А вот Тай выделялся, со своими серыми глазами, тощим телосложением и невозможно растрепанными волосами выглядел так, будто бы забрел к ним из другой семьи. Дрю и Ливви улыбались, отчетливо виделось дружелюбное приветствие и в тяжелом кивке Тая, но Эмма смотрела только на Джулиана. Она почувствовала пульсирующую руну Парабатаев в верхней части руки, когда парень соизволил поднять глаза. Она моментально бросилась вниз по лестнице. Джулиан склонился, ему нужно было сказать что-то Дрю. Затем Блэкторн повернулся, машинально сделав несколько быстрых шагов в сторону Эммы. Он приковал к себе взгляд девушки: он все, что она могла видеть, больше замечать ничего и не хотелось. Не только нынешний Джулиан, идущий к ней по разрисованному полу; но и тот боец Джулиан, который передавал ей клинок серафима, называя его имя; заботливый Джулиан, всегда укрывавший одеялом, когда в машине было холодно; бесстрашный Джулиан, стоявший напротив нее в Безмолвном городе, белые и золотые огни плясали между ними, когда они давали клятвы Парабатаев; её Джулиан. Они встретились в середине фойе, и Эмма крепко прижала к себе парабатая, мысленно обещая себе больше никогда не отпускать.
Затем он отпустил ее и сделал резкий шаг назад. Девушка, еще секунду назад сжатая в тисках, еле пришла в себя. Она явно не ожидала ни такого крепкого объятия и проявления чувств, ни такого резкого отчуждения. Джулс даже выглядел по-другому. Ее разум не мог принять этого, все существо отторгало такой очевидный факт.
— Я думала, вы прибудете, завтра утром, — пробормотала Эмма. Она пыталась поймать взгляд Джулиана, чтобы заставить его улыбнуться в ответ, но вместо этого он упорно смотрел на братьев и сестер, как будто пытаясь убедиться, что они все были на месте, никуда не исчезли.
— Малкольм появился рано, — сказал Джулиан через плечо. — Внезапно появился на кухне тетушки Марджори в одной пижаме. Сказал, что позабыл о разнице во времени. Ее крики были слышны во всем доме.
Эмма почувствовала, что напряжение в груди уменьшилось. Малкольм Фейд – Верховный маг Лос-Анджелеса – был другом семьи, его эксцентричность уже давно была шуткой между Эммой и Джулсом.
— Затем он внезапно телепортировал нас в Лондон, а не сюда, — заявила Ливви, подаваясь вперед, чтобы обнять Эмму. — И нам пришлось преследовать кое-кого, чтобы помогли открыть другой портал. Диана!
Ливви отдалилась от Эммы и направилась к своей наставнице. Еще несколько мгновений повсюду слышался приветственный гомон: вопросы, приветствия и объятия. Тавви проснулся и сонно бродил между ними, дергая всех за рукава. Эмма потрепала волосы, скорее, от растерянности, нежели по собственному желанию. Твои родные станут моими родными. Семья Джулиана давно стала для Эммы целым миром, с того момента, как они дали клятвы парабатаев. В некотором смысле, это было похоже на брак. Эмма бросила взгляд на Джулиана. Он смотрел на свою семью, полный решимости. Как будто забыл, что она тоже там была. В этот момент ее разум встрепенулся и представил целый перечень вариантов, в которых Джулиан казался другим. Его волосы всегда были короткими, но, должно быть, попросту забыл постричь их в Англии: они выросли и стали густыми, пышными, кудрявыми, характерными для Блэкторнов. Он загорел, но она ни за что бы не догадалась, если бы не знала цвет его глаз, теперь они неожиданно стали ярче и темнее, стали ярко-изумрудными, как океан на глубине в тысячу метров. Черты его лица также изменились, повзрослели, в нем уже не наблюдалось детской мягкости. Изменилась и форма челюсти: подбородок стал гораздо острее. Ключицы проглядывали из-под воротника футболки. Она оглянулась. К удивлению, сердце начало биться чаще, будто бы у нее шалили нервы. Взволнованная, она опустилась на колени, чтобы прижать Тавви к себе.
— У тебя нет зубов, — заметила она, когда он улыбнулся. — С твоей стороны это очень неосмотрительно.
— Дрю рассказывала, что фейри забирают зубы, когда ты спишь, — сказал Тавви.
