Самые большие здания напоминали пустую скорлупу. Сорные растения, пользуясь поддержкой ветра, разрослись вдоль стен и выглядывали из
пустых, темных оконных проемов.
Стадо арангов, повинуясь приказам асокинов и пастухов, обогнуло разрушенный поселок по широкой дуге, опасаясь болезни. Еще через несколько миль
река совершала плавный ленивый поворот, служивший границей спорной полосы земли, борьба за которую велась с древних времен, может быть с тех
самых пор, как здесь впервые появился человек. Здесь начиналась область, ранее известная как Хазиз, крайний верхний рубеж Северной равнины
Кампаннлата. Собаки-асокины выстроили арангов цепочкой вдоль берега реки, где проходила едва заметная тропа. Аранги торопливо поскакали вперед,
образовав длинную цепь, морда к хвосту.
Они вовремя подоспели к широкому прочному мосту. Мост изгибался двумя дугами над рекой, поверхность которой рябила под ветром. Пастухи
пронзительно засвистели, асокины проворно собрали арангов в плотное стадо, не давая им пересечь мост. В миле или двух впереди, на северном
берегу, виднелось поселение, выстроенное в форме колеса. Поселение было основано выходцами из Сиборнала и называлось Истуриача.
Со стороны поселения донесся звук рога, сообщая о том, что пастухов увидели. Вооружен-ные люди и черная сиборнальская пушка охраняли периметр.
– Добро пожаловать! – прокричали часовые. – Что видно на севере? Нет ли там армии?
Пастухи принялись загонять арангов в уже дожидавшиеся их хлева.
Каменные фермерские дома и амбары были выстроены по периметру поселения так, чтобы образовать подобие крепостной стены. Фермы, где выращивали
скот и зерновые, находились поблизости от центра городка. А в самом центре поселения, там, где полагалось проходить оси колеса, стояли служебные
постройки и высилась церковь. По улицам Истуриачи во множестве ходили жители, не обращавшие внимания на пастухов, которые торопливо зашагали к
одному из центральных домов поселка, к таверне, чтобы освежиться после долгого пути через степи.
С южной стороны моста вид равнины радовал большим разнообразием. Одинокие деревья свидетельствовали о более частых дождях. Земля пестрела белыми
пятнами, светлым веществом, издали напоминающим размолотый камень. Но при ближайшем рассмотрении белые пятна ока-зывались костями. Некоторые из
останков размером были более шести футов. Время от времени зубы или целый кусок челюсти указывали на принадлежность останков человеку или
фагору. Эти свидетельства давно минувших битв тянулись здесь на многие мили.
В тиши этого овеянного победами и поражениями невзрачного места ехал человек верхом на лойсе, направляясь к мосту с юга. Немного позади первого
всадника ехали еще двое. Все трое были одеты в военную форму и снаряжены для боя. Первый всадник, человек небольшого роста, с птичьими чертами
лица, остановился, немного не доехав до моста, и спрыгнул на землю. Взяв лойся под уздцы, он отвел его к воде и там привязал к дереву бриар с
плоской вершиной кроны, после чего снова выбрался на равнину, откуда принялся рассматривать в подзорную трубу вра-жеское поселение.
Два других всадника, стараясь двигаться осторожно, через некоторое время присоедини-лись к первому. Они также слезли со своих лойсей и тоже
привязали их к корням мертвого рад-жабарала. Эти двое были старше по званию и потому держались в стороне от своего проводни-ка.
– Истуриача, – сообщил проводник, указав вперед рукой. Но офицеры разговаривали толь-ко между собой. Они также осмотрели Истуриачу в подзорные
трубы, тихо переговариваясь друг с другом. Происходила походная разведка на местности.
Один из офицеров – артиллерист – остался на наблюдательном посту, где занял место с са-мого начала.
Происходила походная разведка на местности.
Один из офицеров – артиллерист – остался на наблюдательном посту, где занял место с са-мого начала. Проводник вместе с другим офицером галопом
направились обратно на юг, чтобы доложить о виденном приближающейся с юга армии.
Прошло несколько часов, и на равнине появились колонны людей – некоторые верхом, но гораздо больше пехотинцев, – перемежающиеся повозками,
артиллерийскими упряжками и про-чими атрибутами войны. Повозки тянули лойси или менее сильные хоксни. Колонны солдат маршировали в строгом
порядке, составляя контраст с совершенно неупорядоченными обозными цепочками, где везли провиант, женщин и прочих устроителей бивачной жизни.
Над головами марширующих развевались флаги Панновала, города под горами, а также флаги религиозных и иного рода союзников.
Далее следовали повозки лекарей и другие – с полевыми кухнями и фуражом для живот-ных, участвующих в этой карательной экспедиции.
Все эти люди, в основном мужчины, но также и женщины, представляя собой винтики и шестеренки войны, тем не менее сталкивались в пути с
происшествиями, связанными только с личным поведением и восприятием, и в результате воспринимали войну через собственный опыт.
Один из таких случаев произошел с артиллерийским офицером, который вместе со своим лойсем остался дожидаться подхода части у подножия
разломанного дерева раджабарал. Он ле-жал тихо, глядя перед собой, когда мычание лойся заставило его обернуться. Четыре человечка небольшого
роста, ему по пояс, подбирались к привязанному лойсю. Создания наверняка вылез-ли из норы под корнями сломанного бурей раджабарала, и потому
офицер не заметил их раньше.
Внешне существа во всем походили на людей с длинными руками и тонкими ногами. Их тела укрывали грубые одежды из коричневых кож, спускающиеся до
колен и с длинными рука-вами, почти закрывающими восьмипалые ладони. Приплюснутые лица и вывернутые ноздри делали их похожими на собак или
других.
– Нондады! – воскликнул офицер. Он немедленно узнал подземных обитателей, хотя рань-ше видел их только в неволе. Лойсь от страха рванулся
вперед. Двое ближайших к нему нонда-дов бросились с ножами к горлу лойся, и офицер выхватил двуствольный пистолет, но потом помедлил.
Из древней норы меж корней появилась другая голова, с трудом вывернула из узкой дыры плечи и поднялась на ноги, отряхивая с густой шкуры землю и
фыркая.
Рядом с нондадами фагор казался великаном. Огромную квадратную голову венчали рос-кошные, чуть изогнутые рога, кончиками повернутые вперед. Едва
выбравшись из норы, фагор втянул свою бычью голову в плечи, и его глаза загорелись при виде лежащего на животе офице-ра. На мгновение фагор
замер без движения. Потом, еще больше пригнув голову, бросился на человека.
Артиллерист перекатился на спину, вскинул оружие и, держа пистолет обеими руками, прицелился в живот двурогому и выстрелил из обоих стволов.
Несимметричное пятно желтой крови появилось на животе анципитала, но тот и не думал останавливаться. Открылся огромный уродливый рот, обнажив
острые, похожие на лопаты зубы и желтые десны. Офицер вскочил, и в тот же миг фагор с разбегу врезался в него. Сильные, мозолистые мохнатые лапы
обхватили человека.
Офицер замолотил фагора по крепкому черепу рукояткой пистолета.
Неожиданно хватка фагора ослабла. Плотное и сильное, похожее на чурбан тело повали-лось на бок. Фагор рухнул лицом вниз. С огромным усилием
существо попыталось подняться на ноги. Потом взревело. И упало замертво, так что содрогнулась земля.
С хрипом дыша, задыхаясь от густого молочного духа анципитала, офицер поднялся на ко-лени.