Над ней я изобразила летучую мышь с бездонными голубыми глазами. Что ни говори, а мы с ней в каком-то смысле родственные души.
Мне представилось, как она зажигает в румынском ночном клубе, среди огней танцпола, вспыхивающих и тающих, как призраки. Луна танцует ночь напролет, вроде бы не обращает внимания на клубных красавчиков, но на самом деле тщательно выбирает шею, в которую готова впиться клыками. Пока ближе всех для нее родной брат Джаггер, но рано или поздно она соединится вечными, неразрывными узами с другим вампиром.
Мне было приятно вспомнить, что она сначала приняла меня за настоящую вампиршу, к тому же мой стиль вызвал у нее не отторжение, как у большинства, а похвалу. Беда, однако, состояла в том, что в действительности наши с ней отношения были построены на лжи. Я убедила ее в том, что принадлежу к потустороннему миру, а она меня — в том, что ей нужен Тревор, тогда как на самом деле эта особа все это время стремилась заполучить Александра.
Думаю, один обман стоил другого.
Александр, конечно, мог бы с фотографической точностью изобразить всех трех вампиров, недоросля и близняшек, но мне удалось передать их суть. Они и глазели на меня со страниц дневника прямо как настоящие.
Я закончила рисовать портреты Максвеллов, закрыла альбом и стала с нетерпением ждать завтрашнего вечера. Мне хотелось верить, что мы с Александром наконец-то покончим с их вторжением в Занудвилль.
5
На следующее утро коридоры нашей школы были украшены объявлениями о предстоящем бале. Стены и двери классных комнат пестрели валентинками с красными и белыми сердечками.
В то время как я запихивала в свой шкафчик учебники, Беки старательно увешивала свой фотографиями, где была снята с Мэттом.
— Это мы в киношке щелкались, в субботу вечером, — счастливо тарахтела она. — Правда прикольно?
На одном снимке Мэтт обнимал Беки за плечи, на другом они оба то ли прищурились от счастья, то ли моргнули, на третьем он целовал ее в щеку, а на четвертом ребята улыбались так, что хоть лепи эту парочку на обложку журнала для тинейджеров. Сразу видно, влюблены по уши. Мой шкафчик украшали лишь вырезки из журналов с Трентом Рензором[5] и прочими достойными людьми. Там не было портрета того единственного парня, который так много для меня значил.
— Ты, наверное, уже соорудила где-то настоящий алтарь, посвященный Александру? — Предположила Беки.
— Так оно и есть, — призналась я.
«Только без фотографий. Ведь вампиры на пленке не выходят», — хотелось добавить мне, но сказано было совсем другое:
— Хотя его трудно уговорить сниматься. Он жутко стесняется камеры.
— А напрасно. Твой парень такой красивый, что мог бы быть моделью.
Я посмотрела на свою лучшую подругу, чье личико, обычно ангельское, свежее, сияло даже больше, чем когда-либо. Надо же, Беки всегда была тихоней, просто серенькой мышкой, но как только стала встречаться с Мэттом, приобрела уверенность в себе. До недавнего времени она была моей единственной наперсницей, мы всегда делились с ней самым сокровенным. Меня просто распирало от желания рассказать ей правду об Александре — почему у меня нет его фотографий, почему он не посещает школу и выходит из дома только в ночное время. Такая тайна была куда более тяжелой ношей, чем рюкзак, набитый учебниками. Беки была бесконечно счастлива со своим Мэттом. Ей хотелось фотографироваться с ним, ходить в кино, смотреть, как он гоняет по полю мяч, и вполне хватало этого. Меня же всегда тянуло к большему — летать, жить в темноте, быть связанной со своим избранником неразрывными узами. Так-то оно так, но только сейчас я почувствовала, что, как любая влюбленная и любимая девчонка, была бы не прочь присобачить к шкафчику фотку своего любимого, и даже не одну.
— У тебя уже есть платье для бала? — Спросила Беки, вернув меня обратно к реальности.
