А Тони не успел. Пять штуковин почти одновременно ударили в борта транспортов. До неба взвились столбы пламени, а Тони отбросило взрывной волной, и тут он выпал из реального мира…
Когда Тони пришел в себя, то увидел, что на транспортах начался пожар. Огонь бесновался по всему пространству судов, горело как-то слишком уж сильно – пламя поднималось чуть ли не вровень с верхушками мачт. С бортов в воду прыгали люди в горящей одежде. Впрочем, это было бесполезно, потому что горела и вода.
На пирсе лежали тела солдат. А со стороны залива по Морскому каналу неторопливо плюхали рыже-ржавые самоходные баржи, над которыми с хриплым мявканьем парил летучий кот.
Тут на пирс выскочил бронетранспортер и стал поливать баржи пулеметным огнем. Автоматная пальба усилилась – видимо, подоспели солдаты, охранявшие ворота. Раздался выстрел из гранатомета. В одну из барж попали, над ней полыхнуло пламя, но она продолжала упрямо двигаться вперед, оставляя за собой густой шлейф дыма. Тони стрелял до исступления – пока не вышли все патроны. Но толку от этого было ноль целых ноль десятых.
Между тем огонь стал слабеть. Тони видел: некоторые солдаты начали отбегать – видимо, у них не выдержали нервы. Все это походило на кошмарный сон. Медленно, но упорно баржи приближались к горящим транспортам. Приблизились – и ударили в их борта. Некоторое время ничего не происходило – а потом грохнуло! Черт его знает, чем эти баржи были нагружены, но Тони почувствовал, что задрожала земля. Портовый кран начал медленно крениться и наконец рухнул, расплющив бронетранспортер. Потом снова загремели взрывы. Тони побежал в сторону ворот… За спиной творился форменный ад. Мимо него пролетели какие-то горящие обломки, догнавшие нескольких спасавшихся бегством солдат. Потом, судя по жуткому грохоту, повалился еще один кран. В общем, порт на очень долгое время, если не навсегда, был выведен из строя.
На этот раз начальство решило открыть карты. (Об истории с паровозом говорили так путано, что никто не понял, что там случилось. Впрочем, журналистам было понятно – спецслужбы темнят. Обычное дело.)
Но теперь скрывать что-либо не имело смысла – поднимавшийся над портом жирный черный дым был виден отовсюду, да и звуки взрывов были слышны даже на Невском. С журналистами разговаривал сам генерал Адамс. Последние события выдернули его из прострации, в которой, как шептались, генерал пребывал последнее время. Чрезвычайные происшествия внесли какую-то ясность. У американцев существует враг. Враг, который атаковал. А значит – нужно его найти и уничтожить. А кто этот враг и почему он атакует – в этом можно разобраться и потом.
Генерал вышел на трибуну зала, его узкое холеное лицо выражало непреклонную решимость.
– Господа, теперь уже совершенно очевидно, что в этом городе нам противостоит хорошо организованная и подготовленная сила. Они ждали, когда мы успокоимся, и вот теперь начали действия. Первой вылазкой было нападение на правительственный кортеж, которое привело к очень тяжелым последствиям. Сегодня был атакован порт. Последствия еще тяжелее. Специалисты сомневаются, можно ли вообще теперь привести порт в рабочее состояние.
Разумеется, у вас может возникнуть вопрос: кто же это такие? Мы имеем на этот счет определенные сведения. Эти люди не преследуют никаких, я подчеркиваю – никаких политических целей. По сведениям разведки, нашими противниками являются структуры международной наркомафии и связанного с ней международного терроризма. Пользуясь политической нестабильностью, они образовали в Петербурге мощные тайные базы. Террористы заинтересованы в том, чтобы нестабильность продолжалась и они могли продолжать ловить рыбку в мутной воде. Наша задача – ликвидировать их для блага жителей Петербурга и всего демократического человечества. Да, должен признать, наши потери велики. Но мы пойдем до конца! Это распоряжение я получил сегодня из Вашингтона.
