– Если не возражаете, – любезно продолжил я, – мне надо осмотреть дом, проверить комнату вашей внучки. А потом, если вы сейчас в состоянии отвечать, я хотел бы задать вам несколько вопросов.
– Конечно‑конечно, – закивала хозяйка. – Пойдемте, я вам все покажу.
Прихватив драгоценный чемоданчик со всем необходимым для экспертизы, я последовал за Аделаидой Иларьевной на второй этаж, в спальню “канувшей без вести” девушки.
– Вы пока смотрите, – напутствовала любезная клиентка, – а я, пожалуй, на скорую руку что‑нибудь приготовлю. Наверняка вы толком не обедали.
Оставшись один, я немедля приступил к делу, изображая из себя небольшую пылевую бурю в районах возможного соприкосновения пальцев с поверхностью предметов: выключатель, дверные ручки, прикроватная тумбочка… Через пять минут я нашел, что искал. Вернее, не нашел то, что искал. Вернее, обнаружил то, чего не было… Отпечатки пальцев отсутствовали во‑об‑ще. Абсолютно. Может быть, Вадим был прав, и Аделаида Иларьевна, готовящая внизу скромный ужин, вовсе не человек, а гуманоид из какой‑нибудь Альфа Центавра? И разыскивает она не внучку, а, скажем, враждебного гуманоида из Тау Кита. Но в любом случае следствия это не касается, и если Аделаида Иларьевна не желает аннулировать заказ, а, судя по всему, она этого делать не желает, ей придется внятно ответить на скопившиеся вопросы.
Хозяйка дома уже поджидала меня за столиком, уставленным тарелками с бутербродами и наскоро нарезанным салатиком.
– Присаживайтесь, Виктор. – Она указала на место напротив себя. – Что предпочитаете к вечерней трапезе? Вино, эль или что‑нибудь покрепче?
– Минералку. – Я вытащил из чемоданчика принесенную бутыль и немилосердно свернул голову крышке. – Гастрит, знаете ли.
– Прискорбно в столь молодом возрасте, – покачала головой мадам.
Нет, положительно, на гуманоида она не походила.
– Вы хотели задать мне какие‑то вопросы? – поинтересовалась она. – Я вас слушаю.
Слушать моей клиентке пришлось довольно долго. Понятное дело, на первый случай я не стал выкладывать имевшуюся у меня информацию целиком. Всему свое время. Сейчас главное было заставить мою более чем странную заказчицу отвечать на поставленные вопросы.
– …И заклинаю вас, почтеннейшая Аделаида Иларьевна, потрудитесь объяснить, каким волшебным образом отпечатки пальцев отсутствуют на всем том, к чему вы прикасаетесь? – завершил я свой пылкий монолог.
– Каким волшебством? – переспросила загадочная леди, улыбаясь неизвестно чему. – Да вот каким! – Она хлопнула в ладоши.
Из‑за кухонной двери возникли два угрюмого вида мордоворота, с до безобразия бугристыми мышцами в странного вида доспехах с массой шипов. Буквально топ‑модели клуба “Эге гей!”. В руках качки сжимали кривые разделочные ножи с похабными отростками и зубчиками, точно выкованными по заказу иллюстратора фэнтезийных боевиков. Размахивая своими тесаками, монстроидные уроды двинулись на меня.
– Какого черта! – вскричал я, переворачивая столик.
Годы тренировок учат быстро оценивать противника. Такие горы мяса, пусть даже с железяками в руках, не соперники для опытного борца: дыхание отсутствует, движения медленные, координация, как у контуженого осьминога. Оружие психического воздействия, не более того. Перехват запястья, поворот, удар наотмашь по глазам и бросок тулова под ноги второго наступающего собрата. Теперь осталось только помочь им не подняться…
– Всем на пол! Положу к едрене фене!
В комнату, срывая с петель двери, ворвался Вадюня, хищно поводя из стороны в сторону стволом помпового ружья.
– Ой! – испуганно взвизгнула Аделаида Иларьевна и щелкнула пальцами в направлении Ратникова.
– Ой! – испуганно взвизгнула Аделаида Иларьевна и щелкнула пальцами в направлении Ратникова.
Вороненый “мосберг”, вырванный неведомой силой из могучих рук моего помощника, взмыл под потолок, точно воздушный шарик, наполненный гелием. Но это еще что! Сам Вадюня, пытавшийся, видимо, угнаться за дробовиком, так же парил в воздухе, не касаясь ступнями пола.
– Браво, Виктор! Браво! – захлопала в ладоши моя клиентка, и я с недоумением заметил, что там, куда попала пролившаяся минералка, строгий английский костюм преображается в тончайшее шелковое одеяние. – Вы прошли экзамен! Но только я не волшебница. Я – фея.
Я молча затряс головой, пытаясь отогнать наваждение. Вернее, ее внучка! Ибо в тонком шелковом одеянии, посверкивающем при движении золотистыми искрами, передо мной стояла черноволосая красавица с огромными голубыми глазами, точь‑в‑точь такая, как описывали ее свидетели.
– Да‑да, я фея, – продолжила очаровательная хозяйка. – И умоляю вас, прекратите смотреть на меня так удивленно! Иначе мы никогда не перейдем к делу.
За годы работы в уголовном розыске я навидался всякого. И преступников, выглядевших, как британские лорды, и отцов народа, смотревшихся изысканным украшением скамьи подсудимых. Но фея – это уж чересчур!
– Вы успешно завершили порученное вам дело, – продолжала красавица мягко, точно успокаивая. – Если хотите, можете немедленно получить свой гонорар. Но мне действительно нужна ваша помощь, ради чего я и устроила это испытание.
– Да, я слушаю вас, – через силу выдавил я, и звук собственного голоса показался мне чужим, словно говорил кто‑то в соседней комнате.
– Вот и славно. Видите ли, Виктор, – фея поудобнее устроилась на видавшем виды диване, должно быть, оставшемся от прежних хозяев, и навела указательный палец на валяющийся журнальный столик, – все дело в том, – столик сам собой перевернулся и уверенно встал на четыре ноги, – что в тех краях, откуда я родом, мы, феи, являемся одной из коренных народностей. И хотя даже там нас немного, сама по себе принадлежность к этому древнему роду ни у кого не вызывает удивления. Я непременно расскажу вам историю моего народа, но как‑нибудь в другой раз. А сейчас вернемся к делу.
Пятнадцать лет тому назад я была приглашена ко двору короля Базилея IV, чтобы воспитывать и оберегать его единственную дочь, полное имя которой… вам не запомнить. Да и не выговорить. Дома все ласково зовут ее просто Маша. Когда меня пригласили к королевскому двору, крошке был всего лишь год. Её несчастная мать умерла незадолго до того, и я, как могла, заменила ее маленькой принцессе. Пятнадцать лет я не отходила от своей юной воспитанницы, оберегая от злых чар и дурного глаза и обучая всему, чему фея может обучить человека. И вот как только Маше исполнилось шестнадцать лет, к ней посватался принц Элизей из соседней державы. Славный такой витязь и просто хороший мальчик. Они с малышкой часто встречались в прежние годы, – фея невольно всхлипнула, – ну и, как водится, полюбили друг друга. Король‑отец не стал идти против воли обожаемой дочери и дал согласие на их брак. По обычаю, после помолвки принцесса уединилась в Невестиной башне, стоящей поодаль от королевского дворца, ибо никому не позволено видеть нареченную за месяц до церемонии скрепления любовных уз.