- Конечно же, нет. - Он обернулся к толпе. - Храбрость Гэна вне всяких сомнений, как и храбрость всех наших молодых воинов. Но что мы потеряли - так это желание использовать эту храбрость, желание оставаться сильными.
Кол осадил своего коня, оттеснив Фалдара в сторону.
- Похоже, Жрица устала и ей нужно отдохнуть, - сказал Вождь Войны и добавил, обращаясь к ней: - Мы поговорим позже.
Из толпы раздался низкий недовольный гул, перемежаемый отдельными выкриками с требованиями разбирательства.
Фалдар смирился с тем, что его речь прервали, с легким удовлетворением человека, знающего: последнее слово останется за ним. Он продолжил уже дружелюбнее:
- Жрица не может оставаться без присмотра в твоем опустевшем шатре вдовца, Кол. Я приказал, чтобы для нее поставили отдельный шатер - рядом с твоим, конечно. - Он добавил, обращаясь к Сайле: - Моя дочь Нила составит тебе компанию. Подожди здесь, пожалуйста, сейчас она придет.
Фалдар отвернулся и скрылся за спинами своих сторонников.
Вперед выступил мальчик, чтобы взять поводья лошади Сайлы. Кол улыбнулся гостье.
- Фалдар - мой сводный брат. У нас один отец, но разные матери. Он хочет быть Вождем Войны. Фалдар послал к тебе свою дочь - она будет тебе подружкой, а ему ушами. Направив ее в шатер так близко ко мне, он показывает свое желание сделать ее заложницей мира в племени. - Внезапная тень легла на его лицо, и Сайла инстинктивно напряглась, но Вождь спокойно продолжил. Раздражение Кола не относилось к ней. - Прошу тебя, не считай ее шпионом. Она послушная дочь - не больше, но и не меньше.
Гэн воскликнул с негодованием:
- Ты сказал - заложница? Ведь ты не причинишь ей вреда!
- Многие в племени хотели бы этого. Не так важно, лжешь ты или говоришь правду. Главное - чтобы все поверили, что это правда. - Он прикоснулся ко лбу, приветствуя гостью, и отошел прочь.
- Твой отец настоящий Вождь. - Сайла говорила достаточно спокойно, но Гэн заметил нервное движение, с которым она расстегнула застежку капюшона. Когда капюшон упал, открывая ее лицо, по толпе пронесся одобрительный шепот.
Зато выступивший вперед человек не обратил на нее никакого внимания. Широкоплечий, с могучей грудью, он был лишь чуть ниже, чем Гэн. Его одежда была еще проще, чем у Вождя Войны. На поясе он носил мурдат с рукояткой, покрытой змеиной кожей, в деревянных ножнах, скрепленных бронзовыми гвоздями. Две приметы выделяли его: манеры, говорившие об абсолютной уверенности в себе, и татуировка на правой щеке - черный квадрат.
Он подошел к Гэну и облапил его юношеское, худощавое тело. Оторвав от земли, он стиснул молодого воина так, что вздулись вены на руках. У парня чуть глаза не вылезли на лоб.
- Хорошая работа, - проревел он, опустив Гэна на землю и дружески хлопнув его по плечу, от чего юноша пошатнулся. - Четыре Дьявола! О тебе будут петь песни. Женщины будут за тобой, как за каменной стеной.
Гэн бросил быстрый взгляд на Сайлу и покраснел, в то время как мужчина поднял руку с мечом вверх, призывая народ приветствовать юношу. Раздались на редкость нестройные крики. Тем временем мужчина пробурчал уголком рта:
- Ты проглядел пятерых всадников. Мне бы следовало раскроить тебе башку.
Сайла возмущенно прошептала:
- Этот мальчик победил! И потерял любимую собаку!
Мужчина чуть улыбнулся.
- Ты ведь не оставил ее тиграм? Не хмурься. Ты должен выглядеть храбрым и скромным. Мы хотим, чтобы у каждого осталось о тебе хорошее впечатление. Ты слышал, как Фалдар уже воспользовался случаем, чтобы насолить твоему отцу?
Потом он повернулся к Сайле.
- Я знаю тебя, Сайла, Жрица Роз. Я - Клас на Бейл, я учу юношей.
