Недавно мы показывали ее богатым дядям, и все прошло замечательно.
– Как там Джулия? – спросил я как можно осторожнее.
– У нее все отлично. Насколько я знаю, – сказал Рики.
Я взглянул на него. Не стал ли он вдруг слишком сдержанным? Не старается ли следить за выражением своего лица? Не пытается ли что‑нибудь утаить? Непонятно.
– Вообще‑то я вижу ее нечасто, – продолжал Рики. – В последнее время она редко появляется в офисе.
– Признаться, дома она тоже бывает мало.
– Да, она почти все время проводит на производственном комплексе. Там сейчас творится основное действо. – Рики быстро взглянул на меня. – Знаешь, это из‑за нового технологического процесса.
Производственный комплекс компании «Ксимос» был построен в рекордные сроки, особенно учитывая то, насколько сложное у них производство. В этом здании они собирали молекулы из отдельных атомов. Складывали фрагменты молекул в единое целое, как в конструкторе Лего. Большая часть работы совершалась в вакууме и требовала чрезвычайно мощного магнитного поля. Поэтому на фабрике «Ксимоса» было множество громадных вакуумных насосов и мощные холодильные системы для охлаждения электромагнитов. Но, по словам Джулии, основное технологическое оборудование этого комплекса было уникально. Ничего подобного нигде и никогда еще не строили.
Я сказал:
– Поразительно, что им удалось так быстро построить фабрику.
– Ну, знаешь, приходится поторопиться. «Молекулярная Динамика» дышит нам в затылок. Мы должны были построить фабрику и запустить производство, должны были пустить запатентованные технологии на конвейер. Но эти парни из «МолДина» и «НаноТеха» все равно не очень отстали от нас. Мы оторвались на несколько месяцев, не больше. Может, на полгода – если повезет.
– Значит, вы уже собираете молекулы на фабрике? – спросил я.
– Точно, Джек. Собираем, по полной программе. Уже, наверное, несколько недель.
– Не знал, что Джулия интересуется такими вещами, – я всегда считал Джулию специалистом по людям – учитывая, что в прошлом она была психологом.
– Признаться, она очень увлеклась этой технологией. Кроме того, они там занимаются еще и программированием, причем очень плотно, – сказал Рики.
– Ну знаешь – повторяющиеся циклы по мере усовершенствования производства.
Я кивнул.
– А что программируют?
– Распределенная обработка данных. Мультиагентные сети. Так мы заставляем отдельные элементы действовать согласованно, как единое целое.
– И все это для того, чтобы сделать медицинскую камеру?
– Да. – Рики помолчал и добавил: – Кроме всего прочего.
Он посмотрел на меня немного смущенно, как будто только что нарушил договор о неразглашении производственных секретов.
– Можешь не рассказывать, – успокоил его я.
– Нет‑нет, – быстро сказал он. – Боже мой, Джек, мы же с тобой так давно друг друга знаем, – он хлопнул меня по плечу. – И твоя супруга у нас в начальстве. Я имею в виду – какие проблемы?
Но Рики по‑прежнему казался смущенным. Выражение его лица не соответствовало словам, которые он говорил. А еще Рики отвел взгляд в сторону, когда произносил слово «супруга».
Дальше разговор не клеился, и я напрягся. Это было такое неприятное внутреннее напряжение, которое возникает, когда ты думаешь, что другой парень что‑то знает, но тебе не рассказывает – потому что смущается и не знает, как такое сказать, потому что не хочет в это впутываться, потому что на такое опасно даже намекать, потому что он думает, что ты сам должен во всем разобраться.
Особенно если он знает что‑то такое о твоей жене. Например, что она гуляет налево. Он смотрит на тебя, как на смертельно раненного или даже ходячего покойника, но не может ничего тебе сказать. Из собственного жизненного опыта я знал, что мужчины никогда не рассказывают другим мужчинам, если знают что‑то этакое об их женах. Зато женщины всегда рассказывают другим женщинам, если узнают об изменах их мужей.
В этом‑то все и дело.
Но я был так напряжен, что мне хотелось…
– Ого, я совсем забыл про время, – сказал Рики и лучезарно улыбнулся.
– Я задержался, Мэри меня убьет – надо бежать! Она и так уже недовольна, потому что мне придется следующие несколько дней пробыть на фабрике. Так что и меня не будет в городе, пока наша домработница в отъезде… – он пожал плечами. – Ну, ты знаешь, как это бывает.
– Да, конечно. Удачи!
– Ну, счастливо!
Мы пожали друг другу руки и распрощались. Рики укатил свою тележку за угол витрины и исчез.
Иногда очень трудно заставить себя думать о чем‑то неприятном. Никак не удается сосредоточиться на проблеме. Мысли словно сами собой ускользают куда‑то в сторону – нет уж, спасибо, давайте сменим тему… Именно это со мной сейчас и происходило. Я не мог думать о Джулии, поэтому стал думать о том, что Рики рассказал мне об их производственном комплексе. И в конце концов я решил, что это имеет смысл, хотя и противоречит общепринятому мнению о нанотехнологиях.
Среди тех, кто занимается нанотехнологиями, давно уже ходили разговоры, что, как только будет изобретен способ производить что‑то на молекулярном уровне, это окажется также просто, как пробежать милю за четыре минуты. Любой сможет это сделать, и с конвейеров множества фабрик по всему миру хлынет нескончаемый поток чудесных молекулярных созданий. Волшебные новые технологии за считанные дни изменят жизнь людей – стоит только кому‑нибудь придумать, как их сделать.
Но, конечно же, это никогда не произойдет. Сама эта идея абсурдна. Потому что, в сущности, производство молекул ничем принципиально не отличается от производства компьютеров, или производства автомобилей, или какого‑нибудь другого производства. Понадобится много времени, чтобы отладить его как следует. Собственно, сборка новых молекул из отдельных атомов очень напоминает создание компьютерной программы из отдельных цепочек кодов. А компьютерные программы никогда не получаются сразу, с первой «сборки». Программистам всегда приходится проверять все и перепроверять, находить прорехи в программе и исправлять неудачные цепочки кодов. И даже когда компьютерная программа составлена, она никогда, никогда не работает правильно с первого раза. И со второго тоже. И с сотого. Программу приходится исправлять и подчищать, дополнять и усовершенствовать снова и снова, снова и снова. И снова.
Считается, что с изготовлением молекул получится то же самое – их придется исправлять и совершенствовать снова и снова, прежде чем они наконец начнут работать правильно. А если «Ксимос» хочет, чтобы «рои» молекул действовали согласованно, им надо будет выверять и совершенствовать еще и способ сообщения молекул друг с другом, какими бы ограниченными ни были эти сообщения. Потому что, если молекулы взаимодействуют между собой, получается примитивная сеть. Чтобы организовать ее работу, наверное, придется использовать программу распределения сигналов в сети. Программу такого типа, какие я разрабатывал для компании «МедиаТроникс».
Я прекрасно мог представить, как пыхтят они над программами параллельно с производством своих молекул. Однако я никак не представлял себе, чем там может заниматься Джулия, пока они это делают. Производственный комплекс «Ксимоса» расположен довольно далеко от центрального офиса фирмы. Фабрика находится в такой глухомани – где‑то посреди пустыни возле Тонопа, в штате Невада.