– Сообщают, что на Плутоне разбился корабль, летевший из-за границ Солнечной системы, – сказал он. – Ту-да отправлена поисковая группа. Как вы думаете, это проксы? Терпеть не могу этих тварей из других систем.
– Более вероятно, что это один из наших собственных кораблей, – сказал Хнатт.
– Вы видели когда-нибудь этих, с Проксимы?
– Только снимки.
– Жуть, – заметил бизнесмен. – Если найдут этот разбитый корабль на Плутоне и ока-жется, что это проксы, то, я надеюсь, их сожгут лазером дотла. В конце концов, закон за-прещает им прилетать в нашу систему.
– Верно.
– Можно посмотреть вашу керамику? Я занимаюсь галстуками. Живые галстуки Вер-нера, как будто ручной работы, всех цветов Титана… Один из них на мне, видите? На самом деле это примитивная форма жизни, которую мы привозим и разводим здесь, на Земле. Как мы заставляем их размножаться – секрет нашей фирмы. Знаете, как состав кока-колы.
– По той же самой причине я не могу показать вам керамику, как бы мне этого ни хо-телось. Это новые образцы. Я везу их к прогностику-ясновидцу в «Наборы П. П.». Если он захочет их миниатюризировать для наборов «Подружка Пэт», то все в порядке. Достаточно будет переслать информацию рекламному агенту П. П. – как там его зовут? – на орбите Марса. И так далее.
– Галстуки Вернера – часть наборов «Подружка Пэт», – сказал бизнесмен. – У ее пар-ня, Уолта, их целый шкаф. – Он просто сиял. – Когда фирма «Наборы П. П.» решила миниа-тюризировать наши галстуки…
– Вы вели переговоры с Барни Майерсоном?
– Я с ним не разговаривал; этим занимался наш местный торговый агент. Говорят, Майерсон тяжелый человек, импульсивный. Но если примет решение, то никогда его не меняет.
– У него бывают ошибки? Бывает так, что он отказывается от того, что впоследствии входит в моду?
– Наверняка. Может, он и ясновидец, но всего лишь человек. Я вам скажу кое-что – может, это вам поможет. Он очень подозрителен в отношении женщин. Его брак распался несколько лет назад, и он не смог с этим примириться. Видите ли, его жена была беременна два раза, и правление его дома, кажется, номер 33, проголосовало за выселение его и жены в связи с нарушением установленных администрацией правил. Ну, вы же знаете номер 33; знаете, как трудно попасть в дом со столь низким номером. Так вот, вместо того чтобы сдать свою квартиру, он предпочел развестись с женой, и она уехала, забрав ребенка. Позже он, видимо, пожалел об этом, виня себя за содеянное. Господи, чего бы мы ни отдали, только бы жить в доме 33 или даже 34! Больше он не женился; возможно, он неохристианин. Во всяком случае, когда пойдете продавать ему свою керамику, будьте крайне осторожны во всем, что касается женщин. Не говорите: «Это понравится женщинам» или что-то в этом роде. Большинство розничных сделок…
– Спасибо за совет, – сказал Хнатт, вставая и направляясь к выходу.
Он вздохнул. Ситуация была непростая, возможно, даже безнадежная; он не мог про-тивостоять событиям, которые случались задолго до его знакомства с Эмили и ее вазочками. Ничего не поделаешь.
К счастью, ему удалось поймать такси; пока оно везло его через забитый машинами центр, он прочитал утреннюю газету, а в особенности сообщение о корабле, который, как полагали, вернулся с Проксимы лишь затем, чтобы разбиться в морозной пустыне Плутона. Ну и ну! Уже высказывались предположения о том, что это хорошо известный межпланет-ный промышленник Палмер Элдрич, который десять лет назад отправился в систему Про-ксимы по приглашению гуманоидного Совета модернизировать автофабрики по земному образцу. С тех пор об Элдриче никто не слышал – до сегодняшнего дня.
Хнатт, подумав, решил, что, вероятно, для Земли было бы лучше, если бы Элдрич не вернулся.