Да, должен признать, наши потери велики. Но мы пойдем до конца! Это распоряжение я получил сегодня из Вашингтона. Мы наведем тут порядок, чего бы это нам ни стоило!
У журналистов, понятное дело, вертелись на языке вопросы: сколько людей погибло, а также хотелось узнать подробности о силах врага. Но генерал Адамс, явно предчувствуя это, заявил, что брифинг окончен. Наверное, зря он так. Если нет информации, то ее заменяют слухи. А слухи ходили разные. Так, откуда-то всплыли сведения, что пулеметы на берегу залива молчали потому, что солдат на постах буквально растерзали. А вокруг обнаружили множество следов собачьих лап…
Когда Джекоб пробирался к выходу, его догнал адъютант:
– Мистер Абрамс, генерал просит вас к себе.
В кабинете, кроме генерала, находились и двое знакомых особистов.
– Мистер Абрамс, вы единственный корреспондент, который имеет опыт военных действий. Поэтому мы приглашаем вас принять участие в завтрашнем рейде. Ваша русская сотрудница с вами?
– Да, она ждет меня в конференц-зале.
– Мы просим вас переночевать в штабе.
– Вы подозреваете только ее или меня тоже?
– Мистер Абрамс, – усмехнулся один из разведчиков, – если бы мы подозревали вас, а тем более ее, мы бы разговаривали с вами по-другому. Мы не новички в шпионских играх. И если бы ваша… сотрудница в самом деле работала на ту сторону, она вела бы себя иначе. Сотрудницы есть не у вас у одного. Если мы всех их начнем дергать, на большее у нас просто времени не останется. Так что спите с ней спокойно. Но… Мы вынуждены изолировать вас до завтра. Сами понимаете, обстоятельства такие. У нас работает множество русских, которые осведомлены куда лучше, чем вы. К тому же эти мафиози наверняка завели себе осведомителей и среди наших военнослужащих. Ни для кого не секрет, что солдаты разлагаются. Я вам скажу больше – в смерти людей из Вашингтона были заинтересованы политические противники президента, те, кто стоит за вывод отсюда наших войск. Так что след может вести и за океан. Но, знаете, если вы будете в штабе, как-то спокойнее…
Рано утром Джекоб и Васька погрузились в джип, который подал вызванный Риккардо. Его, правда, отослали обратно. Двинулись к переезду, где так печально закончил жизнь человек из президентской администрации. Только прибыв на место, Джекоб осознал масштаб операции. Неподалеку стояли несколько танков – обыкновенных и инженерных. Солдат тоже нагнали достаточно. А вот вертолетов в небе почти не было. Маячила всего пара штук. С оставшимися случилось совсем дикая история. На аэродроме крысы перегрызли у них чуть ли не все провода. Теперь они долго не полетят.
– По нашим данным, где-то рядом находится вражеская база, – пояснил сопровождавший журналиста майор Ричардсон. Он часто вынимал платок и вытирал лицо. Судя по взволнованному виду, майор был из тех офицеров, которые пока еще не узнали, что такое свист пуль над головой.
Солдаты медленно продвигались вдоль железнодорожных путей. Метров через пятьсот выяснилось: железнодорожная колея ведет в пруд, в котором не было видно ни ряски, ни вообще каких-либо признаков жизни.
– М-да, хитрая маскировка, – сделал вывод командир немецкой инженерной роты. – Такими были немецкие доки для подводных лодок в Пиллау под Кенигсбергом. Но, черт возьми, паровоз ведь – не подводная лодка… Ну ладно, делать нечего – будем откачивать.
Затея оказалась не только долгой и муторной, но и, как выяснилось, весьма опасной. Один раз трубу, которая отсасывала воду, прорвало и окатило стоявших рядом солдат. Они с воплем повалились на землю – было видно, как с них прямо на глазах облезает кожа… Спасти солдат не удалось. Уж больно едкой оказалась эта дрянь.
В конце концов проклятая жидкость была откачана. И… офицеры тупо смотрели на дно пруда, густо покрытого разнообразным железным хламом.