— Что такое «крынгс»? — спросил Денис и приготовился сделать запись в своей тетради.
— Ну… — замялся Кастор.
— Когда рак на горе свистнет — расшифровал Виталик.
— Что-что? — переспросил Константин Петрович.
— Ну да, да, когда свистнет рак, — немного замялся Кастор, — Это я придумал когда-то. Когда ещё был Техником. Так оно и вошло в общий реестр. Это значит, что желание может быть выполнено при сочетании каких-то крайних условий. Каковые условия от нас, мунгов, не зависят.
— Но если они от нас не зависят, так как же мы… — начал было Константин Петрович.
— На этот случай у нас имеется обходной маневр! — объявил Кастор.
— А вы были Техником? А как? Компьютеров ведь не было! — удивилась Наташа.
— В моём распоряжении была электрическая лампочка. Она загоралась с разной интенсивностью, когда я прикладывал к ней контакт. И вот по интенсивности освещения можно было сделать вывод о том, что же за носитель нам попался. Я для себя нарисовал табличку и определил, какая яркость что означает. А от меня некоторые новые термины… расползлись.
— Когда рак на горе свистнет, — с удовольствием повторил Даниил Юрьевич.
— Это ладно, — махнул рукой Кастор. — Вы ещё не слышали, как мой предшественник придумал обозначать опасные невыполнимые желания.
Виталик фыркнул — он был в курсе.
— Так кто же тот рак, который свистнет на горе? И где находится эта гора? — вернулся к теме Константин Петрович. — Мне так и хочется скомандовать ему: «Свисти!»
— По вашей команде он ничего делать не будет, — нехорошо усмехнулся Кастор. — Но мы наконец-то перешли к сути дела.
С потолка исчезла последняя диаграмма. Кастор вдруг стал серьёзным, подошел к столу, сложил на груди руки и продолжал:
— В вашем городе живёт один почтенный старец. Дедушка такой. Владелец букинистической лавки. Лавка вроде ничего себе, хотя я не очень разбираюсь в книгах, это ваше дело. Но лавка — ладно, будь она хоть трижды убыточным притоном одинокого графомана, всё равно стоило бы обратить на неё внимание. Потому что хозяин, почтенный старец то есть, обладает очень полезным свойством. Если ему случается поверить в какую-то невероятную вещь — она тут же происходит.
Мунги глубоко вздохнули, предвкушая перспективы. Константин Петрович уже мысленно строчил наверх отчёты о проделанной работе.
— Рано радуетесь. Старикан недоверчив настолько, что иногда не верит в очевидное. Да и характер у него неприятный. Но уж если во что поверил — так тому и быть.
— Как же это? — не удержался Денис. — Совершенно обыкновенный человек — обладает такой властью?
— Он не совсем обыкновенный. Он из перерожденцев. Из добровольных перерожденцев.
— Из добровольных? — переспросил Даниил Юрьевич. — Разве не Канцелярия Перерождений решает такие вопросы?
— Иногда собственная совесть способна вынести приговор пострашнее, чем все судьи и канцелярии и этого, и прочих других миров, — очень серьёзно ответил Кастор. — В детстве наш герой совершил дурной поступок. Убил неповинное живое существо. Все его простили за это, и существо было первым, кто простил. Но он был слишком требователен к себе. И сам себя простить не смог. Он дал себе зарок — снова и снова рождаться человеком и ждать от себя прощения. Он перерождался, ничего не помня о прошлом. Узнавал историю чужого детского преступления. Преисполнялся гневом — и не прощал бедного ребёнка. После чего умирал. Иногда — в довольно раннем возрасте. И всё начиналось заново. Вообразите, каково это — умирать снова и снова и знать, что ты опять не прощён — собой же. Но теперь его мучениям пришел конец. Он примирился с собой. Он простил незнакомого ребёнка и этим простил себя. Сам он об этом ещё не знает, и узнает лишь тогда, когда примет окончательное решение покинуть мир живых.
— А зачем ему эти игры в «верю — не верю»? — спросил Лёва. — Вроде он наказание тут отбывает и при этом творит чудеса.
— Он ничего не творит. Это просто его особенность, доведённая до совершенства. Ещё при жизни — при его первой жизни — он умудрился материализовать то, во что безоговорочно верил. Сейчас он просто попросил добавить себе недоверчивости. Чтобы не перевернуть мир.
