— Почему вы назвали ее Черной Башней?
— А как же еще мне ее называть? Лев Николаевич, вам повезло — вы побывали в одной из Семи Башен Сатаны, и вернулись оттуда живым.
Гумилев никак не предполагал услышать такое из уст майора госбезопасности. Некоторое время он тупо разглядывал карту, потом сказал:
— Я ничего не знаю ни о каких башнях Сатаны. Это был памятник зороастрийской культуры, в тех краях они встречаются…
— Рядом с башней имелся выход на поверхность подземного газа? — спросил Жером. — Что-то вроде неугасимого пламени?
— Да. Я уже рассказывал об этом следователю…
— Кстати, о следователе. Вы помните его фамилию?
— Помню, разумеется. Это было не так давно. Фамилия следователя была Бархударян, по имени-отчеству он мне не представлялся.
— С вами работал только один следователь?
Жером говорил мягко, но Лев чувствовал, что этот человек умеет допрашивать не хуже следователей в «Крестах». Просто он умнее и тоньше, да и задачи перед ним поставлены другие — Бархударяну и компании важно было выбить показания и поскорее засадить человека за решетку.
— Нет, был еще один… но как его звали, я не знаю. Он присутствовал на двух или трех допросах.
— Можете его описать?
— Среднего роста, рыжеволосый, в очках. Все время грыз кончик карандаша. Мне он показался похожим на еврея.
— А чем этот второй интересовался больше всего, не помните?
Гумилев невесело усмехнулся и постучал согнутым пальцем по карте.
— Вот как раз тем, чем вы сейчас. Очень его интересовал мертвый англичанин. Ну, и еще шифр на его карте.
Жером одобрительно посмотрел на него.
— Замечательно, что вы помните все эти детали, Лев Николаевич. Про карандаш особенно интересно.
— Шутите, товарищ майор?
— Товарищ Жером, — мягко поправил его черноволосый. — Нисколько. Такие детальки… они как крючки, зацепившись за которые, можно размотать целый клубок воспоминаний. Давайте вернемся к карте. Она была зашифрована, так?
— Да. Все пояснения давались цифрами. Например, так — 4 8 15 16 23 42. Или 1888. Или, редко — 66/14. Буквы встречались очень редко, причем всякий раз это были последние буквы латинского алфавита — х, у, z.
— Похоже на обозначения осей в какой-то системе координат, не так ли?
Лев решил пойти ва-банк.
— Вы что-то знаете об этой карте, товарищ Жером?
Черноволосый покачал головой.
— Ровным счетом ничего. И очень рассчитываю узнать с вашей помощью. А вот о мертвом англичанине кое-какие догадки у меня имеются.
Он извлек из портфеля толстый альбом в переплете из черного бархата. Положил на стол перед Гумилевым, но открывать не спешил.
— Это, Лев Николаевич, журнал тайного общества "Золотая Заря", основанного в Лондоне в 1888 году. Сейчас это общество уже не существует, но когда-то считалось одним из самых могущественных в Европе, куда там масонам… В 1902 году член "Золотой Зари", некий полковник Диксон, был направлен в Афганистан с топографической миссией — он должен был разграничить зоны русского и английского влияния, а также нанести на карты нейтральную территорию в центре страны. Эта миссия была им выполнена, и в 1907 г. Англия и Российская империя заключили соглашение, положившее конец так называемой Большой Игре за Центральную Азию. Но Диксон в Великобританию не вернулся, хотя там его ждало повышение по службе — он испросил отпуск по болезни и остался на Востоке. В 1912 году, как можно судить по записям в этом журнале, он отправил последнее сообщение своим «братьям» по обществу "Золотой Зари", и после этого следы его затерялись.
— Вы думаете, я нашел труп этого Диксона?
— Во всяком случае, он кажется самым подходящим кандидатом.
Посмотрите, вот фотография полковника, сделанная за несколько лет до его исчезновения.
Жером раскрыл заранее заложенную шелковой ленточкой страницу альбома. Оттиск с пожелтевшего йодистого снимка изображал худого, облаченного в пыльную колониальную форму мужчину с бородкой и пышными усами. Понять, похож ли он был на найденный Гумилевым на вершине башни истлевший труп, было решительно невозможно.
Так Лев и сказал Жерому.
— А не сохранилось ли у него усов? — спросил тот. — Жаркий и сухой климат тех мест должен был законсервировать волосяной покров.
Гумилев кивнул.
— Да, я знаю. Иногда мы находили в Туркестане старые черепа с остатками бород. Но про англичанина ничего точно сказать не могу. К тому же это была ночь, хотя горящий газ давал достаточно света.
— И все-таки мне кажется, что вы нашли именно полковника Диксона. Хотя бы потому, что общество "Золотая Заря" чрезвычайно интересовалось Черными Башнями, или Семью Башнями Сатаны, как их еще называют. Ну и еще потому, что способ шифрования, который вы описали — цифрами, меняющими свое значение в зависимости от осей координат — это, можно сказать, фирменный трюк членов общества. Вот, полюбопытствуйте.
Он перевернул еще несколько страниц, не выпуская альбом из рук. Целый разворот альбома занимали какие-то непонятные чертежи, свивающиеся в кольца спирали и странные, составленные из входящих один в другой цилиндров, сооружения. Подписи под чертежами были выполнены уже знакомым Гумилеву шифром.
— Да, очень похоже, — сказал Лев. — А что это общество искало в Черных Башнях?
— Вероятно, фигурки, подобные вашему Попугаю, — Жером закрыл журнал и отодвинул его на край стола. — Они очень давно интересуют оккультистов и мистиков. А последнее время и куда более серьезных людей.
Он поднялся и снова подошел к окну. Гумилеву показалось, что Жерому хочется отодвинуть край шторы и быстро взглянуть на улицу, но он этого не сделал. "Это у него такая привычка, — подумал Лев. — Постоянно проверять, не следят ли за ним".
— Вы уже наверняка заметили, Лев Николаевич, — сказал Жером, не оборачиваясь, — что в команде «Синица» вы занимаете особое положение. У ваших товарищей есть некоторые необычные способности, у вас — нет. Зато вы единственный, кто видел и держал в руках предмет, который эти способности дает.
— Одну способность, — поправил Гумилев. — Всего лишь знание языков.
— Это неважно. Предметов много, и способности они дают Разные. Кстати, вы никаких изменений в своей внешности не замечали, когда пользовались Попугаем?
— Вы и об этом знаете? — удивился Лев. — Следователю я об этом не рассказывал…
Жером повернулся к нему.
— Про то, что глаза обладателя предмета меняют цвет, я узнал не от Бархударяна. Как и о том, что у тех, кто владеет предметами не по праву, глаза остаются такими же, как и были — впрочем, и новых способностей не появляется. Вернемся, однако, к вам. Когда ваши глаза приобрели прежний цвет?
— Я не обращал внимания. В тюрьме, знаете, как-то не очень часто приходилось смотреться в зеркало.
— Но другие-то должны были заметить! Неужели никто ничего не вам не говорил?
— Нет. Вероятно, все случилось достаточно быстро.
— И способность говорить и понимать иностранные языки вы потеряли мгновенно?
Лев невесело засмеялся.
— Да нет же! Эта способность была у меня только когда я держал Попугая в руке. Ну, или когда он висел у меня на шее, на шнурке и соприкасался с кожей. Стоило засунуть его в карман, я переставал что-нибудь понимать.
Жером выглядел очень довольным.
— Постарайтесь вспомнить что-нибудь еще о предмете, Лев Николаевич, — попросил он. — Это крайне важно.