- Плохим манерам, как вижу.
- Я? Плохим манерам? Да из-за тебя его чуть не растерзали на части. - Он с улыбкой кивнул на толпу.
- Ты невыносимый…
- Не трать лишних слов. Меня уже обзывали и так и эдак - у тебя все равно лучше не получится. Но тебе, как гостье, объясню: первый долг ночного дозорного - предупредить лагерь. Когда-то, во времена отца моего деда, южный дозорный не смог этого сделать. Тогда мы потеряли за сотню убитыми. Да еще враги увели семьдесят женщин в самом соку.
- "В самом соку"! А все остальное неважно, не так ли!
- Здесь тебе не Ола. Нашим женщинам не приходится прятаться в церкви, чтобы жить по-людски.
Сайла побледнела, и Гэн решил вмешаться.
- Наша гостья не собирается спорить с тобой. - Защищая ее от Класа, молодой воин с удивлением подумал, что Жрица чем-то напоминает его друга. С ней так же трудно сладить, но Гэн не хотел бы лишиться ее общества.
Новый голос, зовущий Сайлу по имени, прозвучал как раз вовремя, чтобы разрядить ситуацию. К ним спешила красивая белокурая девушка в голубой хлопковой юбке, блузке и расшитых бисером высоких сапожках.
- Я знаю тебя, Сайла, Жрица Роз. Я Нила, дочь Фалдара Яна. Я буду сопровождать тебя.
Гэн нехотя признал, что выбор был сделан как нельзя лучше. Отец Нилы был достоин презрения, как и шесть его сыновей. Но Нила была одиноким цветком, выросшим среди скал. И она прекрасно начала церемонию представления Жрице. Нила почтительно поклонилась гостье, как бы не замечая стоящих рядом с ней. Обычно ее наказывали, если видели с Гэном или Класом. Гэн отошел в сторону, поняв, что девочка старается смягчить вражду, раздирающую племя.
Он приотстал от женщин, которые отправились к шатру, давая им возможность получше познакомиться. До него доносились пересуды расходящихся людей. Гостье доставалось много крепких выражений. Еще больше честили его самого. Обычно это не особо задевало юношу, но сейчас он с удивлением обнаружил, что принимает все слишком близко к сердцу. Он никак не мог смириться с мыслью, что большинство соплеменников считало его чужаком, выросшим без матери, сыном Вождя Войны, который не хотел воевать. Люди знали - его отец желает, чтобы он стал следующим Вождем Войны. Это вызывало еще большее негодование, потому что раньше Вождя Войны племя избирало. А молодые воины ненавидели Гэна потому, что юноша несколько раз доказал им свое превосходство во владении оружием и в рукопашном бою.
И сейчас он с удивлением обнаружил, что события этого утра подогрели давнишнее возмущение. Гэна так и подмывало ввязаться в драку при первом же грубом замечании, адресованном ему или Сайле. Он был охвачен предчувствием неизбежной потасовки, но пока что-то удерживало его, еще взбудораженного утренней схваткой.
И вот настал тот момент, которого он в душе и желал, и опасался. Трое мальчишек, еще недостаточно взрослых, чтоб носить собственное оружие, выскочили из прохода между шатрами и стали открыто издеваться над ним. Самый дерзкий махал ему рукой, как бы прощаясь - так воины Людей Собаки насмехались над разбитым противником. Это было тяжкое оскорбление, и Гэн остановился, инстинктивно схватившись за мурдат. В замешательстве он дал им удрать. Мальчишки, достигнув своей цели, унеслись, радостно вопя.
Взглянув, откуда они появились, Гэн понял, что его ожидания оправдались - на него с самодовольной ухмылкой глядел воин постарше. Он чуть замешкался, не успев спрятать усмешку, и теперь с нервным вызовом смотрел на подходящего к нему Гэна. Гэн рассчитанно остановился вне пределов досягаемости удара мечом - среди воинов это означало, что он не собирается нападать на противника. Поняв это, воин снова нагло ухмыльнулся. Однако его усмешка сразу исчезла, когда Гэн спросил:
- Кто надоумил твоего младшего брата испытывать терпение человека, с которым ты боишься встретиться лицом к лицу?
Воин напрочь все отрицал. Лицо Гэна приняло притворно удивленное выражение.
- Я не обвиняю. Я спрашиваю. Тебе не кажется, что это - трусливое, позорное дело?
Мужчина проворчал что-то о том, что у него нет времени на болтовню и ему еще надо встретиться с друзьями, но подавился последним словом, получив сильный удар по голове. Гэн пожалел, что воин отлетел слишком быстро и не было видно, насколько действенным оказался его последний аргумент. Он надеялся, что гостья не разглядела символ на куртке мужчины, говорящий, что этот презренный трус принадлежал к его собственному Северному клану.
Юноша присоединился к Сайле и Ниле, в нервном напряжении ожидавшим окончания стычки. Впрочем, у них хватило такта продолжить путь, не упоминая о происшествии.
Сайла и Нила подошли к шатру. На пороге их встретила полная женщина, с резкими складками в углах рта и напряженными, беспокойными глазами.
- Я знаю тебя, Жрица Сайла. Я - Коули, целительница моих людей. Вождь Войны желает, чтобы я поговорила с тобой. - Ее голос резал уши. Он всегда казался Гэну похожим на листья крапивы, такие безобидные с виду, но больно жалящие при неосторожном прикосновении.
Сайла слегка поклонилась.
- Здравствуй, Коули. Я приветствую тебя как сестру.
- Я не принадлежу к Церкви.
Засмеявшись, Сайла протянула руку, как будто желая коснуться целительницы. На лице Коули мелькнула гримаса. Не обращая внимания на полученный отпор, Сайла легко продолжала:
- Я знаю. Но мы - сестры по нашему призванию. Я врачую раны. А чем занимаешься ты?
Коули покраснела.
- Мы - простые люди. Я знаю некоторые травы, кое-какие способы лечения.
Ее темно-карие глаза на мгновение вспыхнули. Всего лишь на миг, но Сайла успела ощутить тайную глубину, скрытую в этой женщине с обманчивой внешностью. По спине у нее пробежала дрожь. Сайла натянуто улыбнулась.
- О чем мы будем разговаривать?
Гэна восхищала властность, скрывавшаяся под любезностью Сайлы. Он впервые наблюдал, как столкнулись две женские воли, и эта тихая борьба зачаровала его. Пересиливая любопытство, Гэн сделал движение, собираясь уйти.
Сайла покачала головой.
- Подожди, Гэн. Некоторые вещи могут оказаться для меня непонятными. Будет удобнее, если ты останешься. Поможешь ответить на вопросы, если они возникнут.
Извинившись, Нила удалилась с поспешностью, которая показалась Гэну неподобающей. Следуя за женщинами, он прошел в глубь шатра и неловко примостился на подушках в углу, где указала Коули.
Палатка была небольшой и темной, с двойной занавесью - защитой от чужих ушей. Пара масляных ламп создавала мерцающий ореол слабого света. Две женщины тоже устроились на подушках, лицом друг к другу, и Гэн с сожалением отметил, что темнота скрыла красоту Жрицы Роз, что явно обрадовало Коули.
Коули начала первой:
- Людям Собаки нужен сильный вождь. Уже десять лет Кол Мондэрк избегает войн и набегов. Молодые люди, никогда не бывавшие в сражении, хотят показать себя. Кроме того, мы пережили две плохие зимы. Пострадали стада. Приходится больше, чем раньше, платить племенам земледельцев за пшеницу и хлопок, и нашим женщинам стало трудно добывать продовольствие. Торговцы сосут у нас кровь. Теперь вот приехала ты - неожиданно, незваная. Многие думают, что ты хочешь разузнать о наших слабостях и рассказать о них в Оле. Наверное, ты знаешь - ребенком меня послали в Олу, чтобы научить целительству. Там я поняла, что мы должны защищать право на наш собственный путь.
- На свете много религий. Церковь не бросает вызов ни одной.
- У Олы нет друзей. А Церковь стремится подорвать все другие веры; каждый это знает.
Открытая насмешка Коули встревожила Гэна, но, казалось, никак не задела Жрицу. Она спокойно ответила:
- Сестра, я привезла сообщение от моего короля для ваших вождей. Это - моя обязанность. Церковь же посылает меня только затем, чтобы принести другим мои знания.