— Но он человек? — поинтересовался Константин Петрович. — Или дух? Кто он? И где его место в иерархии?
— Формально он принадлежит к третьей ступени. Но ничего об этом не помнит и потому фактически находится на первой. Постарайтесь вести себя с ним уважительно и аккуратно. А то знаете — всякое может быть. Даже если силой воли заставишь себя забыть о каких-то умениях из прошлого — в критический момент они напомнят о себе сами.
— Итак, мои люди должны отправиться в букинистическую лавку к недоверчивому старику. Убедить его в том, что желания наших клиентов — выполнимы. И тогда на некой горе свистнет некий рак, и счастья на земле будет ещё больше, — резюмировал Даниил Юрьевич.
У Шурика заблестели глаза: он уже готов был нестись в эту чудесную лавку. А Лёва даже с места вскочил — чтобы опередить его.
— Нет-нет, дорогие мои, так не пойдёт. Бежать к нашему уважаемому букинисту со списком невыполненных желаний, который, к слову, ещё и не составлен…
— Я займусь! — поднял руку Денис.
— Займёшься, займёшься. — кивнул Кастор. — Но даже когда список будет готов — не бегите. Тут торопиться нельзя: это третья ступень, а не букмекерская контора. Вам всем по очереди надо постараться произвести на старика хорошее впечатление. Стать частыми гостями лавки. Говорить с ним о книгах, о литературе, сами придумаете, это ваша работа, не моя. Когда контакт будет налажен — можно приступать к выполнению желаний. Заведите разговор на нужную вам тему, подведите деда к мысли, что это всё — вполне реально, и ждите реакции. Если вы хорошо подготовитесь, он поверит, и дело будет сделано. И помните — не больше одного желания в неделю. Старик недоверчив! Дайте ему возможность быть недоверчивым, и лишь изредка совершать небольшие чудеса.
— Это что, мы теперь будем пастись в букинистической лавке? — спросил Константин Петрович, — А как же работа?
— А работу никто не отменял. Один пасётся в лавке, остальные работают в прежнем режиме. И разведчики не спят. К счастью, желаниям свойственно возникать часто, и скоро у вас, мои хорошие, будет пачка обыкновенных безопасных выполнимых желаний, которыми вы и займётесь. Не забывая про рака на горе.
— Мы не забудем про этого рака! — пообещал за всех Лёва. Картина жизни на ближайшее время была такой чёткой, ясной и понятной, что он даже подпрыгнул несколько раз на одной ножке, прежде чем сесть на место.
— Это адрес букинистической лавки. Клиент почти не выходит оттуда. Там же и живёт, — сказал Кастор и положил на стол клетчатый листок, вырванный из блокнота. На листке что-то было написано от руки.
— У него нет нормальных визиток? — спросил Константин Петрович, — Может быть, свести его с нашей типографией? Или у него просто финансовые сложности?
— Финансовых сложностей у него нет. Потому что он верит в дело, которым занимается. А печатной рекламы не признаёт, как и любой другой. Сам пишет адрес на клочках бумаги и раздаёт тем, к кому испытывает доверие. Ну а уж они приводят к нему новых клиентов. Ну что, голуби, есть ещё вопросы?
— А вы не знаете, как он себя простил? — не удержалась Наташа.
— Ну ты совсем что ли? Кто про такое спрашивает? — толкнула её локтём Галина.
— Тут нет тайны, — отвечал Кастор, — Он не судил ребёнка за проступок. Он пожалел малютку, поставил себя на его место. И понял, что в тот момент убийство живого существа было для него единственным способом не сойти с ума.
— Так можно любого простить, — неодобрительно покачал головой Константин Петрович.
— Можно, — не стал спорить Кастор, — Но не всякий способен поставить себя на место того, кто достоин осуждения, и посмотреть на мир его глазами.
— Вот я пальцами стукнула. Правильно? Теперь можно в бар?
— Это не глухонемой язык! Это защита. Ты её ставишь, а не палец.
— Ладно, я это сейчас не понимаю, давай отложим. Пойдём договор подпишем!
— Тебе ещё не пора.
— Да? А почему тогда я уже два подписала?
