И те из живых, кто
обращался в пауке к своим предкам, не встречал ни отпора, ни глумления. Бескорыстная любовь стала всеобщей.
Глава 9
Тихий день на берегу
На каминной решетке горел биогаз. Перед решеткой сидели и разговаривали двое братьев. Время от времени более худой протягивал руку и хлопал по
плечу более плотного, повествующего о своих злоключениях. Одирин Нан Одим, которого все родственники и друзья звали просто Одо, был на год и
шесть теннеров старше Эедапа Мун Одима. Он был очень похож на брата во всем, кроме резкой горькой складки, залегшей у того на челе, ибо жирная
смерть еще не отметила Ривеник своей ужасной печатью.
Братьям было что рассказать друг другу и было что вместе замыслить. Совсем недавно, накануне, в порт прибыл корабль с солдатами олигарха на
борту, а кроме того, с целым перечнем новых правил и законов, суть которых уже начала беспокоить Одо. При этом шивенинкцы были менее склонны
исполнять приказы, чем ускуты. До сей поры Ривеник был наиболее удобным для проживания местом.
То, и немалое, количество уцелевшего драгоценного фарфора, которое Одим преподнес брату, было принято замечательно.
– Очень скоро этот фарфор приобретет особую ценность, – заметил Одо. – Думаю, что такое тонкое и высокое качество не скоро удастся
воспроизвести.
– Это потому, что наступает Зима.
– Из этого следует, брат, что топлива, в большом количестве потребного печам для обжига фарфора, будет не хватать для обогрева жилищ и что цена
на топливо невероятно повысится. По мере того как жизнь людей будет становиться все труднее, они привыкнут довольствоваться грубой посудой.
– Что же ты собираешься предпринять, брат? – спросил Одим.
– Я веду успешную торговлю с Брибахром, соседней страной, и отправляю товар даже в Харнабхар, довольно далеко на север. Фарфор и другая посуда
не единственные товары, с кото-рыми можно путешествовать такими тропами. Мы должны приспособиться и начать торговлю другим товаром. У меня есть
кое-какие соображения насчет...
Но Одирин Нан Одим никогда не позволял себе долго засиживаться на месте. Как и дома у Эедапа Одима в Кориантуре, в его доме проживала родня, и
теперь кое-кто из них, велеречивые и тучные, торопились во двор, крича как на пожаре, в плену раздоров, которые мог прекратить только Одо. Часть
родственников Эедапа Муна, переживших и чуму и плавание, поселили рядом с их ривеникскими родичами, и проблема борьбы за жизненное пространство
обострилась, как встарь.
– Сходишь со мной посмотреть, что происходит? – спросил Одо.
– С радостью. С этого дня я стану твоей тенью, брат.
Дома в Ривенике строились в виде полукруга с двориком в середине или в виде небольшой крепости с высокими стенами, отгораживающими внутреннюю
часть дома от улицы. Чем выше был достаток семьи, тем выше были стены. В разных уголках этой круглой крепостцы обитали разнообразные
родственники Одо – несколько более предприимчивые, чем те, что приплыли из Кориантуры.
Вместе с семьями ютились их домашние животные, размещенные в стойлах, соседствующих с человеческим жильем. Часть животных была теперь убрана из
стойл, чтобы дать место вновь прибывшим. Именно эти перемещения и послужили причиной ссоры: родственники-старожилы ставили свой скот выше
новоявленной родни – тем более что тому были справедливые основания.
Санитарное состояние многих домов-крепостей Шивенинка зависело от количества людей и животных. Все экскременты из человеческих жилищ и стойл
смывались в выгребную яму, имеющую вид большой бутыли и устроенную под внутренним двором.
Выгребная яма очищалась через особое отверстие в
центре внутреннего двора, прикрытое особой крышкой. В то же самое отверстие сваливали различные очистки и объедки. Все это, очистки и прочее,
перегнивало под землей, выделяя биогаз, по преимуществу метан.
Биогаз, поднимающийся из выгребной ямы, собирали и по трубам направляли в дом, где использовали для приготовления пищи и обогрева.
Эта цивилизованная система была придумана и разработана в Шивенинке для того, чтобы противостоять холодам и невзгодам Вейр-Зимы.
Расследуя жалобы родственников, братья Одимы обнаружили, что двоих вновь прибывших разместили в стойле, где имелась небольшая утечка газа.
Неприятный запах показался братьям оскорбительным, и они настойчиво требовали разместить их в соседнем доме, куда уже и так набилось полно
народу.
Утечку газа устранили. Братья, на всякий случай продолжая протестовать, вернулись в конце концов в отведенное им стойло. К газовой яме были
направлены рабы, чтобы убедиться в исправности системы.
Одо взял брата под руку.
– Как ты уже наверняка успел заметить во время поездки по городу, здесь неподалеку есть церковь. Сегодня я заказал там небольшую вечернюю
благодарственную службу. Вы выжили, и бога Азоиаксика следует возблагодарить за это.
– Ты так внимателен и добр, брат. Но должен предупредить: я свободен от всяких религи-озных верований.
– Эта маленькая служба необходима, – ответил Одо, предостерегающе поднимая палец. – Служба позволит тебе официально встретиться со всеми нашими
родственниками. Твой дух по-дорван, брат, но это и понятно, виной тому многочисленные бедствия, выпавшие на твою долю. Ты должен взять себе
хорошую женщину или хотя бы рабыню, чтобы она сделала тебя счастли-вым. Кто эта иноземка, по имени Торес Лахл, которая прибыла с остальными на
твоем корабле?
– Она рабыня, принадлежит Лутерину Шокерандиту. Она врач – и очень преданный свое-му делу. Лутерин приятный молодой человек, к тому же родом из
Харнабхара. Насчет капитана Фашналгида не знаю. Он дезертир, хотя я его не виню. Свое плавание я начал раньше, чем жирная смерть пришла к нам, а
на борту корабля была женщина, которая много значила для моего душевного покоя. Увы, она умерла во время эпидемии.
– Она была кай-джувек, брат?
– Нет, но она опустилась как голубка на ветвь моего дерева. Она была доброй и преданной. Ее имя – я должен назвать его тебе – было Беси
Бесамитикахл. Она значила для меня даже больше, чем...
Одим неожиданно умолк: к ним подбежал Кенигг с вновь приобретенным другом. Одим улыбнулся и взял сына за руку, а его брат проговорил:
– Так помоги мне найти для тебя другую голубку, которая опустится на ветви твоего дере-ва. У тебя лишь один брат, но поверь, в воздухе кружит
очень много голубок, которые только и ждут подходящей ветви, чтобы опуститься на нее.
Благодаря щедрости и гостеприимству Одо Лутерину Шокерандиту и Харбину Фашналгиду отвели небольшую комнату под самой крышей. Источником света в
комнате было единственное чердачное окошко с видом на внутренний дворик, где беспрестанно сновали по разным надобностям родственники и слуги. В
комнатке в нише имелась и небольшая плита, на которой рабыня могла готовить пищу.
Оба получили по деревянной кровати, приподнятой над полом и покрытой коврами. Пред-полагалось, что Торес Лахл будет спать на полу у кровати
Шокерандита.
Пока Фашналгид спал, Шокерандит забирал Торес к себе. Так, обняв свою рабыню, он про-спал всю ночь. И только когда Шокерандит поднялся,
Фашналгид тоже зашевелился.
– Лутерин, к чему вскакивать в такую рань? – широко зевая, спросил он товарища.