Не прошло и минуты, как вся рассыпанная по пляжу публика словно выкристаллизовалась на канате и старалась удержать
шар, выполняя яростные команды человека в корзине.
- Тяните! - кричал он. - Говорю вам, тяните!
Но шар, повинуясь ветру и силе инерции, протащил свой живой якорь еще немного к морю. Потом опустился, с легким всплеском коснулся воды и
отпрянул, как обжегшийся палец.
- Тяните к себе! - взывал человек в корзине. - Она в обмороке!
Он нагнулся над чем-то невидимым, а шар тем временем оттащили от воды.
Берт, оказавшийся ближе всех к корзине, сгорал от любопытства и волновался больше всех. Он тянул что было мочи, но без конца спотыкался о
длинный хвост своего балахона. Он и представления не имел, что воздушный шар такая громадная, легкая, неустойчивая штука. А корзина была
сравнительно небольшая, сплетенная из толстых бурых прутьев. Канат, за который он тянул, был прикреплен к массивному кольцу футах в пяти над
корзиной. При каждом рывке Берт выбирал значительный кусок каната, и покачивающаяся корзина мало-помалу приближалась к берегу. Из нее долетал
гневный рев:
- Она лишилась чувств! Сердце ее не выдержало - столько пришлось ей всего вынести!
Шар больше не сопротивлялся и пошел вниз. Берт отпустил канат и бросился вперед, чтобы ухватиться за него в другом месте, и уцепился за
край корзины.
- Держите крепко, - сказал человек в корзине, и рядом с Бертом появилось его лицо. До чего же знакомое лицо - свирепые брови, приплюснутый
нос, пышные черные усы, темная, растрепанная шевелюра. Пиджак и жилет человек сбросил - наверно, собирался спасаться вплавь.
- Все держите корзину, - говорил он. - Тут дама, она потеряла сознание или у нее плохо с сердцем, одному богу известно, что с ней! Меня
зовут Баттеридж, Баттеридж... и я на воздушном шаре! Все навалитесь на этот край.
В последний раз доверился я этим допотопным изобретениям. Веревку заело, и клапан не открылся. Попадись только мне мерзавец, который должен
был проверить...
Внезапно он просунул голову между стропами и воззвал:
- Раздобудьте коньяку, рюмку коньяку покрепче!
Кто-то отправился добывать коньяк.
В корзине в обдуманной позе, выражавшей полнейшее безразличие к собственной судьбе, лежала на мягкой скамье пышная блондинка в меховой
накидке и большой шляпе с цветами. Ее запрокинутая голова упиралась в мягкую обивку корзины, глаза были зажмурены, рот открыт.
- Дорогая моя! - произнес мистер Баттеридж своим обычным оглушительным голосом. - Мы спасены!
Дама не шелохнулась.
- Дорогая моя! - повторил мистер Баттеридж невероятно оглушительным голосом. - Мы спасены!
Дама по-прежнему оставалась недвижима.
И тут мистер Баттеридж дал волю своей пламенной натуре.
- Если она умерла, - он медленно поднес кулак к воздушному шару и раскатисто взревел, - если она умерла, я р-р-р-азнесу в клочья небо! Я
должен вынести ее отсюда! - вопил он, и ноздри его от избытка чувств раздувались. - Я должен ее вынести. Я не допущу, чтобы она скончалась в
этой тесной плетеной корзине - она, созданная для королевских покоев! Крепче держите корзину. Есть среди вас сильный мужчина, который сможет
удержать ее на руках?
Мощным движением он подхватил даму и поднял ее.
- Не дайте корзине взлететь, - обратился он к тем, кто теснился вокруг.
- Навалитесь на нее всей тяжестью. Эта дама не перышко, и когда мы ее вынесем, нагрузка значительно уменьшится.
Берт ловко подпрыгнул и уселся на краю корзины. Остальные покрепче ухватились за кольцо и стропы.
- Готово? - спросил мистер Баттеридж.
Он встал на скамью и осторожно поднял даму. Потом присел на край корзины напротив Берта и перекинул одну ногу наружу. По-видимому, ему
мешала какая-то снасть.
- Кто-нибудь поможет мне? - спросил Баттеридж. - Сможете вы удержать ее?
И в то самое мгновение, когда Баттеридж со своей дамой балансировал на краю корзины, она вдруг пришла в себя. Она очнулась внезапно,
стремительно, с громким, душераздирающим воплем:
- Альфред! Спаси меня!
Руки ее шарили по воздуху, и наконец она обхватила мистера Баттериджа.
Берту показалось, что корзина качнулась, а потом дернулась и дала ему пинка. И еще он увидел, как ботинки дамы и правая нога джентльмена
описали в воздухе дугу и исчезли за бортом корзины. В голове у него все смешалось, но все же он сообразил, что теряет равновесие и вот-вот
встанет на голову в этой поскрипывающей корзине. Он вытянул руки и пошарил вокруг. И в самом деле, он почти стоял на голове, борода из пакли
забилась ему в рот, щекой он проехался по мягкой обивке корзины, носом зарылся в мешок с песком. Корзину сильно рвануло, и она замерла.
- Черт подери!
Берт решил, что его оглушило - в ушах шумело и голоса долетали откуда-то издалека. Как будто внутри горы кричали эльфы.
Берт с трудом поднялся на ноги. Он запутался в одеждах мистера Баттериджа, которые тот скинул, опасаясь, что ему придется погрузиться в
море.
- Могли бы предупредить, прежде чем вылезать! - полусердито, полужалобно крикнул Берт. Затем поднялся на ноги и судорожно ухватился за
стропы.
Под ним далеко-далеко внизу сверкали синие воды Ла-Манша. А вдали, быстро убегая вниз, словно кто-то выгибал его, виднелся игрушечный,
залитый солнцем пляж и горсть разбросанных домишек - сам Димчерч. Берт видел кучку людей, которых так внезапно покинул. Около самой воды бежал
Грабб в белом балахоне "дервиша пустыни". Что-то надрывно кричал, стоя по колено в воде, мистер Баттеридж. Позорно покинутая всеми дама сидела
на песке с великолепной шляпой на коленях. Весь берег был усыпан крошечными человечками - только ноги да головы - все смотрели вверх. А шар,
освободившись от ста семидесяти килограммов живого веса мистера Баттериджа и его спутницы, летел по небу со скоростью гоночного автомобиля. -
Батюшки! - ахнул Берт. - Вот это да!
Он проводил горестным взглядом удалявшийся берег и подумал, что голова у него совсем не кружится; потом бегло осмотрел канаты и веревки:
ведь надо же было "что-то предпринять". Но в конце концов опустился на скамью и сказал:
- Нет уж, ничего не стану трогать... И что вообще нужно делать?
Но тут же вскочил на ноги и долго смотрел на удалявшуюся землю - белые скалы на востоке, плоские болота слева, обширные низины Англии,
дымные города и гавани, реки, ленты дорог, пароходы, их палубы и короткие трубы на фоне безбрежного моря и гигантский мост монорельса,
соединяющий Фолкстон с Булонью.