— Так, всё. Хватит трепаться с моими нервами. Мы идём в бар.
Очередной урок шемоборского искусства подошел к концу.
Как повезло Ингвару Эрикссону, который взял в ученики простую, старательную, не слишком талантливую деревенскую девочку. Она училась, она верила, что ей помогают духи-покровители, и уж конечно она не прыгала через несколько ступеней, а постигала науку постепенно, от простого к сложному. Анна-Лиза твёрдо знала: если она овладеет этим хитрым ремеслом, то никогда не будет нуждаться в деньгах, сможет жить так, как ей хочется. Но что делать с Алисой, которая с детства живёт так, как ей хочется, и понятия не имеет о том, что такое финансовые трудности, потому что родители в любой момент готовы без лишних вопросов выслать ей любую сумму. Алиса интуитивно играет с носителями желаний, как опытный шемобор, потому что это ей интересно. Зато не понимает элементарных вещей. Не то, что защиту поставить — она даже не может оформить документы в соответствии с вековыми традициями! Кому рассказать — это милое создание дважды подписывало один и тот же договор, потому что в первый раз она заполнила его так, что сама потом не смогла разобрать — где здесь желание, где информация о носителе, а где — служебный шифр.
Всё лето Анна-Лиза и её ученица колесили по Европе. Оказалось, что защита, под которой так ловко можно укрыться от посторонних глаз — идеальное средство от папарацци, назойливых кавалеров и прочих нежелательных знакомств. Но именно её, эту полезную во всех отношениях защиту, Алисе так и не удавалось освоить.
Отчаявшись вдолбить что-то в эту красивую, но избирательно толковую голову, Анна-Лиза привезла ученицу в Москву. Здесь все знали в лицо недавнюю героиню светских скандалов и сплетен, здесь, чтобы не угодить на первые полосы желтых газет, Алиса должна была научиться плавать, как человек, которого выкинули из лодки на глубину. Но тщетно. Не раз и не два Анна-Лиза, как заботливая нянька, прибегала на помощь в самый последний момент. Папарацци, уже подсчитавший, какую сумму он запросит за кадры «Алиса Владимирская танцует на стойке бара фривольные танцы», опускал фотоаппарат, оглядывался по сторонам, и видел только изменчивые тени.
Они спустились в гостиничный бар и заказали коктейли, а Анна-Лиза — ещё салат и сэндвич, чтоб немножко утолить голод.
— Как ты можешь пить и при этом держать защиту? Я не понимаю! — воскликнула Алиса. Защиту было невозможно объяснить словами, увидеть со стороны, разложить на составные части, освоить в деталях, проследить в развитии. Она либо устанавливалась — либо нет.
— Ты же дышишь, когда пьёшь. А я не слышу, когда я ем.
Ну, конечно. А что ещё от неё ждать.
— Может, есть какой-то ещё фокус, а я его не знаю? — дождавшись окончания сэндвича, осторожно спросила Алиса, — Помнишь, как в сказке «Питер Пэн»? Питер учит детей расслабиться и подумать о чём-то весёлом, чтобы взять да и полететь. А дети — не летят. И думают дети — неужели мы недостаточно расслабились и развеселились? Но потом выясняется, что для полёта нужен какой-то порошок с крыльев фей.
— Точно! Нужна моя пудра! Сбеги-ка за нею наверх! — осенило Анну-Лизу.
Алиса легко поднялась с места и вскоре вернулась с золоченой пудреницей в руке.
— Теперь сыпь себе в лицо погуще!
Алиса послушно прошлась по щекам пуховкой и стала похожа на извалявшегося в муке поварёнка.
— Теперь работаем.
Анна-Лиза отпустила защиту. Молодой бизнесмен из Норильска, дожидавшийся в баре деловых партнёров, протёр глаза и очки — перед ним сидела бледная, как Панночка из Вия, Алиса Владимирская!
— Работаем! — повторила Анна-Лиза.
Но фокус с пудрой не удался. А может быть, Алиса просто не до конца поверила в её чудесные свойства.
— Обманула меня, да? — спросила она, вытирая лицо салфеткой. Защита вновь укрыла столик. Бизнесмен из Норильска повторно протёр очки и глаза, и вернулся к чтению мужского журнала.
— Не сработало. Но мы делаем все возможности! — констатировала Анна-Лиза, и вернулась к салату.
