– Это сделал я.
– Не ты, а я, – перебил Паоло. – А потом испугался и спрятал все в комнате Дика.
Сердце Дикона подскочило к горлу – трое из четверых заведомо лгали, спасая его. Трое, если не четверо! Дик повернулся к Арамоне.
– Господин капитан совершенно прав, это сделал я!
– Врешь, – перебил Паоло, – ты со своей дурацкой Честью и слова-то «штаны» не скажешь, не то что…
– Это сделал я, – выкрикнул Дик
– Не говорить глюпость – это сделаль мы.
– Нет, я…
– Я и никто другой!
– Прошу простить, – подал голос Арно. – но это сделал я.
– Хватит! – заорал Арамона. – Вы, шестеро! В Старую галерею! До утра! Остальные – спааааать!
Глава 6
Поместье Лаик
«Le Huite des Epees» [69]
1
Шестеро претендентов на титул Сузы-Музы по очереди протиснулись в узкую дверцу, и та с противным скрежетом захлопнулась. На первый взгляд ничего страшного в Старой галерее не было – просто длинный сводчатый коридор с камином посредине и нишами, в которых раньше стояли статуи эсператистских святых. Небольшие окна под самым потолком летом и то вряд ли давали достаточно света, а в зимние сумерки галерея и вовсе тонула во мраке, вдобавок холодно и сыро здесь было ужасно. Дикон и представить не мог, что чувствуют южане, если даже у него сразу же застучали зубы.
Паоло думал недолго. Передернув плечами и заведя руки за спину, кэналлиец принялся выстукивать сапогами бешеную дробь по каменному полу.
– Эй, вы, – выкрикнул он, – в круг, живо, а то замерзнете.
Спустя мгновение Арамоновы узники отплясывали, кто во что горазд. Танец помог – сначала стало тепло, а затем и жарко.
– Теперь нам надо сидеть вместе спина до спины, – пропыхтел Иоганн, – так мы долго храним наше тепло.
– «Истинно изрек», – улыбнулся Арно.
– Давайте сядем, как предложил мой брат, это разумно, и обсудим наше небольшое дело. Мы тут все друг другу доверяем. Я считаю, Ричард не имеет отношения к дерзкой шутке.
– Еще бы, – согласился Альберто, – просто Свин его ненавидит. Но, будь я трижды проклят, если штаны украл кто-то из нас. Шутник оказался трусоватым, надо отдать ему справедливость.
– Ричард, – прогудел Иоганн, – ты сам думал, кто мог это устраивать?
Ричард думал, только толку-то… Норберт и Иоганн ни при чем. Для Арно выходка со штанами слишком груба. Кэналлийцы вместе или кто-то один могли быть Сузой-Музой, но они не подкинули бы ему улики, а если б подкинули, не сознались. Похоже, Сузы-Музы среди них нет.
– На всякий случай, – поднял руку Арно, – если кто из нас сделал это, сейчас самое время признаться еще раз.
– Никто, – шумно вздохнул Иоганн, – но Карл и Луитджи это тоже не могли натворить. Карл – толстый, Луитджи – мелкий.
– Бласко тоже ни при чем – выпалил Дикон, – и Анатоль…
– Тут нужен умный, чтоб думать, ловкий, чтоб делать, и подлый, чтоб принести это Ричарду, – встрял Иоганн. – Норберт мог сочинить, мы могли делать вдвоем, но мы не делали.
– Мы говорим о тех, кто не делал, – заметил Альберто, – а надо о тех, кто делал. Я ставлю на Эстебана или Валентина.
– Валентин нет! – выкрикнул Дикон. – Он же…
– Человек Чести и наследник Приддов, – хмыкнул Паоло, – тоже мне, секрет Леворукого! Если он такой замечательный, почему его тут нет?
– Потому что… Он не вправе… Мы обещали.
Я ставлю на Эстебана или Валентина.
– Валентин нет! – выкрикнул Дикон. – Он же…
– Человек Чести и наследник Приддов, – хмыкнул Паоло, – тоже мне, секрет Леворукого! Если он такой замечательный, почему его тут нет?
– Потому что… Он не вправе… Мы обещали. – Дикон осекся на полуслове.
– Вы обещали не прикрывать друг другу спину? – поднял бровь Альберто. – Тогда чего удивляться, что Людей Чести четвертый век колотят. Проклятие, темнотища-то какая!
– А ты думал, Свин пришлет нам свечей и ужин со своего стола, – зло бросил Паоло, – погоди, сейчас совсем стемнеет.
– Альберто, – раздельно повторил Ричард, – что ты имел в виду, говоря о Людях Чести?
– То, что, будь они такие замечательные, Оллар не дошел бы до столицы. Да и после победы тихо было – ни бунтов тебе, ни казней. Так ли уж народ любил Раканов?
– Не больше, чем сейчас Олларов. – вздохнул Паоло.
– Это нельзя сравнивать!
– Почему, Ричард? – грустно переспросил Арно. – Сравнивать можно все, а времена и впрямь похожи, только вот Франциска нового нет. К сожалению.
– Сильвестр – умный человек, – заметил Альберто, – не важно, на ком корона, важно, ] кого голова.
– Дорак – негодяй и убийца. Талигойе нужен король Ракан!
– Хороши короли, – протянул Паоло. – В родную страну на чужих копьях въехать норовят.
– Паоло!
– Ричард Окделл!
– К вашим услугам.
– Рихард, Паул! Не становитесь с ума сходимыми. Сейчас не есть время для дуэль.
– Валентин поступил мудро, но недостойно, – примирительно сказал Арно, – но я ставлю на Эстебана. Эта проделка совершенно в его духе, а от наглости до смелости, как от каплуна до ворона.
– А зачем это Эстебану? – пожал плечами Паоло. – Арамона его не трогает.
Возразить кэналлийцу никто не успел.
– Риииичччччааааард! – Голос, раздавшийся сверху и сбоку, был каким-то странным, вроде знакомым, вроде и нет. И еще он походил на шепот, если бы шепот стал громким, как крик. – Рииииччччааааард… Оооок-деллллл… Ты, чтооо, уууумерррр чччччто линии…
– Нет, – разумеется, первым пришел в себя Паоло, – он не умер, а ты где?
– В каааамиииине, – прошипел голос, и тут же поправился: – Тоооо есссссть не сссссовсем, а наааавер-хууууу… Какккк выыыы тамммм?
– Кто ты есть? – Норберт тоже очнулся, но от волнения заговорил, как Иоганн. – Мы не знаем.
– Сузззззза-Муууузззза, – донеслось сверху, – только я ничего Дику не подбрасывал… Сейчас я явлю Свину доказательство того, что я на свободе, а потом объявлю о своей безвременной кончине.
– Ты кто? – крикнул Паоло. – Скажи, интересно же!
– В день святого Фабиана! – хихикнул Суза-Муза. – Холодно там у вас?
– Тебя б сюда!
– Я туг вам ужин собрал. С Арамонова стола. Выпейте за упокой моей души, и капитанской заодно! Дикон, лови, спускаю. Осторожно только. Там бутылка, тяжелая, собака… Учти, это все тебе за причиненные неприятности. А уж ты там дели, как хочешь.
В камине что-то зашуршало, и Дикон шагнул в каменную пасть. Внутри было чисто и холодно, еще холодней, чем в галерее.