«Ну, естественно! Что же плохого в таких искренних похвалах твоим достоинствам?» — откликнулся Эрагон.
Сапфира снова нырнула, и со дна реки до него донесся ее обиженный голос:
«Это что же, сарказм?»
Эрагон хихикнул и решил оставить этот вопрос без ответа. Посмотрев в сторону второй лодки, он заметил, что теперь гребет Арья — спина идеально прямая, лицо невозмутимое. Она гребла легко и точно летела сквозь пронизанную солнечными лучами легкую тень, которую отбрасывали могучие сосны с поросшими мхом стволами. Но, несмотря на солнечный свет, сама Арья выглядела на редкость мрачной. Эрагону даже захотелось ее утешить.
— Лифаэн, — тихо спросил он, стараясь, чтобы не услышал Орик, — а почему Арья… столь печальна? Ты…
И он не договорил, заметив, как напряглись плечи эльфа под зеленовато-коричневой туникой. Лифаэн ответил ему, но еле слышно, так что Эрагон с трудом разобрал его слова:
— Нам выпала большая честь служить Арье Дрёттнинг. Ради нашего народа ей довелось испытать столько страданий, что и вообразить невозможно. Мы с превеликой радостью праздновали ее удачу с яйцом Сапфиры, но даже во сне мы оплакиваем ту жертву, которую ей пришлось принести… Впрочем, ее печали, как и ее счастье, принадлежат лишь ей одной. И без ее разрешения я не мог бы открыть тебе причину того, отчего она так грустна. Даже если б знал, в чем дело.
* * *
Сидя вечером у костра и машинально поглаживая заросшую мхом кочку, на ощупь похожую на мягкую шкурку кролика, Эрагон услыхал в лесу какой-то странный шум. Переглянувшись с Сапфирой и Ориком, он осторожно пополз на эти звуки, придерживая рукой Заррок.
В зарослях снежноягодника на краю небольшого овражка метался сокол со сломанным крылом. Увидев Эрагона, крылатый хищник в ужасе застыл с открытым клювом, издавая пронзительный писк.
«Что за ужасная судьба, — сказала Эрагону Сапфира, — вот так лишиться возможности летать!»
Прибежала Арья. Увидев, что случилось, она сорвала с плеча лук и, быстро прицелившись, выстрелила соколу прямо в сердце. Сперва Эрагон решил, что она подстрелила птицу, чтобы отправить ее в суп, однако эльфийка так и не подняла с земли ни сокола, ни свою стрелу.
— Но почему?.. — вырвалось у Эрагона. Насупившись, Арья отстегнула тетиву и сказала:
— Он был слишком серьезно ранен, чтобы я смогла его вылечить, и все равно умер бы ночью или к утру. Ничего не поделаешь. Я просто избавила его от нескольких часов страданий.
И Сапфира, опустив голову, ласково коснулась мордой плеча Арьи, а потом медленно побрела в лагерь, небрежно волоча за собой хвост и обдирая им кору с деревьев. Эрагон двинулся было за нею и тут почувствовал, как Орик дернул его за рукав и очень тихо сказал ему на ухо, заставив для этого наклониться:
— Никогда не проси эльфа о помощи! Он может решить, что смерть для тебя — лучший выход. Ясно?
МАГИЯ ДАГШЕЛТРА
Эрагон заставил себя встать до рассвета: он давно уже хотел застать хоть кого-то из сопровождавших его эльфов спящими. Это превратилось для него в своеобразную игру. Ему хотелось выяснить, когда же эльфы просыпаются и ложатся ли они вообще спать, а кроме того, он ни разу не видел никого из них с закрытыми глазами. Сегодняшний день, впрочем, не стал исключением.
— Доброе утро, — тут же услышал он откуда-то сверху и, задрав голову, увидел Нари и Лифаэна.
Оба стояли на сосновых ветвях футах в пятидесяти от земли. С поистине кошачьей грацией прыгая с ветки на ветку, эльфы спустились на землю, и Лифаэн сказал:
— Мы вас стерегли.
— Стерегли от чего? — удивился Эрагон.
— От моих страхов, — сказала Арья, появляясь из-за дерева. — В Дю Вельденвардене немало тайных опасностей, особенно для Всадника. Мы живем здесь тысячи лет, но старинные чары все еще порой проявляют себя в самых неожиданных местах, магия здесь пронизывает все — воздух, воду, землю. Кое-где она оказала воздействие даже на зверей. В этих лесах можно встретить очень странных тварей, и далеко не все они настроены дружелюбно.
— А они… — И Эрагон умолк: он почувствовал, как горит на ладони его гедвёй игнасия, а серебряный молот, висевший у него на шее — подарок Ганнела, вдруг стал горячим. Казалось, силы его быстро перетекают в волшебный амулет, а это означало только одно: кто-то пытается определить его местонахождение с помощью магического кристалла!
