Этак я, говорит, от скуки быстрей зачахну. Вот такой казус.
-Да, казус, - уныло согласилась Глаша. И угостила подругу кислым яблочком.
Та, аппетитно захрумкав, продолжила воодушевленно описывать душевные муки и страдания своей госпожи.
А барышня Наташина была и впрямь серьезно больна - хандрою, тоскою и зеленым сплином. Зеленым - потому как напасть эта случалась с ней исключительно летом, когда батюшка, купец Перинин, привозил дочурку в деревенскую усадьбу - в жуткую глушь, на свежий воздух и молоко, поближе к природе, дабы, напитавшись зелеными соками, с новыми силами встретить осенью светский сезон в столицах, а то и в Париже с Лондоном. Дочь философию отца не разделяла и не одобряла. И вообще деревню не любила. Но против воли родительской ничего поделать не могла. Потому придумывала себе всяческие развлечения сама. А воображение у барышни было весьма развито. Недаром столько книжек перечитала - полки ломятся.
Нынешним летом барышня Перинина вздумала воспитать в своих горничных широту взглядов и смелость суждений. Для чего избрала довольно простой способ: прочитав какую-либо книгу сама, давала по очереди прочесть ее горничным. А после проводились дискуссии со спорами и аргументацией - в общем все, как велели древние греки.
Однако Наташе греки не указ. Свободомыслие бурлило у нее в крови от рождения, и тратить драгоценные часы досуга, погибая над толстыми томами, ей очень не хотелось. Тут и пришла на помощь Глафира. Подруга с удовольствием поглощала роман за романом, а потом в подробностях пересказывала Наташе. Иногда (если очередное сочинение уже имелось в Глашиной библиотеке) Наташа даже удостаивалась особой похвалы от хозяйки за расторопность.
И вот нынче, когда у барышни наконец-то иссякли запасы литературы - к радости Наташи и искреннему огорчению Глафиры, девушки в последний раз завели беседу на тему изящной словесности:
-…А после того, как чудовище придушило его жену, доктор преследовал свое ужасное создание, пока сам не умер. Ну и в конце чудище тоже помирает, - закончила рассказ Глафира.
Наташа, поднесшая было ко рту надкушенное яблоко, так и сидела, застыв с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Вот уж с четверть часа.
-Ой, - сказала наконец горничная, опустив руку, лишившись аппетита от переживаний. - И этакую страсть мадама написала? Кошмар! Куда только ее муж смотрел! Нет, вот зачем, скажи, пожалуйста, мне читать такую пакость?! Мертвяки, чудища, доктора сумасшедшие! Фу! То-то барышня теперь по ночам не спит, все на озеро ходит луной любоваться. Заснешь тут, с таких ужасов!
-А по-моему, Наташ, это очень душещипательная история.
-Да уж! Зубостучательная.
-Нет, правда! Только представь, что бы ты чувствовала на месте чудища, если б после смерти тебя снова кто-то оживил, заново сшив из разных кусков протухшего мяса?
-Ой, мне худо! - запричитала Наташа, обмахиваясь передником и закатывая глаза. - Ничего б не чувствовала! И вообще сейчас чувств лишусь! Замолчи, пожалуйста! Дай лучше яблочко укушу…
Кислые плоды быстро помогли прийти в себя. Девушки, думая каждая о своем, помолчали. Тишину на цветущей поляне, испещренной мозаикой солнечных бликов, нарушали лишь гудение шмеля, однообразная песня кукушки, едва слышная за шелестом листвы, да дружный хруст жестких яблок.
Устав считать «ку-ку», Глафира сплюнула семечку и решительно поднялась:
-Ладно, мне пора. Нужно еще помочь дедушке с монахами разобраться.
-Ну-ка стой, ма шер! Ты мне не говорила - какие такие монахи?
-Да так, - уклончиво ответила Глаша, отряхивая подол, будто не замечая зажегшихся любопытством глаз Наташи.
- По делам приехали.
-Чего это они у вас в Мухоморах потеряли? - прищурилась горничная.
-Ничего интересного. Дедушка хочет часовенку нашу подновить, а то развалилась совсем.
-Понятненько, - кивнула Наташа.
Но Глафира покосилась на нее с подозрением - что ей понятно? Поверила объяснению, или до усадьбы Перининых уже дошли нехорошие слухи?
-А сильно старые монахи-то?
-Один старый, с бородой. На лесовика похож, только без шерсти в ушах. А второй молодой, без бороды.
-Да-а? - протянула Наташа. - Симпатишный?
-Не знаю. Я их еще не успела разглядеть, - сказала Глаша и нахмурилась.
-Толстый, поди, как бочка, - решила горничная.
-Ну все, некогда мне. Прощай!
-Счастливо, - помахала ей Наташа. - Смотри, поосторожней там, в овраг опять не свались.
-Постараюсь!
Овраг Глафира миновала благополучно. Только на опушке наступила ужу на хвост.
Еще на крыльце, взбежав по скрипучим ступенькам и взявшись за дверную ручку, Глафира обнаружила, что дедушка уже вышел из своего задумчивого окаменения. И даже более того - принялся изображать из себя бога Перуна, меча во все стороны гром и молнии, отчего в окошках дрожали и дребезжали стекла, а в поленнице чуть дрова не подпрыгивали. Удивленная столь разительной переменой, внучка неслышно проскользнула в сени и подкралась к приоткрытой двери.
В щелку открывался отличный обзор на печку. По глянцу изразцов метались тени, невозмутимый Василий, бессовестно устроившийся на шестке между горшков и сковородок, подобрав лапки и прикрывшись пушистым хвостом, водил глазами, как ходики маятником: туда-сюда, туда-сюда.
-Скажите на милость! - вскричал Иван Петрович, шагая взад-вперед по горнице и в нервном возбуждении размахивая руками. - Вы разберетесь? Вы разрешите все вопросы? Да что вы говорите! Неужели? Как, скажите на милость?! Нет, ничего не говорите! Слышать ничего не хочу!
-Но позвольте… - попытался возразить старый монах.
-Не позволю! И не просите! - отрезал Иван Петрович. - У нас тут люди пропадают, грабят средь бела дня - а вы про обман зрения толкуете! Про безграмотное и суеверное население! Не такие мы тут уж темные, чтоб с перепою черти мерещились! - Иван Петрович схватил с подоконника первую попавшуюся под руку книжку - Глашин любимый томик Анны Радклиф - и потряс им перед носом Серафима Степановича:
-Нас волчьим воем и болотными огнями не напугать, мы тоже, поди, не лыком шиты!
-Но никто и не утверждает, что все произошедшее есть плод вашей фантазии, - негромко сказал помощник монаха. - Вполне возможно, что вам пришлось столкнуться с явлениями труднообъяснимыми, однако вовсе не обязательно сверхъестественными. С другой стороны, вероятно и чье-то умышленное вмешательство.
-Вы хотите сказать, будто кто-то специально морочит всем головы? - усомнился староста.
-Такое может иметь место.
-Чушь! - воскликнул Иван Петрович. - Полная глупость! Здесь не какой-то вам город, мы соседей как облупленных знаем. Да кому это нужно и зачем?!
-Вот это мы и должны выяснить, - уверенно заявил молодой человек. - Если причина ваших неприятностей в чьем-то злом умысле либо имело место недоразумение или редкое природное явление - мы сумеем вам помочь.