Филиппыч изготовился к стрельбе с колена. Сиверцев всмотрелся — от давешнего перелеска опрометью неслась какая-то четвероногая тварь. К
счастью, только одна.
«Собака, что ли? — подумал Сиверцев, щурясь. — Не слепыш, это уже видно. Но и не чернобылец, этот вот так, дуром, не попрет, не тот
темперамент… Псевдособака, наверное».
Тварь бежала сломя голову почти точно к Сиверцеву и Филиппычу. Вскоре сомнений не осталось — это псевдособака, дальний и сильно мутировавший
родич обыкновенного волка. Псевдособаки в отличие от слепышей видят нормально, но эта перла не разбирая дороги и презрев осторожность.
«Что-то с ней не так». — Сиверцев обеспокоенно взялся за автомат и тоже изготовился к стрельбе.
— Готов? — с ленцой спросил Филиппыч.
— Готов, — подтвердил Ваня.
— Как скомандую — добивай, — вздохнул Филиппыч и выстрелил. Раз, другой и для верности третий. После первого псевдособака споткнулась и
полетела кубарем, после второго чуть изменила направление, куда летела кубарем, а после третьего еще разок-другой кувыркнулась, шлепнулась на землю
и застыла. Добивать не пришлось.
«Ну и к лучшему», — подумал Сиверцев с некоторым облегчением. Все-таки он не любил стрелять, особенно в живых существ, будь они хоть самыми
распоследними монстрами Зоны. Пусть уж лучше Филиппыч, у него работа такая.
В перелеске снова кто-то заверещал — так же как и раньше, на пороге ультразвука; Сиверцева аж передернуло, до того звук был несовместим с
человеческим восприятием.
— Наблюдай за леском, — буркнул Филиппыч, при встал и на полусогнутых, быстро-быстро засеменил к валяющейся собаке.
Ваня аж дышать забыл от удивления. Чтобы Филиппыч пошел глядеть на подстреленную шавку? Ну и ну! Сроду такого не бывало.
Тем не менее Филиппыч пошел. Осторожно приблизился, держа псевдособаку на мушке — куда ж без этого? Правильный боец мертвых боится пуще живых —
от живых хоть знаешь чего ожидать…
Опомнившись, Сиверцев прекратил пялиться на Филиппыча и взглянул куда было сказано — на перелесок. Никто оттуда, вроде, больше не спешил
пожаловать. И замечательно. Примерно через полминуты Филиппыч негромко по звал:
— Наука! Подь-ка сюды!
Сиверцев послушно встал с колена и приблизился, не забывая зыркать в сторону перелеска.
— Это чего за хрень? — поинтересовался Филиппыч. Ваня взглянул и сразу понял о чем спрашивает Филиппыч.
Псевдособака была самая обыкновенная — лохматая, грязная, желтозубая. Вот только в черепе ее виднелась дыра и из дыры этой высовывалось нечто
вроде толстого, с тюрингскую колбаску, белесого червя. Дыра располагалась практически точно на темени; шерсть на макушке была влажной и испачканной
то ли сукровицей, то ли слизью. Крови практически не было — так, легкие красноватые потеки и все. И если собака лежала неподвижно, то червь — это
было хорошо заметно — шевелился, словно личинка в куче навоза. Он не пытался выбраться из собачьей черепушки или спрятаться внутрь — он просто
бестолково подергивал из стороны в сторону головой (если, конечно, наружу торчала голова, а не задница) и ерзал вперед-назад.
Он не пытался выбраться из собачьей черепушки или спрятаться внутрь — он просто
бестолково подергивал из стороны в сторону головой (если, конечно, наружу торчала голова, а не задница) и ерзал вперед-назад. А если точнее, то даже
не ерзал, а сокращался, что ли, истончая туловище и делаясь длиннее, а затем толстея и укорачиваясь.
Сиверцев не мог ответить охраннику — что это захрень. Он просто не знал. Очевидно, какой-нибудь паразит. Паразиту, конечно, уместнее обитать в
кишечнике, но тут, извините, Зона, а не Диснейленд, всякое бывает.
— Не знаю, Филиппыч, — честно сознался Сиверцев. — Впервые вижу.
— Дрянь какая, — в сердцах бросил охранник. — Тьфу! Снимай, и двигаем от греха.
О том, чтобы изучить паразита поближе не могло быть и речи — сталкиваясь в Зоне с неизвестными формами жизни их по первости разрешалось только
снять на видео. До выяснения — вдруг с таким уже сталкивались раньше. Никакого тактильного контакта. А то один легкомысленный неофит притащил на
точно такую же заимку, южнее Милитари, неизвестное насекомое. В стандартном контейнере, задраенном по всем правилам! Девять человек погибло, только
мумии остались, а спасся единственный следопыт, который с рассвета ушел тропить и ставить вешки, а на обратном пути заподозрил неладное, когда
часовой на вышке не отсигналил ему обычное «заходи». И никто так и не понял что там произошло — только устный отчет неофита сохранился. Так, мол, и
так, подобрал неизвестное насекомое, определил в контейнер, возвращаюсь на полевой пост, расчетное время прибытия надцать часов с минутами…
В общем, Ваня живенько снял короткий ролик, сделал несколько крупных, насколько позволял зум, кадров и быстро задиктовал сопроводительный
текст.
— Все, Филиппич! — дал он знать, пряча камеру в на грудный чехол.
— Отползаем! — скомандовал тот.
Метров двадцать охранник пятился, потом двинулся боком, глядя то в направлении движения, то оборачиваясь к собаке с червем в башке, и лишь
метров через полста решился повернуться к ней спиной. Да и то, продолжал оглядываться.
Последний сенсор Ваня обслужил как мог быстро. А полностью расслабился только когда часовой над воротами изобразил «заходи» и приоткрыл
створку. А еще точнее — когда створка наглухо задраилась за их с Филиппычем спинами.
— Фу-у-у… — протянул Сиверцев облегченно и побрел через плац, к лабораториям. Филиппыч секундой раньше направился к дежурке при воротах,
закрывать выход.
Плац Ваня пересекал быстрее, чем обычно ходят по Зоне, но на небо все равно поглядывал. Чисто автоматически. Вот и крылечко, вот и кодовый
замок…
Замок был не только кодовым: каждый цифровой сенсор помимо всего прочего был снабжен папилляторным распознавателем и перепрограммировался при
каждой смене вахты.
В предбаннике Сиверцев прошел быструю процедуру омовения и опрыскивания, сбросил верхнюю одежду и полумаску в комод, опустошив предварительно
карманы. Образцы и снаряжение тоже омыл-опрыскал, ружжо сунул на место, в оружейный шкаф; патроны и гранаты оставил где были, чтоб впопыхах потом не
рассовыватъ. Облегченно вздохнул и вошел в лабораторию.
В офисной части у терминала сидел Колюня и рассматривал какие-то ископаемые слайды.