«Неужели сам Гальбаторикс?» — испуганно подумал Эрагон и стиснул амулет в руке, готовясь сорвать его с шеи, прежде чем он высосет из него все силы. Но тут с другого конца лагеря к нему бросилась Сапфира, делясь с ним собственным запасом сил. А мгновение спустя и серебряный молот перестал нагреваться и быстро остыл. Эрагон еще немного подержал его на ладони и снова сунул под рубаху.
«Нас ищут враги», — уверенно заявила Сапфира.
«Враги? Неужели это кто-то из тайного общества колдунов Дю Врангр Гата?»
«Я думаю, Хротгар наверняка сказал Насуаде о том, что Ганнел сделал для тебя магический амулет… А может, это и вообще была ее собственная идея… И об этом кто-то узнал!»
Арья нахмурилась, когда Эрагон рассказал ей о том, что произошло.
— Нам нужно как можно скорее добраться до Эллесмеры, чтобы ты уже мог начать свое обучение. События в Алагейзии развиваются слишком быстро, боюсь, ты не сможешь уделить занятиям столько времени, сколько следует.
Эрагону хотелось еще поговорить с ней на эту тему, но разговора не получилось: Арья настояла на том, чтобы немедленно покинуть стоянку. Имущество они побросали в лодки, костер затоптали и снова продолжили свой путь вверх по реке Гаэне.
Примерно через час Эрагон заметил, что река становится все шире и глубже. Вскоре вдали стал виден водопад, наполнявший весь лес своим грохотом. Вода падала с совершенно отвесных скал высотой футов в сто.
— Как же мы тут пройдем? — спросил Эрагон, чувствуя на лице холодную водяную пыль.
И Лифаэн указал ему на левый берег реки, где чуть дальше водопада на крутом склоне виднелась тропа.
— Лодки и все остальное придется перенести на руках, и довольно далеко — с пол-лиги. Только там река вновь становится проходимой.
Разделив припасы на пять кучек, они рассовали провизию по мешкам, и Эрагон удивленно вскрикнул, приподняв свой мешок, ибо он стал раза в два тяжелей, чем обычно.
«Я могла бы перенести все это», — предложила Сапфира, выбираясь из воды на топкий берег и отряхиваясь.
Эрагон повторил всем ее предложение, и Лифаэн просто в ужас пришел.
— Ни за что! Использовать дракона как вьючное животное! Да нам бы никогда такое и в голову не пришло. Это же позор для тебя, Сапфира, и для тебя, Эрагон. Ты ведь все-таки Шуртугал, Всадник! Нет, это было бы грубым нарушением законов нашего традиционного гостеприимства!
Сапфира презрительно фыркнула; тонкий язык пламени вырвался из ее ноздрей, и над поверхностью реки тут же повисло облачко тумана. «Чушь какая! — заявила она и, ловко подцепив когтями все заплечные мешки разом, взмыла над рекой. — А теперь поймайте меня, если сможете!»
В наступившей тишине вдруг раздался чей-то звонкий смех, похожий на трель пересмешника. Эрагон обернулся: смеялась Арья. Он впервые слышал, как она смеется, и смех ее показался ему обворожительным. А она с улыбкой сказала Лифаэну:
— Тебе придется теперь многому научиться, и для начала — никогда не говори дракону, что ему можно делать, а чего нельзя.
— Но бесчестье…
— Никакого бесчестья тут нет и быть не может. Ведь Сапфира сама предложила перенести вещи. Однако мы понапрасну теряем время, — строго сказала Арья. — В путь! Берите лодки!
Надеясь, что это не вызовет очередного приступа боли, Эрагон поднял один конец своего челнока. Второй конец взвалил на плечи Лифаэн. Теперь Эрагон видел лишь маленькую полоску земли у себя под ногами и вынужден был полностью полагаться на эльфа, идущего впереди.
Не прошло и часа, как они миновали опасный участок и вновь спустились к воде там, где река Гаэна вновь становилась спокойной. Их уже поджидала Сапфира; она ловила на мелководье рыбу, смешно вытягивая длинную шею и склоняя к самой воде треугольную голову.
Арья поманила к себе Эрагона и дракониху и сказала им:
— За ближайшей излучиной лежит озеро Ардуин, на западном берегу которого находится один из самых больших наших городов — Силтрим. Но между Силтримом и Эллесмерой еще несколько дней пути. Поблизости от Силтрима нам непременно встретятся и другие эльфы, но я бы не хотела, чтобы они увидели кого-то из вас, прежде чем мы встретимся с королевой Имиладрис.
«Почему?» — спросила Сапфира, и Эрагон повторил этот вопрос вслух. Арья пояснила:
— Ваше присутствие в Дю Вельденвардене означает великие перемены для всего нашего королевства; перемены столь значительные, что они могут оказаться опасными, если их осуществлять недостаточно деликатно. Так что именно с королевой вы должны встретиться в первую очередь. Лишь она одна обладает достаточной властью и мудростью, чтобы осуществить эти перемены относительно безболезненно.
— Ты говоришь о ней с таким уважением! — заметил Эрагон.
Нари и Лифаэн, услышав его слова, так и замерли, настороженно глядя на Арью. Лицо ее тут же превратилось в надменную маску; она выпрямилась и с достоинством сказала: