– Может быть, – предложил Гилиан, – нам удастся незаметно прокрасться в буфет и что‑нибудь там стащить?
– Идет, – немедля согласилась Маб.
Со всеми предосторожностями они отворили дверь и выскользнули на полутемную лестницу. Там их никто не ждал.
– Да будет весь наш дальнейший путь столь же удачен! – провозгласила Маб.
Слова ее сбылись. В буфете им удалось обнаружить бутылку вина, немного хлеба, сыра и холодного мяса. Все это изобилие повергло их в буйный восторг, о чем они вполголоса, как заговорщики, поведали друг другу.
– Ну вот, – сказал Красный Лис, – теперь я снова сыт и храбр. Только я все равно не знаю, что мне сказать Роанон.
– Скажи, – посоветовала Маб, – извини, дорогая, так получилось. Лис, в твоем замке всегда так тихо?
– Это, наверное, оттого, что машина отключена. Я сам глохну от этой тишины. Маб… Твои чувства ничего тебе не говорят?
Маб уже минуту сидела с хмурым и напряженным видом.
– Лис, – сказала она. – Тут что‑то неладно. На твоем месте я бы проверила, где дети.
Гилиан глянул ей в глаза, и ее тревога передалась ему. Он стремительно вышел из буфетной. Маб, секунду поколебавшись, поспешила за ним.
В детской они обнаружили неубранные кроватки, наглухо закрытое окно – на рассвете в спальне детей окно всегда распахивалось – и янтарные шарики, рассыпавшиеся по полу.
– Роанон! – крикнул Лис. Ему ответило только эхо. Почти бегом он бросился в спальню. Там его ждала та же картина – разбросанная постель, духота… И ни следа Роанон.
Взгляд Гилиана метался по стенам комнаты, как будто он в гневе рубил мечом мебель. Затем он оборвал шнур звонка. В комнату вбежала перепуганная горничная.
– Где леди? – рявкнул Лис. В волнении и тревоге он совсем забыл, что побаивался встречи с женой.
– Леди с мальчиками уехали на рассвете, – отвечала девушка. – Она даже не причесалась и забрала детей прямо в пижамах.
– О, дьявол! Куда она могла поехать?
– Я не знаю, сэр.
Гилиан отмахнулся от нее: проку все равно не было.
– Я понимаю, если бы она уехала одна, – сказал он хмуро. – Но забирать детей она не имела права. Тем более в пижамах.
Он попытался сосредоточиться, чтобы прибегнуть к внутреннему зрению, но бешенство не давало ему такой возможности.
– Подожди меня здесь, – велела ему Маб, и бегом бросилась в башню. Более опытная колдунья, чем Гилиан, она сразу почуяла в комнате Роанон некий знакомый привкус воздуха. Она села к палантиру.
– Оберон! – позвала она. – Это Маб.
Палантир разгорелся, и в нем появилось бледное улыбающееся лицо ее царственного супруга.
– Как дела? – спросил он. – Впрочем, я в курсе. Маб – ты мое сокровище. Я очень признателен тебе за отключенную машину. Как любовник? Хотя, зачем скрывать? Я заглянул к вам этой ночью, ваши восторги позабавили меня. Однако, дорогая, мне показалось, что ты собираешься нарушить наше соглашение. Ты не хочешь делиться.
– Оберон! Ты сказал, что я могу наиграться. Кроме того, я считаю возмутительным подглядывание в спальне.
– Ну‑ну‑ну! Ты, без сомнения, почувствовала бы мое присутствие, если бы не была так увлечена. О Маб, каждый раз ты влюбляешься, как впервые. Я прекрасно слышал, что ты ему обещала! К счастью, я предполагал, что ты способна на что‑либо в этом роде, и подстраховался.
– Оберон, где лисята?
– В данный момент Роанон скачет во весь опор по Арденнскому Лесу. Она уже довольно близко. Дети с ней. Она везет их ко мне. Как ты думаешь, Лис придет за своими детьми?
«Полезет хоть к черту в лапы», – в отчаянии подумала Маб.
– Придет. Так что, дорогая, Роанон оказалась для меня полезнее тебя. Хотя, опять же, вряд ли что‑либо вышло бы, не соблазни ты Лиса. Поистине, ненависть – великая сила. Дорогие дамы, я равно благодарен вам обеим. Маб, если ты хочешь… заслужить мою благосклонность, доставь сюда Гилиана в самый короткий срок.
Палантир погас. Маб еще несколько секунд сидела неподвижно. Оберон, без сомнения, был очень зол. «Поделом тебе, не подглядывай», – запоздало огрызнулась она. Потом встала, спустилась с лестницы и вернулась в спальню Роанон, где Лис сидел, обхватив голову руками.
– Все куда хуже, чем ты думал, – сказала она ровным голосом. – Она увезла детей к Оберону. Аларих…Лисят нужно спасать.
– Маб… – Красный Лис поднял на нее глаза. – Если в этом деле замешана ты, я тебе горло перережу.
– Мое горло в твоем распоряжении, дурень. Твоя драгоценная супруга готова даже детей угробить, чтобы стереть тебя с лица земли! Ты хочешь, чтобы твои мальчишки попали в лапы к этому вивисектору? Да пойми ты, что Роанон, а не я, в эту ночь продала душу дьяволу!
– Ты, разумеется, знаешь, куда нам нужно ехать?
– Разумеется. Поспешим!
– Погоди, – остановил ее Гилиан, – я пока безоружен.
Возникновение цели, как ни безнадежно было ее достижение, привело его в чувство. Все его движения стали быстрыми и точными. Ни малейшего признака суеты. Красный Лис поднялся в башню, сбросил сорочку и натянул тончайшую кольчугу из мелких серебряных колец. Он скрыл ее сорочкой и охотничьей курткой.
– О… ты знаешь, что делаешь, – одобрительно сказала Маб.
Но это было еще не все.Лис снял со стены тонкий меч с длинным лезвием, вынул его из ножен, и в ярких лучах дня блеснуло серебро.
– Серебряный меч… Великолепно, – прошептала Королева фей. – Ты недаром изучал чародейство, мой друг.
Гилиан согнул клинок в дугу и отпустил. Лезвие распрямилось с легким, повисшим в воздухе звоном. Он позволил себе усмехнуться, и от его усмешки Маб пробрал жутковатый и радостный озноб.
– Ну, теперь я готов.
– Так вперед же.
Они стремглав вылетели из ворот замка Гилиан: Маб на вороном коне, Красный Лис – на рыжем. Ветер бился об их упрямо склоненные лбы, рукава и длинный подол шелкового платья Королевы фей полоскались на ветру.