И странно себя ведете. Я не понимаю, чего ради вы меня обняли.
– Ты прав,–сказал он.–Мое появление и образ действий должны показаться странными.
– Я не заметил, как вы подошли.
– Я не подходил,–сказал он.
– Это еще более странно. Если вы были здесь, то почему я вас не видел?
– Я не совсем точно выразился. Я был здесь и не здесь. Для тебя я здесь только несколько минут.
– Ничего не понимаю, – сказал я.
Думал ли я в тот момент, что передо мной сумасшедший? Точно помню, не думал. У безумных не бывает таких ясных и умных глаз. Весь его облик внушал доверие и, одновременно, был загадочным. Одежда, иностранный выговор, странные фразы–все было непонятным. У меня мелькнула мысль, что он немецкий шпион, это я помню.
– Раньше ты не мог меня видеть, – пояснил он. – Для тебя я появился здесь как бы из ничего.
– Жаль, что я пропустил этот момент, – сказал я (сам теперь удивляюсь тогдашнему моему спокойствию). –Я смотрел в другую сторону.
– Я начинаю думать,–сказал он,–что мне очень повезло. Ты понимаешь, кто я такой?
– Я же вас спрашивал, кто вы. Значит, не понимаю. Если бы не ваш внешний вид, я мог бы сказать, что вы выходец с того света.
Он не понял смысла моей фразы. Вернее, понял совсем иначе, чем следовало. Об этом свидетельствовал его ответ.
– Поразительно!–сказал он.–Разве у вас были уже посланцы другого мира?
Сейчас, в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году, любой юноша моих лет сразу бы понял смысл его слов. Но я тогда все еще ничего не понимал. Почему‑то я решил, что он шутит.
– Нет, – ответил я, – не были. Но когда‑нибудь они должны появиться. Я читал об этом… у Беляева.
Я не помнил, было ли у Беляева хоть одно произведение на тему об обитателях других миров, но мне казалось, что у него такое произведение должно быть.
– Беляев – это ученый? – спросил он.
– Нет, писатель.
– Ты спокойный и выдержанный юноша, – сказал он. – И это очень хорошо. Но если я человек с другой планеты, то разве тебя не удивляет, что я говорю на твоем языке?
– А кто вам сказал, что это меня не удивляет? Наверное, вы у нас не в первый раз.
По этой фразе можно подумать, что я наконец понял, кто он такой. Но это было не так, я по‑прежнему ничего не понимал и вел шутливый разговор, ожидая, когда он сам начнет говорить серьезно.
– Да, – ответил он. – Я второй. Двадцать восемь лет назад к вам приходил первый.
– Почему же мы ничего об этом не знаем?
– По двум причинам. Он ни с кем у вас не встретился, потому что попал сюда ночью и пробыл всего несколько минут. А вторая причина в том, что вы могли узнать об этом через двадцать восемь лет.
Только потом, уже в воспоминаниях, я обратил внимание на грамматическую странность этой его фразы. Тогда я удивился только ее прямому смыслу.
– Двадцать восемь и еще двадцать восемь,–сказал я.–Трудно понять, что вы хотите сказать этим.
– Трудно потому, что ты меня вообще не понимаешь. Двадцать восемь лет для нас – это те же двадцать восемь лет для вас, но только не назад, а вперед.
Только тут я начал понимать, что он и не думает шутить со мной, а говорит вполне серьезно. И мое странное спокойствие сменилось волнением. Я хорошо помнил уроки математики в школе и основные понятия о теории относительности, о которых, сверх программы, рассказывал нам учитель. Как‑то внезапно до моего сознания дошло… и я понял все необычное значение этой встречи на пляже. Понял потому, что поверил…
– Объясните! – попросил я, заметив, что мой голос невольно дрогнул.
Понял потому, что поверил…
– Объясните! – попросил я, заметив, что мой голос невольно дрогнул.
Видимо, и он заметил это, потому что МЯГКИМ ДВИЖЕНИЕМ ПОЛОЖИЛ СВОЮ РУКУ НА МОЮ И СЛЕГКА СЖАЛ ЕЕ, КАК БЫ УСПОКАИВАЯ МЕНЯ.
– Не волнуйся,–сказал он.–Все это естественно, хотя и необычно для тебя. Мы живем в параллельных мирах, но наше время течет, относительно вашего, в обратную сторону.
Прикосновение его руки действительно успокоило меня. Может быть, потому, что я все же не до конца осознал происходившее. Я спросил первое, что пришло мне в голову:
– Значит, вы родились не в прошлом, а в будущем?
– Для тебя–да! Так же, как и ты для меня родился тоже в будущем.
– Или, иными словами, еще не родился.
– Для моего восприятия именно так. Тут у меня появилась нелепая мысль, которая показалась мне глубокой.
– Значит, – сказал я, – находясь здесь, у нас, вы молодеете с каждой минутой. И можете вернуться в ваш мир ребенком.
– Странная идея!–сказал он.–Время едино, это абстрактное понятие. Я нахожусь здесь и продолжаю жить точно так же, как прежде, если не считать, что я на другой планете. И с каждой минутой не молодею, как ты сказал, а старею.
– Но, вернувшись в ваш мир, вы попадете в прошлое?
– Да!
– Я не знаю, сколько вам лет,–сказал я с непонятным ожесточением,–но, пробыв у нас столько же и вернувшись, вы сможете присутствовать при собственном рождении.
Мне казалось, что мои рассуждения глубоки и безупречно логичны.
– У тебя что‑то путается в голове по этому вопросу,–сказал он.–Но это неудивительно. Когда первые ваши люди приходили к нам, у нас возникла такая же путаница.
– Наши люди приходили к вам? Когда это было?
– В вашем мире это не было, а будет. Через триста лет.
Я опять начал волноваться. Все, что он говорил, было так странно, что у меня стали путаться мысли.
Он понял и это.
– Наш разговор нельзя вести бессистемно, – сказал он.–Ты все поймешь, но не сразу. Давай говорить по порядку. Ты согласен?
Я молча кивнул.
– Мы очень надеялись,–продолжал он,–что я попаду к вам днем и встречу не одного человека, а многих. И что среди них окажется человек, близкий к науке…
– Вы можете… – перебил я его и осекся. Я вспомнил, в какое время он к нам попал.–Вы могли бы поехать в большой город, но сейчас это невозможно.
– Почему?
– У нас идет война.
– Война, – повторил он. – Мы допускали нечто подобное. Видимо, мы не все поняли и сильно ошиблись в сроках. (Я не обратил внимания на эту странную фразу, только впоследствии поняв ее смысл.) Когда первые ваши люди приходили к нам, войн у вас уже не было. Не будет,–поправился он.–Ну, что ж! Раз так случилось, это вторая причина, что придется воспользоваться тобою. А первая заключается в том, что я все равно не смог бы никуда ехать.
– Почему? – в свою очередь спросил я.
– Потому что я не могу покинуть этого места. Техника перехода только начинает развиваться у нас. Пока это опыты, не более. Придется воспользоваться тобою,–сказал он еще раз.
– В каком смысле воспользоваться?
Он улыбнулся.
– В том, что от тебя мы хотим узнать кое‑что о вашем мире. Теперешнем, – подчеркнул он. – О вашем мире через триста лет мы немного знаем,
– Немного?
– Да, очень мало. Я уже говорил тебе, что мы живем в параллельных мирах. Приход ваших людей был так же внезапен для нас, как мой для тебя.