— У тебя уже есть платье для бала? — Спросила Беки, вернув меня обратно к реальности.
— Э... ну...
— Прямо не верится. У нас же есть кавалеры! Неужели ты не пойдешь? — Изумилась она.
— Просто я...
— Ты еще не спросила Александра? — Предположила Беки. — Бал будет в конце следующей недели.
— Конечно, спрашивала, — сказала я с запинкой. — Он ответил, что ни за что не пропустит такой праздник.
Беки улыбнулась с облегчением.
— Вчера мы с мамой присмотрели и отложили платье, заберем его сегодня после школы. Хочешь пойти с нами?
— Я бы с удовольствием, но мне нужно встретиться с Александром и моим братом. Это по делу... долго рассказывать.
— Все в порядке. — Беки пыталась скрыть свое разочарование. — Может быть, в другой раз.
— Но мне и в самом деле не терпится увидеть твое платье. Я знаю, что ты будешь выглядеть в нем сногсшибательно.
Беки просияла так, как будто я сказала ей, что она выиграла конкурс красоты.
— А как выглядит твое платье? — Спросила она. — Разумеется, кроме того, что оно черное?
— Платье? Ах да. Наверное, мне придется об этом позаботиться, — сказала я, и тут прозвенел первый звонок.
Только вот где у нас в Занудвилле можно найти платье, подходящее для меня?
* * *
Я и Александр добрались до дома Генри, убедились в том, что малолетними вампирами или кем-либо подобным на заднем дворе и не пахнет, и решили поскорее, пока не нарисовались малолетний вундеркинд с моим братишкой, проверить древесный домик.
Мы прошли мимо бассейна, шезлонгов и беседки, освещенных дворовыми фонарями, и нырнули в тень, скрывавшую древесный домик. Переход от света к мраку заставил меня схватиться за серебрящийся пояс Александра, но я тут же отпустила ремень, дав моему другу возможность осмотреть траву и кустарник.
— Подожди здесь, — сказал он через некоторое время и взялся за лестницу.
Я сложила руки, как упрямый ребенок.
— Ты хочешь сказать, что собираешься оставить меня здесь одну?
Стерлинг покачал головой.
— Ты права. Ладно, лезь первой, но не отрывайся от меня и будь осторожней.
Он протянул руку, поддержал меня, когда я в темноте стала карабкаться вверх по лесенке, и полез следом.
Я выбралась на площадку, поспешила к двери, увидела, что замков на ней никак не меньше, чем в какой-нибудь богатой нью-йоркской квартире, и досадливо проворчала:
— Может быть, здесь есть дымоход, по которому можно залезть внутрь?
Пока Александр старался отжать дверь, я попыталась заглянуть в окошки, но занавески были задернуты.
— Я справлюсь за одну секунду, — уверенно заявил мой возлюбленный. — А потом открою тебе дверь изнутри.
Тут со стороны бассейна донеслись мальчишечьи голоса.
— Нам придется подождать здесь, — заявил Александр и присмотрелся ко двору, в то время как я собиралась с духом, чтобы задать ему вопрос, давно не дававший мне покоя.
Времени у меня было мало. Ребячьи голоса приближались.
— Мне нужно спросить тебя кое о чем, — начала я.
— Да?
Он устремил на меня взгляд пьянящих шоколадных глаз. Шелковистые черные волосы падали ему на лицо.
Я глубоко вздохнула.
Меня ничуть не смущала перспектива встречи с привидением или пикника на кладбище, но едва дело доходило до того, чтобы открыть свое сердце, моя хваленая храбрость куда-то исчезала. Мы с Александром встречались уже несколько месяцев, но это лишь добавляло мне страха. Ведь лишиться его сейчас означало бы потерять больше, чем тогда, когда мы только познакомились.
— Вообще-то ты, наверное, сочтешь это полной чушью, особенно после того, как все плохо кончилось на Снежном балу.