Какое-то время Коули сидела, как будто не слушая ее, и Гэн видел, что ее мысли блуждали. Когда она заговорила, то была задумчива.
- Мы, кто не из Олы, жили в аббатстве Фиалок, но нас не допускали к тайнам Церкви или аббатства - для них мы были дикарями. - Раздраженная воспоминаниями, она вновь взглянула на Сайлу. - Четыре года, гордая Жрица Роз. Наблюдали. Не доверяли. Я осталась и боролась, чтобы научиться, потому что моим людям было нужно все, что я смогла бы приобрести. Церковь не дала мне ничего. А теперь ты, так рискуя, приехала в этот далекий край для того, чтобы принести нам свою мудрость.
- Моя настоятельница и мой король приказали мне.
Коули хмыкнула, повернувшись на подушках, и засыпала Сайлу вопросами о ее намерениях и квалификации. Гэну было неловко за ее резкость. Казалось, прошли часы, прежде чем Коули наконец поднялась, разминая затекшие ноги.
- Я буду настаивать, чтобы тебе позволили оставаться у нас до тех пор, пока не научусь у тебя всему. Но не дольше.
Она протиснулась через выход - разрез в матерчатой стене. Легкое дуновение потревожило огонь масляных ламп, бросавших трепетные, туманные блики на колеблющуюся ткань.
Казалось, что Жрица внимательно смотрит вслед Коули, и Гэн был пойман врасплох - он глазел на Сайлу, когда та резко обернулась. Ее глаза задержались на юноше.
- Могу я доверять тебе?
Гэн с трудом протолкнул единственное слово через непослушное горло:
- Да.
Казалось, ее улыбка забирала все его силы. Гэн решил, что он никогда не сможет стать достойным этой женщины. Придя в себя, он обнаружил, что стоит рядом с Сайлой у выхода из шатра, имея самое смутное представление, как до него добрался. Полог откинулся, и появилась Нила, лукаво взглянувшая на него.
- Наших отцов позвали на встречу старейшин. Кол говорит, что вы можете отдыхать, сколько хотите, Жрица.
- Мои друзья называют меня Сайлой.
Нила улыбнулась и повторила имя. Обернувшись, она собиралась уйти с Гэном, но Сайла остановила их, сказав юноше:
- Я не знаю, уместно ли будет незнакомке говорить о Скарр. Пожалуйста, прости меня. Она была просто замечательной собакой.
Глядя на ковер, Гэн сухо ответил:
- Да, она была замечательной. Ей было бы приятно услышать эту похвалу от тебя.
Глава 5
Напряженное ожидание чего-то грандиозного наполняло пещеру. Звериный рев гудел в ее стенах - глухие стоны чудовища, достаточно могучего, чтобы бросить вызов горам и рекам.
Стройные шеренги зеленых огоньков сильно поредели. Между ними зияли большие промежутки. Оставшиеся трепетали, сначала несогласованно, потом в унисон, быстро пульсируя, как будто управляемые несмолкающим звуком. Их пульсация приобрела математическую точность, каждый огонек мигал в одном темпе, и в непроницаемой темноте появились блестящие дуги. Точек больше не было, они превратились в правильные линии.
Внезапно гора дрогнула и раздался совсем иной звук - грохот, который пещера никогда еще не слышала. Часть потолка рухнула на пол.
Единая игра огоньков разбилась на фрагменты. Некоторые угасали со звонким, звенящим звуком. Другие умирали молча. Все движение замедлилось, а потом замерло совсем.
Огромное число огней исчезло.
В пещеру вливались заунывные, различающиеся на октаву по тону звуки, заполняя вновь обретенную тишину безумным хором несогласованного завывания - с высокого тона на низкий, с низкого на высокий.
Единственный обитатель пещеры слышал эти сигналы и отвечал на них, но казалось, огромный объем предстоящей работы ошеломлял его, превышая его возможности. Он вертелся в темноте, помаргивая единственным глазом, метался во всех направлениях. Скоро он остановился на месте, злобно шипя, и глаз застыл в бессмысленном гневе. А огни все гасли и гасли.
Пещера еще раз вздрогнула, мягко осев. Камни как будто вздохнули.
В пещеру приходило нечто новое, неизведанное прежде - запах жары.
И новые огни - крошечные белые искорки.
И тепло.
Глава 6
Полог шатра опустился за выходящей Нилой, и Сайла без сил рухнула на циновку. Она вытянулась, разглядывая небесно-голубую ткань потолка. Витиеватый рисунок из сплетенных виноградных лоз и бриллиантовых птиц как нельзя лучше отвечал ее запутанным мыслям.
Сайле казалось, что она слишком возбуждена, чтобы ощущать усталость, однако разговор с Коули измотал ее сверх всяких ожиданий. И теперь, чем больше она старалась сосредоточиться, тем больше путались мысли. К тому же у нее ныли ноги и судорогой сводило плечи. Сайла раздраженно повернулась на один бок, потом на другой.
Дело было не в целительнице, не в задиристом Гэне, не в простой усталости.
Они были хорошими людьми: Гэн; Нила - такая юная и живая; Кол, заботящийся о своем племени; Клас - этот грубоватый, резкий, но, как ни странно, привлекательный.
Сайла непроизвольно тряхнула головой.
Фалдар Ян. Отвратительная личность. И тем не менее ее задача - уничтожить Кола и поставить Фалдара на его место.
Неужели нельзя делать добро, не причинял никому зла?
У нее снова свело плечи.
Она должна отдохнуть, восстановить силы.
Завет Апокалипсиса гласит: "Ищите будущее в прошедшем. Все, что мы делаем, все, чем становимся, можно найти в том, что ушло".
Затянув тихий напев, Сайла погрузилась в транс. Воля подчиняла себе тело, прогоняя гнетущий стресс. Наконец разум освободился для полета в созданное воображением убежище. Мысленному взору представилась тихая роща с огромными деревьями. Солнечные лучи пробивались к земле сквозь золотисто-зеленые кроны.
Я - вдвое сильнее. Вдвое увереннее.
И Церковь, и король Алтанар - все они хотели использовать ее в своих целях.
Но никто не знал, что у нее на душе. Сайла никого не посвящала в свои планы.
Шатер вздрагивал под напором ветра. Внутренние занавеси, свисающие с переплетенных балок, плясали шелестящими дугами над грубым ковром, как будто все сооружение дышало. Шум должен был бы мешать Сайле, но он мягко вошел в ее разум, и чужеродный звук превратился в отдаленный бой барабанов и металлический звон. Так звенели метательные кольца, используемые как литавры в боевых танцах Олы.
Настоящее растворилось.
Пришли воспоминания.
Огромный Тронный зал, заполненный людьми. Деревянные колонны, поддерживающие крышу, высотой в три человеческих роста, в виде мужчин, стоящих друг у друга на плечах. Сайла едва доставала головой до груди нижней фигуры.
Возвышающийся на пьедестале трон был так далеко от главного входа, что она с трудом разглядела развалившегося на нем человека. Два ряда квадратных очагов, десять футов в длину, с блестящими медными колпаками и трубами, образовали проход к центру зала. Между большими очагами и мрачными каменными стенами располагались очаги поменьше. Несмотря на колпаки, дым попадал в помещение, поэтому зал был затянут туманным грязноватым маревом, делавшим нереальными самые обычные предметы. Путаница мерцающих алых отблесков создавала колдовские образы крови и огня.
Чтобы справиться с накатывающими волнами страха, Сайла старалась сосредоточиться на чем-то конкретном. В зале было около трехсот придворных. Тщательно скрываемый гнев обострял черты их лиц. Сама мысль о женщине без сопровождения в Тронном зале была для них почти нестерпима.
Жрица осмотрелась. В зале находилась горсточка жен и наложниц. Встречая ее взгляд, они тут же отвечали преувеличенными знаками уважения, а некоторые приседали в реверансе.
Они знали свое место.
Женщина, не принадлежащая Церкви, получала право войти в Тронный зал только вместе с мужчиной, от которого всецело зависела. Не имело значения, насколько она ловка и упорна, - единственный путь достижения желаемого открывал владеющий ею мужчина. Самые удачливые из них прятали недюжинный ум за глупой улыбкой.