Затем прикоснулась к его рту кончиками пальцев.
Он поцеловал их, но Ханна не обратила на это внимания и прикоснулась пальцем к его зубам.
В глазах Тьерри вспыхнуло изумление.
Да. Это был длинный клык, чуть заостренный. Еще не зуб хищника – лисицы, рыси или волка. Ханна провела по нему пальцами.
Изумление в его взгляде сменилось чем‑то другим… Глаза подернулись поволокой, и возникшее в них желание смешалось с явным ужасом.
– Не надо… Ханна, пожалуйста. Ты не понимаешь… – прошептал Тьерри.
Ханна прикоснулась к кончику его зуба большим пальцем. Да, теперь он стал острее. И длиннее, тоньше. Сейчас он был похож на зуб полярной лисицы, который она держала тогда в ладони, – молочно‑белый, полупрозрачный, изящно изогнутый.
У Тьерри тяжело вздымалась грудь.
– Пожалуйста, остановись. Я… Я не смогу…
Но Ханна уже не могла остановиться.
«И почему это люди боятся вампиров? – думала она. – Я могла бы дразнить его, мучить, доводить до безумия… будь я злой. Но я буду доброй».
Очень осторожно Ханна потянулась к Тьерри другой рукой. Она прикоснулась к его затылку, привлекая его к себе. Тьерри не противился этому, и ей нетрудно было направить его рот к своей шее.
Она чувствовала, как он дрожит.
Больно не было… Это, скорее, было похоже на ласку, на ласковый укус, боль от которого приятна.
А затем… неземное блаженство!
Не физическое ощущение, а волнующее чувство… Они почти слились, и сквозь них струился свет.
«Сколько же пропущено жизней, которые мы должны были прожить вместе? Сколько раз мне приходилось говорить: «Может быть, в следующей жизни?» Как же нам удавалось жить порознь?»
Казалось, эти ее вопросы блуждали в их сознаниях, слившихся воедино, то воспарявших, то погружавшихся глубже в поисках ответов. И Тьерри не мог этому противиться. Ханна знала, что не мог. Он был так же, как и она, захвачен всем, что происходило между ними, так же потрясен.
А она продолжала искать ответы, и ничто не могло остановить ее.
…То, что открылось ей, возникло не как внезапное озарение, не в ослепляющем сиянии света. Оно стало появляться отдельными вспышками, каждая из которых была слишком короткой, чтобы сразу все понять.
Вспышка! Лицо Тьерри, склонившееся над ней. Совсем не то ласковое лицо, которое она недавно видела… Сейчас оно жестокое, с горящими, как у зверя, глазами. Рычащий рот… и зубы, красные от крови.
Но эти слова ничего не изменят.
Это правда. Она видела собственные воспоминания… видела то, что произошло на самом деле. Она знала это.
Он убил ее.
– Так вот почему ты разбудил меня во время гипноза! Ты не хотел, чтобы я вспомнила! Ты понимал, что я узнаю правду!
От гнева и огорчения Ханна была вне себя.
Если бы она не поверила ему, если бы все не было так по‑настоящему прекрасно, она бы не чувствовала, что ее так предали! Но это оказалось самым большим предательством за всю ее жизнь… за все ее прошлые жизни.
Все оказалось ложью… и даже ее собственные чувства. Радость обретения, любовь… все оказалось обманом.
– Ханна, это не так…
– Ты – само зло! Ты убийца!
«Она рассказала мне об этом, – подумала Ханна. – Та женщина с темными волосами. Она сказала мне правду. Почему я не вспомнила о ней? Почему до сих пор не услышала?»
Но теперь она вспомнила и о других словах этой женщины:
«Он невероятно хитрый… он попытается обмануть тебя. Он постарается управлять твоим сознанием…»
Управлять сознанием! Он воздействовал на нее. И он сам это признал!
И все то, что она ощущала сегодня ночью, было просто трюком. Ему удалось играть ее чувствами… Он даже добился того, что она предложила ему свою кровь! Она позволила ему укусить себя и пить ее кровь, как пиявке…
– Я ненавижу тебя, – прошептала Ханна.
Она увидела, как это ранило его. Он вздрогнул и отвернулся. А потом опять схватил ее за плечи и тихо сказал:
– Ханна, я хочу все объяснить. Пожалуйста. Ты не понимаешь…
– Нет, я понимаю! Понимаю! Я все помню! И я знаю, кто ты на самом деле. – Голос Ханны звучал тоже тихо, но напряженно.
Она пожала плечами и отодвинулась от него, чтобы уйти. Ей противно было прикосновение его рук.
Тьерри потрясение смотрел на нее. Он не мог поверить.
– Ты помнишь… все?
– Все, – с гордостью холодно ответила Ханна. – Так что можешь убираться. Что бы ты ни задумал, ничего не сработает. Любые… трюки, которые ты собираешься использовать… – Она покачала головой. – Просто лучше уйди.
На какую‑то секунду лицо Тьерри приняло странное выражение. Настолько трагичное и тоскливое, что у Ханны перехватило дыхание.
Но она не могла заставить себя смягчиться. Она не могла позволить обмануть себя снова.
– И держись от меня подальше, – добавила она. При всем смятении, охватившем ее, это была единственная мысль, которая владела ей. – Я вообще не хочу тебя видеть.
Тьерри потерял самообладание. Он был в шоке, но взгляд его был твердым.
– Я никогда не хотел причинить тебе вред, – сказал он спокойно. – И все, чего я хотел сейчас, это защитить тебя. Но я уйду, если ты этого хочешь.
«Как он смеет заявлять, что не хотел причинить ей вред? А то, что он столько раз убивал ее, – не в счет?»
– Да, я так хочу. И я не нуждаюсь в твоей защите.
– В любом случае ты ее получишь, – ответил Тьерри.
Он сделал движение в ее сторону – быстрее, чем Ханна могла ожидать, чем даже могла вообразить. Через мгновение он уже был рядом. Его пальцы прикоснулись к ее левой щеке – легко, словно крылышки мотылька. А затем он взял Ханну за руку, и на ее палец что‑то скользнуло.
– Носи его, – сказал он почти беззвучно. – Оно будет защищать тебя своими чарами. Но даже и без этого немного найдется таких Ночных обитателей, которые решатся навредить тебе, если его увидят.
Ханна открыла было рот, чтобы заявить, что не боится никаких Ночных обитателей, кроме него самого, но Тьерри продолжил:
– Старайся не ходить одна, особенно ночью.
И ушел.
Он исчез с крыльца, растворившись где‑то в темноте. Исчез внезапно, словно был бестелесным. Если бы Ханна не заметила мимолетного движения в сторону прерии, она могла бы подумать, что Тьерри способен в мгновение ока становиться невидимым.