— У меня появилось сомнение. Ты нарочно хочешь быть на всех устах, — через некоторое время сказала она, — Ведь не смерть же тебе грозит на газетной полосе!
— Тебе было бы приятнее, если бы меня из фоторужья насмерть щёлкнули? — удивилась Алиса.
Анна-Лиза забарабанила по столу акриловыми ногтями. А что, если?..
Среди шемоборов Европы ходило столько анекдотов про московских мунгов, что впору было выпускать собрание сочинений. Говорили, что они все вместе живут в каком-то старом доме в центре города и считают, что достигли окончательного просветления. Говорили, что их шеф велит называть себя «гуру». Говорили, что они настолько далеки от обыкновенных людей и их простых желаний, что уже не могут понять их, а не то, что исполнить. Говорили, что они принимают к исполнению не все желания, а только самые «высокодуховные», причём уровень духовности определяет шеф-«гуру». Говорили, наконец, что московские Бойцы впали в радикальное вегетарианство, и не только не едят мясного, но и врагов-шемоборов не трогают, а стараются аккуратно и незаметно, окружив заботой и любовью, выдворить их за МКАД. А там уж пусть их хотя бы первый попавшийся волк загрызёт.
Неудивительно, что эти добряки до сих пор не вышли на след Алисы и Анны-Лизы, несмотря на регулярные перебои с защитой.
— Ты поняла, для какого смысла мы это делаем? — попробовала зайти с другой стороны Анна-Лиза.
— Чтоб мужики не пялились. Очень полезно! — отвечала Алиса.
— Чтоб мунги тебя не съели! — Анна-Лиза провела по горлу ребром ладони, показывая, что сделают с ней мунги, после того, как поймают, и перед тем, как съедят.
— Эти зайки разве кого-то убивают? — удивилась Алиса, — Они же пушистые добряшки.
Анна-Лиза глубоко вздохнула, заказала ещё один салат и два сэндвича, и прочитала лекцию о свирепых Бойцах, разукрасив свой рассказ воспоминаниями о личных встречах с этими опасными тварями.
У Алисы засияли глаза. Так значит, помимо игры в шпионов — найди-подпиши-обмани — можно ещё поиграть в войнушку?
— Хватит тебе есть и рассиживаться, — отправляя в рот последнюю ложку салата, сказала Анна-Лиза, — Сено лошадью не ходит. Нам нужны настоящие Бойцы. И мы к ним поедем. Надо только вспомнить, в какой парковке стоит наша алчная ханума.
— Хищная хохлома! — поправила Алиса.
Анна-Лиза потребовала счет и задумалась. Хорошие Бойцы в Париже — но слишком самоуверенные. Неплохие Бойцы в Гамбурге — но с ними не поиграешь. Ровно шесть часов они будут гонять шемобора по городу, после чего пригласят коллег из соседних квадратов и устроят настоящую облаву. Нечестную. Интересные Бойцы в Лондоне, но там всегда столько шемоборов ошивается — можно затеряться в толпе! Решено — Санкт-Петербург. Тамошние Бойцы стоят всех разом. И может быть там, при встрече с настоящей смертельной опасностью, Алиса научится ставить защиту? Вот уж действительно — выкинуть из лодки на глубину. А так — она плещется на мелководье и в любой момент может сжульничать и опереться руками о дно. Ну а если не научится… Всякое бывает — опасная у шемоборов профессия. Может быть, проще найти нового ученика, чем воспитать этого? Хотя будет жалко затраченных усилий.
Солнце скрылось за домами, закончился танец пылинок, но Наташа забыла опустить жалюзи в приёмной — до того ли было после летучки? Воспользовавшись случаем, Виталик и Лёва присели на подоконник, чтобы обсудить новую книгу Йозефа Бржижковского, которая ещё не поступила в продажу, но уже прибыла на склад питерского филиала.
Лёва болтал ногами и иногда одобрительно ударял пяткой по батарее парового отопления. Виталик сгруппировался, обхватил колени руками, но рассказ свой сопровождал такой бурной жестикуляцией, что правая его нога то и дело сползала с подоконника на пол. Он возвращался в исходное положение, но потом, забывшись, вновь начинал размахивать руками, и ситуация повторялась.