Красные струи стекали с губ обоих героев.
Толпа рукоплескала.
Я бросила взгляд на Джаггера. Его глаза, голубой и зеленый, покраснели от ярости. Александр мягко опустил меня на землю. У меня слегка кружилась голова. Я покачивалась, держась за шею, запятнанную красным. Жидкость тонкой струйкой стекала по моему предплечью. Когда на экране появился крупный план лица Дженни, я глянула на Джаггера со злорадной усмешкой и оскалила свои вампирские клыки. Он начал завывать с такой яростью, что его тело тряслось, но этот вой заглушила публика, вопившая и нажимавшая на автомобильные клаксоны.
Джаггер ничего не мог сделать Александру. Не осталось ничего, что он мог бы у него забрать. Глаза Джаггера стали еще краснее, его пробрала дрожь. Он облизал свои клыки, отступил в темноту и исчез.
– Ну и круто же ты сыграла вчера вечером перед экраном, – похвалила меня Беки на следующий день, когда мы встретились у шкафчиков. – Я и понятия не имела, что ты это задумала. Полный улет!
– Спасибо. Мне просто пришлось подождать подходящего момента.
– Кто бы мог подумать, что Владимир только делал вид, будто укусил Дженни, чтобы вампиры перестали домогаться ее.
– Он сделал это, чтобы убедить их в том, что Дженни соединилась с ним узами на целую вечность. Теперь они покинут Лондон, вернутся в Румынию и оставят Дженни в покое.
– Да, хотя всем казалось, что Владимир хотел сделать ее вампиром именно ради себя.
– Напрашивается вывод, что не все вампиры плохие, – улыбнулась я.
– Правда? – спросил Мэтт, остановившийся позади нас.
– То же самое относится к футболистам, – подколола я его.
– А мне показалось, что Александр по‑настоящему тебя укусил. Можно посмотреть на твою ранку? – добавил он.
– Разве это не личный вопрос? – пошутила я. – Кроме того, Александр только сделал вид, будто укусил меня, точно так же, как это было в фильме. Он устроил первоклассное представление. – В моих словах прозвучала гордость. – Думаю, ему понравилось выступать перед публикой.
– Да и кровь выглядела настоящей, – сказал Мэтт.
– У малыша Генри, приятеля моего брата, полно таких штуковин. У него я раздобыла и эти вампирские клыки. – Я оскалилась.
– Почему ты носишь их до сих пор? – спросил Мэтт.
– Не могу их снять. Подозреваю, что Генри хочет взять дополнительную плату за разбавитель клея.
Тут возле наших шкафчиков остановились две девчонки из группы поддержки футбольной команды.
– Слушай, ты можешь сказать, где можно разжиться такими классными костюмами, какие были на вас вчера вечером? – спросила одна.
– Ты выглядела как Мэрилин Монро, – сказала мне другая. – А ты была похожа на Эльвиру. – Это уже относилось к Беки. – Мне тоже хочется костюм как у Эльвиры.
Я удивилась. Неужели они не заметили, что я всегда так одеваюсь? Я даже подумала, не рассказать ли этой девчонке о готском магазине в Хипарьвилле. Может, стоит пригласить ее в гости? Пусть пороется в моем шкафу и выберет то, что ей нравится. Однако от мысли о том, что эти заносчивые красотки решили вырядиться готами только потому, что это показалось им крутым, меня с души воротило. Я так долго была изгоем, что мне, наверное, слишком трудно было вписаться в норму.
– Ты выглядела обалденно, – отпустила мне комплимент ее подружка. – А где ты раздобыла кровь?
Я подумала, не сказать ли ей о Генри, но решила приберечь этот секрет для себя.
– Кровь была настоящая.
– Круто! – воскликнули обе и свалили.
– Кровь была настоящая.
– Круто! – воскликнули обе и свалили.
Должна признаться, мне понравилось то внимание, которым меня окружили одноклассники после представления в кино. Пусть даже это ненадолго, но все равно в кайф.
Зазвонил звонок.
– В киношке хотят снова устроить костюмированный вечер, – сообщил Мэтт. – А народ начинает поговаривать о том, чтобы разыграть сюжет.
– Может быть, нам с Александром сделают скидку на входные билеты?
– А кто был тот прикольный парень с белыми волосами, который подошел к тебе у экрана? – спросила Беки.
– Наверное, он пытался исполнить роль вампира из шайки, – ответила я и плотно захлопнула шкафчик. – Хотя и не слишком удачно. По‑моему, в роли злобного вампира он был совсем не убедителен.
В Занудвилле жила совершенно новая девушка – я. Шестнадцать лет я влачила унылое, тоскливое существование, но теперь все в корне изменилось. Занудвилль перестал быть занудным.
В нескольких кварталах от меня, на Бенсон‑хилл, жил Александр Стерлинг – мой возлюбленный гот. Мой вампир. Я вновь соединилась с ним, а его враг выпал из нашей жизни, так что на первый план теперь вышли повседневные проблемы наших отношений. Я встречалась с вампиром и понимала, что отныне мне придется хранить тайну, которой я никогда не смогу поделиться ни с Беки, ни с моими родителями и вообще ни с кем. Если я хотела, чтобы он остался в моей жизни, то мне нужно держать язык за зубами, навесить на черные губы замок.
Нам с Александром придется встречаться только после заката. Я никогда не смогу разделить с ним завтрак или ланч. Нам придется избегать зеркал в модных ресторанах и следить за тем, чтобы в состав блюд не входил чеснок.
А самое главное вот в чем – надо ли мне самой становиться вампиром, чтобы не расстаться с ним в будущем?
В тот вечер я встретила Александра у дверей особняка. С его плеча свисал рюкзак, в руке он держал зонтик.
– Пошли, – с гордостью сказал он и взял меня за руку.
– Куда ты собираешься повести меня сегодня? К могиле?
– Увидишь.
– В тот вечер ты был великолепен. В школе все решили, что это просто улет! В какой‑то момент мне показалось, что ты и вправду хочешь меня укусить.
– В какой‑то момент мне действительно этого хотелось, – сказал Александр и подмигнул.
– Наверное, тебе тяжело сдерживать свои порывы?
– У тебя тоже есть порывы, которые приходится сдерживать, – шутливо сказал он и пощекотал меня. – Почему я должен быть другим?
Я хихикнула. Мы прошли несколько кварталов и остановились перед загородным клубом.
– Ты что, шутишь?! Мой отец состоит в этом клубе.
– Значит, у него хороший вкус.
– Я никогда так не думала.
Вокруг площадки для гольфа, обнесенной невысокой оградой из металлической сетки, разрослись кусты в восемь футов высотой. Мы быстро перелезли через заграждение и оказались на площадке.
В списке всех тех мест, куда мне доводилось забираться без спросу, это не значилось.
– Если меня здесь застукают, то это действительно может погубить мою репутацию, – пошутила я.
Ночью поле для гольфа казалось таинственно‑пугающим и прекрасным. Мы прошли через площадку, с которой выполнялся первый удар по лунке, и уселись на лужайке, над маленьким озерцом с освещенным фонтаном. Несколько плакучих ив, окружавших озеро, выглядели в темноте так, будто роняли черные кружева вместо листьев. На площадке царила зловещая тишина. Слышно было лишь стрекотание сверчков и мягкий плеск воды.
– Мне нравится, когда меня окружают красивые пейзажи, хотя ты их все затмеваешь, – сказал Александр, и я быстро его поцеловала.