- Хотя необычные. Рассказать тебе одну историю?
- Ну конечно!
- Обычно считается, что лебедь - очень привлекательное создание. Но не все они таковы. Не стоит плакать над пролившимся молоком <Английская
пословица. Означает приблизительно: «Слезами горю не поможешь».>. Этот лебедь жил в журчащем ручье. Он был говорящим лебедем, но говорил всегда
только одно: «Не стоит плакать над пролившимся молоком».
- Необычная реплика, - сказал Одиссей. - Что же он имел в виду? И как получилось, что он говорящий?
- Говорить лебедь умел потому, - объяснил Харон, - что когда-то был прекрасным юношей. По-моему, это очевидно.
- Очевидно - если задумаешься, - сказал Одиссей. - А почему он все время говорил про молоко?
- Такова была его реакция на встречу с мелководьем. Видишь ли, лебеди очень своеобразно относятся к мелководью. Им неуютно и страшно на
мелком месте, ведь там они не могут одновременно махать крыльями и грести лапами, а значит, не могут и взлететь. Для того чтобы взлететь, лебедю
нужна глубина во весь его рост - от кончиков перепончатых лап до нежных белых перьев на затылке. Иначе им просто не вырваться из воды.
- А при чем тут молоко?
- Молоко приносила женщина, - объяснил Харон. - Она приходила к воде каждый день и приносила сосуд с молоком.
- Что это был за сосуд? - спросил Одиссей. Его всегда интересовали такие вот мелкие детали.
- Большая выдолбленная тыква с кривым узким горлышком. Женщина несла ее на одном бедре. Она очень хорошо смотрелась в такой позе, с
выставленным бедром. Величественная молодая женщина. Можешь себе представить, какое впечатление ее выставленное бедро производило на деревенских
парней.
- Каких парней? Я думал, там был только лебедь!
- Конечно же, там были и другие люди, - сказал Харон. - Просто я о них еще ничего не говорил. Не могу же я рассказывать про всех
одновременно! Так на чем я остановился?
- На деревенских парнях, - напомнил ему Одиссей.
- Я помню. Очень милые были ребята. Обоим по восемнадцать. Приехали на лето к своему дядюшке-фермеру.
- А как их звали? - спросил Одиссей.
- Кастор и Поллукс.
- Похоже, я их знаю, - пробормотал Одиссей. - Они ведь как-то связаны с Еленой Троянской, верно?
Муза, взгляни благосклонно на наши усилья! Рты наши песней наполни и священным безумьем сердца. Ибо мы пытаемся ни больше ни меньше, как
поднять один из великих вопросов и поговорить об Одиссее, об этом боге среди людей, о любопытном герое-человеке с его причудами, и недостатками,
со всем тем плохим и хорошим, что в нем заложено. Вот кто сейчас занимает наши мысли, и мы уснем спокойно, если это все, что можно о нем
сказать. Или лучше, пока стрела еще летит, продолжим наши рассуждения об Одиссее, герое множества удивительнейших историй. И сами попробуем
рассказать о нем что-нибудь.
Одну из историй связывают с островом феакийцев. Именно там встретил Одиссей Навсикаю. Ничего из этого, правда, не вышло, но принцесса
просто глаз не могла оторвать от высокого, похожего на бога героя стольких сражений. В легенде еще упомянуто, что Афина изменила внешность
Одиссея в соответствии со своими божественными представлениями о красоте. Она сделала героя выше и придала его кудрям сходство с локонами самого
Зевса-Олимпийца.
Она сделала героя выше и придала его кудрям сходство с локонами самого
Зевса-Олимпийца. Разгладила черты лица Одиссея, подровняла ему бороду, сделала массаж и растерла спину, чтобы быть уверенной, что он
действительно выглядит хорошо.
Вы можете спросить: а о чем, собственно, думала богиня? Зачем ей понадобилось самолично заниматься подобными вещами? Но такова уж была
Афина. Стоило Одиссею скрыться с ее глаз, и тут же она снова начинала беспокоиться: «Как он там, что с ним?» Друзья предупреждали ее. «Не дело,
- говорили они, - богине брать в любовники смертного. Хотя для некоторых это искушение и непреодолимо...»
- У тебя ведь были смертные любовники. Скажи мне, на что это похоже? - спросила Афина у Афродиты.
- Это было чудесно, - ответила Афродита. - Хотя совсем не так, как с бессмертными. Ты можешь подумать, что боги - лучшие в мире любовники.
Ведь бог способен заниматься всем, чем захочет, сколь угодно долго. На самом же деле боги слишком капризны и непостоянны. Они вообще никогда не
пользуются своими исключительными возможностями или применяют их только для того, чтобы что-нибудь разрушить. Им лишь бы молниями кидаться!
И тогда Зевс, невидимый глазу богинь, бросил свое оружие, лег на землю у журчащего ручья в тени большого дерева и долго лежал там с
открытыми глазами, мечтая. О чем? Все они так поступают, все боги. Даже Аполлон, которого просто немыслимо представить в бездействии, большую
часть времени дремлет и мечтает. Откладывает сладкоголосую лиру - никто не сравнится с Аполлоном в игре на ней - и играет в своих грезах на
инструменте доселе непридуманном. Знаете ли вы, что Аполлон многократно выигрывал музыкальные состязания? Однако в споре с Орфеем он признал
себя побежденным.
- Играю я, как бог, то есть превосходно, - сказал Аполлон. - Но когда превосходно играет смертный, он привносит в музыку нечто такое, чего
не может ни один бог. Возможно, это сознание неизбежной смерти. Оно заставляет ваше сердце биться сильнее, а музыку делает такой прекрасной, что
словами этого уже не описать.
Воистину боги ослеплены человечеством. Глаза их постоянно прикованы к нашей бренной земле. Есть причины тому, что люди (за редкими
исключениями вроде Геракла) не становятся богами. В каком-то смысле положение богов хуже. Не обладая даром смерти, человек и надеяться бы не мог
достигнуть величия. Смерть - самое ценное из того, что у него есть. Ревнивые боги с удовольствием похитили бы этот дар, притворяясь, что
совершают благодеяние, хотя на самом деле это просто грабеж. Бессмертие - для гор, а не для людей. И бог больше походит на облако, чем на
человека. Богам надо прилагать очень много усилий, чтобы стать похожими на людей, - а большинство из них не любят себя утруждать. Только
немногие, такие, как Аполлон, хотят развить свои божественные таланты и поднять их на новый уровень.
- Скажи же, Одиссей, что сделал ты? Расскажи о своих приключениях!
- Едва ли я смогу ответить. После Трои мы разграбили еще какой-то город. Я даже не помню, как он назывался. Но мы убили множество мужчин и
похитили множество женщин. Тогда-то и начались все наши беды.
Моя память перескакивает с одного на другое, как это умеет делать только память. Редко встретишь рассказчика, способного начать сначала и
закончить в конце. Здесь вы ничего подобного не найдете. Я помню лишь отдельные события, те, что поважнее. Например, историю с Калипсо.