться. Иначе нельзя. Тем более, другого случая уже не будет. Что тебе остается делать, если ты даже по какой-то несчастной лестнице спуститься не можешь? Запереться дома и покорно дожидаться полуночи?»
– Это наш морг, – сказала Дорин Мак-Гил, указывая вниз. – Вам нужно только…
– Морг? – Сердце Сэма судорожно заколотилось. – Морг??
Дорин Мак-Гил расхохоталась.
– У нас его все так называют. Ужасно, да? Вообще-то везде так. Какая-то дурацкая газетная традиция. Но вы не бойтесь, мистер Пиблс, – трупов там нет; только тысячи микрофильмов.
«Мне бы вашу уверенность», – подумал Сэм, следуя за ней вниз по ступенькам. Он был несказанно рад тому, что спускается вторым. Сойдя вниз, Дорин Мак-Гил щелкнула несколькими рычажками. Тут же загорелось множество ламп дневного света, спрятанных в футляры, которые напоминали перевернутые формочки для льда, но только куда большего размера. Лампы осветили довольно просторную комнату с низким потолком, устланную ковром того же темно-синего цвета, что и ступеньки лестницы. Вся комната была заставлена стеллажами, на которых выстроились бесчисленные коробочки. Вдоль левой стены расположились четыре прибора для считывания микрофильмов, походившие на какие-то причудливые фены в парикмахерской.
– Вам нужно расписаться в этой книге, – сказала Дорин Мак-Гил, указывая на толстую книгу, прикрепленную цепью к подставке у двери. – Проставьте там дату и отметьте время прихода. Сейчас, – она сверилась с часами. – двадцать минут одиннадцатого. Потом проставите время окончания работы.