Палмер Элдрич, неистовый, выдающийся ученый-одиночка, совершал чудеса в области автоматизации производства на колонизированных планетах, но, как обычно, захо-дил слишком далеко, слишком многое планировал впустую. Товары кучами лежали в самых неподходящих местах, где не было колонистов, которые могли бы ими воспользоваться. По-годные катаклизмы неумолимо разрушали их, превращая в горы мусора. Особенно снежные бури, если верить, что такое бывает…, что есть еще места, где по-настоящему холодно. Можно сказать, даже слишком холодно.
– Мы на месте, ваша милость, – сообщил автомат, останавливая машину перед боль-шим зданием, основная часть которого скрывалась под землей.
ФИРМА «НАБОРЫ П. П.».
Сотрудники входили в здание через ряд термоизолированных туннелей.
Расплатившись за такси, Хнатт побежал через открытое пространство к туннелю, дер-жа коробку обеими руками. Лучи солнца, на мгновение коснувшиеся его, обожгли кожу. «Когда-нибудь изжарюсь как гусь», – подумал он, невредимым добравшись до туннеля.
Вскоре он очутился под землей. Секретарша провела его в кабинет Майерсона. Про-хладные и полутемные комнаты приглашали отдохнуть, но он лишь крепче сжал коробку с образцами, напрягся и, хотя и не был неохристианином, мысленно произнес молитву.
– Мистер Майерсон, – обратилась к сидевшему за столом мужчине секретарша, выгля-девшая весьма впечатляюще в декольтированном платье и туфлях на высоких каблуках. – Это мистер Хнатт. Мистер Хнатт, это мистер Майерсон.
Позади Майерсона стояла девушка в бледно-зеленом свитере. Волосы ее были совер-шенно белыми, даже чересчур белыми, а свитер чересчур облегающим.
– Это мисс Фьюгейт, мистер Хнатт. Ассистентка мистера Майерсона. Мисс Фьюгейт, это мистер Ричард Хнатт.
Сидевший за столом Барни Майерсон продолжал изучать какой-то документ, делая вид, что не замечает присутствия клиента, и Ричард Хнатт молча ждал, испытывая самые разные чувства. Нараставшая ярость, подбиралась к горлу и сжимала грудь. Вместе с тем он чувствовал и страх, а кроме того, превосходящее этот страх растущее любопытство. Значит, это и есть прежний муж Эмили, который – если верить торговцу живыми галстуками – все еще глубоко сожалел о расторгнутом браке. Майерсон оказался довольно коренастым, чуть моложе сорока, с необычно длинными и волнистыми волосами, которые сейчас были не в моде. Он сидел со скучающим видом, но враждебности в нем не чувствовалось. Однако, возможно, он еще не…
– Посмотрим ваши вазочки, – вдруг сказал Майерсон. Поставив коробку на стол, Ри-чард Хнатт открыл ее, достал один за другим образцы и отступил на шаг.
После некоторой паузы Барни Майерсон сказал:
– Нет.
– Нет? – переспросил Хнатт. – Что – нет?
– Не пойдет, – заявил Майерсон, взял документ и продолжил прерванное чтение.
– Вы хотите сказать, что вы так просто решили?… – сказал Хнатт, еще не веря, что все кончено.
– Именно так, – подтвердил Майерсон. Керамика его больше не интересовала, как буд-то Хнатта и его вазочек здесь уже не было.
– Извините, мистер Майерсон, – вдруг сказала мисс Фьюгейт.
– В чем дело? – взглянув на нее, спросил Барни Майерсон.
– Еще раз прошу прощения, мистер Майерсон, – ответила мисс Фьюгейт. Она взяла одну из вазочек и, взвесив ее в руках, погладила глазурованную поверхность. – У меня, од-нако, сложилось совсем другое впечатление. Я чувствую, что эта керамика пойдет.
Хнатт посмотрел сначала на нее, потом на него.
– Дайте-ка. – Майерсон показал на темно-серую вазу, и Хнатт немедленно подал ему образец. Майерсон подержал его в руках и, нахмурившись, сказал:
– Нет. Мне все же не кажется, что этот товар будет иметь успех.