Человек — хозяин своим рефлексам.
— Ага, — согласился Шаман. — Особенно безусловным, типа коленного. Ладно, как хочешь. Главное, когда услышите звук — не дергайтесь, это
шуршавчик и есть.
Он повернул направо. Фонарики сталкеров выхватывали из темноты бетонные стены в ржавых пятнах, пучки кабелей и трубы. Вскоре Мышке стало
слышаться негромкое похрустывание и шорох, как будто кто-то мял в руках плотную бумагу. Звук вроде бы доносился сзади, но точно она определить не
могла.
— Это он? — шепотом спросила Мышка.
— Да, — Шаман не остановился. — Пойдемте, он нас найдет. Он любопытный. А если перестанем двигаться, потеряет интерес.
Они прошли уже достаточно далеко, когда звук изменился. В него вплелся тихий размеренный стрекот, который напомнил Мышке бабулину швейную
машинку.
— А вот и он, — довольно сказал Шаман. — Стойте. — Где?
Мышка безуспешно осматривалась по сторонам.
— Только не шарахайся, пацан, — предупредил сталкер. — Посмотри вверх.
Девушка подняла голову.
Прямо над ними к низкому потолку прилепилось нечто непонятное. Больше всего шуршавчик походил на кучку водорослей, выброшенных на берег моря.
Клубок буро-зеленых ленточек непрестанно шевелился, при этом потрескивание и шорох доносились будто бы со стороны.
— И только-то? — разочарованно протянула Мышка.
— А ты дотронься до него, — предложил Шаман.
Вообще-то Мышка не собиралась этого делать. Но любопытством здесь отличался не только шуршавчик. Девушка вытянула руку вверх и почти коснулась
клубка водорослей. Пальцы ее неожиданно ощутили тепло и вибрацию. Прежде чем она успела отдернуть руку, шуршавчик отлип от потолка и упал ей на
ладонь.
— Ой!
Ленточки оказались шелковистыми и мягкими, приятными на ощупь. Шуршавчик мгновенно пробрался в рукав комбинезона, растекся от пальцев до локтя,
одел ее руку словно перчаткой. Мышка недоверчиво вытянула руку перед собой, пошевелила пальцами. Теперь похрустывание, стрекот, треск слышались
сильнее. В глазах замелькали цветные искорки. А затем Мышку словно ударили по голове гитарой — в черепе отдался эхом струнный аккорд, все перед
глазами поплыло и раздвоилось. Она пошатнулась, но Кайман крепко ухватил ее за шиворот.
— Забирай у пацана шуршавчика, — словно издалека услышала она тягучий, неестественно низкий голос Шамана. — А то он сейчас вырубится.
Когда у девушки прояснилось в голове, она обнаружила, что стоит, привалившись плечом к сырой стенке. Кайман держал шуршавчика в сложенной
ковшиком ладони и скептически рассматривал. Артефакт или мутант, предмет или существо — в общем, кем бы или чем бы ни был шуршавчик, в руке у
сталкера ему явно нравилось. Он собрался в плотный шар и выпустил лишь один отросток, которым цепко обхватил запястье Каймана. В следующий миг он
растекся перчаткой, так же как по руке Мышки. Еще мгновение спустя он полностью исчез под комбинезоном, выбрался через горловину и свесился на грудь
сталкеру как галстук.
— Ну и ну! — удивленно сказал Кайман.
— Так он все-таки живой? Шаман усмехнулся.
— Жизнь — понятие относительное. Я тебе не могу ответить. Спросишь ученых на Янтаре. Голова не кружится? Точно? Тогда пошли.
Они зашагали в обратную сторону, к выходу. Шуршавчик ничуть не обеспокоился тем, что они покидают подвал. Он только плотнее обмотал шею
Каймана, как мохеровый шарф. Мышка вдруг поняла, что больше не слышит похрустывания и треска.
— Он теперь что, тебе одному шуршит? — спросила она Каймана.
— Шуршит? — рассеянно удивился сталкер. — Нет. Пожалуй, он мне не шуршит.
Шаман заинтересовался:
— А что тогда?
Они вышли из вестибюля НИИ «Радиоволна» и прошли полсотни метров по улице, и только тогда Кайман наконец ответил.
— Он мне мурлычет, — нехотя признался сталкер.
15. Сталкер Кайман, Лиманск
Они вернулись на базу как раз к обеду. В столовке Кайман то и дело ловил на себе любопытные взгляды. Уснувший было шуршавчик проснулся,
попытался влезть сталкеру на макушку, был изгнан и вернулся на шею, где изобразил что-то вроде матросского воротника и успокоился.
Обед состоял из супа, гречневой каши с тушенкой, стопарика водки и компота из сухофруктов. Кайман с разгона хлопнул водки, а теперь наворачивал
суп и думал, как хорошо и спокойно здесь, на базе. Потому что порядок, потому что толковый командир и нормальные мужики в отряде. И как легко
обмануться, повестись на это спокойствие, сказать: «Мужики, я с вами. Возьмете?» И Корсар возьмет, наверное. Даст постоянное место в казарме и долю
в хабаре. Не надо будет шариться по Зоне в одиночку, лезть в аномалии без подстраховки, уходить от бандитов, просачиваться через Периметр, самому
сбывать добычу… Рядом окажутся надежные люди — предупредят, помогут, прикроют. И не сразу поймешь, что выполняешь теперь чужие команды, что идешь
куда велят и делаешь что приказано.
Что обменял свою вольную волю… нет, не на тушенку с компотом, это уж совсем перебор, но на товарищей по группе, на уверенность и защищенный
тыл.
А черта с два!
Кайман ценил свободу выше спокойствия.
Сталкер поймал Мышкин взгляд и пододвинул ей свой компот, к которому не притронулся.
— Пей.
Но до чего все-таки люди любят приручать друг друга! Подманить, пригреть — и заставить делать то, что нужно им, а не тебе. Та же Мышка… Нет,
стоп. У них с девчонкой деловой уговор. Ничего личного, нормальная сделка. Кстати, надо бы прощупать — может, она согласится ему намекнуть, где
тайник? Хотя бы приблизительно. Теперь, когда они уже в Зоне…
Мышка почему-то не взялась за стакан, а продолжала смотреть на Каймана, и смотреть как-то странно. Сталкер нахмурился.
— Что такое?
— Ты зачем его гладишь? — поинтересовалась Мышка.
— А? Кого?
Вынырнув из размышлений, Кайман обнаружил, что и впрямь машинально поглаживает шуршавчика левой рукой. Комок буро-зеленых ленточек перебрался к
нему на правое плечо и разлегся там в виде гигантской эполеты.