— С твоей стороны это очень неосмотрительно.
— Дрю рассказывала, что фейри забирают зубы, когда ты спишь, — сказал Тавви.
— Это то, что я говорила ей, — пояснила Эмма, поднимаясь на ноги, затем она почувствовала прикосновение к своей руке. Это был Джулиан. Пальцем он начал выводить на ней слова – знакомый жест, они делали так на протяжении всей жизни, с тех пор, как поняли, что им нужен способ беззвучного, тайного общения во время скучных занятий или при взрослых.
Т-Ы В П-О-Р-Я-Д-К-Е? Она кивнула ему. Джулиан смотрел на нее с легким беспокойством и это действительно все облегчало. Это было чем-то знакомым. Он изменился, стал не таким худым, более мускулистым и все равно выглядел стройно. Он был похож на пловцов, худощавой красотой которых Эмма сколько себя помнила искренне восхищалась. И по-прежнему носил кожаное снаряжение да браслет, сделанный из морского камня, на запястьях. Руки его все еще были запачканы краской. Это был её Джулиан.
— Вы все такие загорелые, — восторженно сказала Диана. — Почему вы настолько загорелые? Я думала в Англии постоянно дожди!
— Я совсем не загорел, — как ни в чем не бывало, произнес Тибериус. И это было чистой правдой. Пока все нежились под лучами теплого, яркого солнца, он предпочитал читать детективы под ужасающе огромным зонтом, который надежно прятал его от этих самых лучей.
— Двоюродная тетя Марджори заставляла всех нас тренироваться на улице целый день, — пожаловалась Ливви. — Ну, кроме Тавви. Его она держала дома и кормила ежевичным желе.
— А Тибериус прятался, — добавила Друзилла. — В сарае.
— Я не прятался, — возмутился Тай. — Это было самое оптимальное и прекрасное место для уединения.
— А я говорю – прятался, — ответила Дрю с мрачным выражением на круглом личике. Ее косички беспорядочно торчали во все стороны, чем девчушка напоминала Пеппи Длинный-Чулок. Эмма увлеченно теребила одну из них.. — Не спорь с братом, — прервал ее Джулиан и повернулся к Таю. — А ты не ругайся с сестрой. Вы оба устали.
— Причем тут усталость и ссоры? — поинтересовался Тай.
— Джулиан имеет в виду, что вам всем пора по кроваткам, — пояснила Диана.
— Сейчас только 11 часов! — запротестовала Эмма. — Они же только пришли!
Диана показала на Тавви, свернувшегося в комочек на полу под светом лампы, посапывающего во сне и напоминающего милого котенка.
— В Англии сейчас значительно позже.
Ливви сделала пару шагов и осторожно подняла Тавви, боясь разбудить, а тот, в свою очередь, устроился поудобнее, положив голову ей на шею.
— Я отнесу его в кровать.
Джулиан с Дианой переглянулись.
— Спасибо, Ливви, — поблагодарил он. — Пойду, сообщу дяде Артуру, что мы удачно добрались, — Джулиан оглянулся и тяжело выдохнул. — С багажом разберемся утром. А теперь всем спать.
Ливви что-то негромко проворчала, но Эмма так не расслышала. Она была в замешательстве, даже больше, чем просто в замешательстве. Хоть Джулиан, как и прежде, отвечал на ее сообщения и звонки короткими неопределенными фразами, она не была готова к другому Джулиану, к Джулиану, который казался неправильным, непохожим на себя. Эмме отчаянно хотелось, чтобы он смотрел на нее как раньше: с улыбкой, которая, казалось бы, была слишком сдержанной и сухой для их взаимоотношений, но в то же время была родной. Диана попрощалась, одновременно беря в руки ключи и сумку. Пользуясь случаем, Эмма потянулась и легонько провела пальцами по коже Джулиана, сообщая о своем желании: Н-А-М Н-У-Ж-Н-О П-О-Г-О-В-О-Р-И-Т-Ь. Не глядя на нее, Джулиан вывел пальцами на ее предплечье: О Ч-Е-М? Входная дверь открылась, и, когда Диана вышла, прохладный ветерок и дождь пробрались в дом. На щеку Эммы упала капля, когда она развернулась, дабы взглянуть на Джулиана.