Прохладный вечерний воздух остудил горевшие огнем щеки и немного успокоил Габриэллу, хотя мысли в голове сплетались в самые невероятные предположения, а сердце продолжало учащенно биться от пережитого конфуза.
Неужели весь мир сошел с ума? Что вообще происходит ходит вокруг?
Лукан обманул, что он коп, теперь в этом нет сомнений. Господи, сколько еще глупостей он ей наговорил… сколько глупостей она наделала, поверив ему… Зачем все это ему было нужно? Габриэлла замерла на последней ступеньке полицейского участка и сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула, опустила голову и только тут заметила, что продолжает сжимать в руке мобильный. — Черт.
Она должна все выяснить.
Нужно разорвать паутину обмана. И сделать это прямо сейчас.
Она снова набрала номер Лукана и ждала ответа, хотя и не знала, что ему скажет. Шестой гудок. Седьмой. Восьмой…
На ее предыдущий звонок он не ответил. Он шел по следу наркодилера, заметил его у дешевой пивнушки, где тот продал болтавшемуся по улицам подростку дозу. Управляя сознанием дилера, Лукан завел его в темную улочку и приготовился к атаке, и в этот момент тишину ночи, как сирена пожарной машины, взорвал первый звонок Габриэллы. Лукан переключил телефон в беззвучный режим, упрекнув себя в несвойственной ему во время охоты беспечности. Беспечным его сделали голод и физическая слабость. Но в итоге этот нарушивший тишину звонок оказал ему услугу.
Он был не в форме, а привыкший к опасности дилер мгновенно что-то заподозрил, хотя Лукан, преследуя жертву, держался в тени. Парень занервничал, закрутил головой, несколько раз выстрелил из пистолета в темноту улицы. И хотя огнестрельные ранения для таких, как Лукан, не представляли смертельной опасности — если, конечно, это был не выстрел в упор в голову, — тем не менее Лукан сомневался, что его не совсем окрепшее тело готово к новым повреждениям.
К тому же выстрелы ухудшили его и без того скверное настроение.
Так что, когда парень закрутился волчком на месте, пытаясь определить, откуда раздался звонок, Лукан набросился на него. Он мгновенно повалил дилера на землю и впился клыками в горло. Парень напрягся, собираясь закричать, и артерия на горле вздулась, но он так и не смог издать ни звука.
Кровь, отравленная наркотиками и болезнью, наполнила рот Лукана. Он делал один глоток за другим, крепко прижимая к земле конвульсивно дергавшуюся жертву, не испытывая к парню никакой жалости, не заботясь о том, что может убить его. Его главной целью было утолить голод и восстановить ослабленное ожогами тело.
Лукан пил жадно, слишком жадно.
Он почти осушил дилера, но насыщения не чувствовал. Нужно выдержать паузу и дать телу время переварить кровь, в противном случае Лукан мог поддаться Кровожадности.
Лукан с отвращением посмотрел на вибрировавший в его руке мобильный, ему хотелось оставить звонок без ответа. Но телефон продолжал упорно звонить. Преодолевая внутреннее сопротивление, Лукан нажал на кнопку. Несколько секунд он молчал и только слушал дыхание Габриэллы — оно едва уловимо прерывалось. Значит, она была чем-то расстроена. Но когда Габриэлла заговорила, голос звучал ровно.
— Ты мне лгал, — без всякого вступления заявила она. — Лгал с самого начала. Неужели ты не сказал мне ни единого слова правды?
Лукан с презрением оттолкнул безжизненное тело дилера, быстро обыскал его: перетянутую резинкой пачку наличных он оставил, пусть бродяги из-за нее дерутся; а вот источник наживы дилера, крэк и героин, следовало спустить в канализацию.
— Ты где? — рявкнул Лукан в трубку, не пытаясь скрыть хищные нотки. — Где Гидеон?
— Ты даже не отрицаешь этого? Зачем ты это делал?
— Дай ему трубку, Габриэлла, — приказал Лукан.
Она пропустила мимо ушей его требование.
— И еще я хочу знать, как ты вчера вечером попал в мой дом? Я заперлась на все замки, включая цепочку. Ты их все открыл какими-то хитрыми штучками? Или ты выкрал ключи и сделал себе дубликаты?
— Мы поговорим об этом позже, когда ты окажешься в бункере, где тебе ничего не будет угрожать.
— Каком бункере? — Ее резкий смех ошеломил его. — Не прикидывайся, что пытаешься защитить меня. Я знаю, что ты не коп. Неужели так трудно быть честным, хотя бы чуть-чуть? Разве я так много прошу, Лукан? Господи, может быть, тебя вовсе и не Лукан зовут? Неужели в том, что ты мне говорил, нет им капли правды?
Вдруг Лукан понял, что гнев или боль Габриэллы вызваны не беседой с Гидеоном, из которой она могла, узнать о своей связи с Родом и своей истинной судьбе, в которой ему, Лукану, нет места.
Ничего этого Габриэлла еще не знала. Причина заключалась в другом. Это не был страх, вызванный неожиданной для нее новостью. Это был страх неведения.
— Габриэлла, ты где?
— А почему тебя это волнует?
— Да, меня это волнует, — неохотно признался Лукан. — Черт, у меня сейчас нет времени со всем этим разбираться. Послушай, я знаю, что ты не дома. Где ты находишься, Габриэлла? Ты должна мне сказать.
— Я в полицейском участке. Пришла повидаться с тобой, и представь, здесь никто и никогда даже имени твоего не слышал.
— О господи, ты там обо мне расспрашивала?
— Конечно. Откуда мне было знать, что все это время ты из меня дурочку делал. — Габриэлла рассмеялась. — А я тебе кофе и булочку принесла.
— Габриэлла, я буду там через несколько минут, даже раньше. Никуда не уходи. Оставайся там. Оставайся в помещении, где есть люди. Я иду за тобой.
— Я тебя не жду. Оставь меня в покое.
Ее резкий окрик заставил Лукана замереть прямо посреди улицы.
— Все, Лукан, с меня хватит! И черт возьми, даже не приближайся больше ко мне!
— Слишком поздно, — процедил Лукан в трубку.
Он уже повернул за угол и вышел на улицу, где находился полицейский участок. Лукан чувствовал, как кровь дилера растекается по телу, питая каждую клетку, к нему возвращалась сила, и он мог передвигаться стремительно, словно ветер, оставаясь невидимым для прохожих.
Но Габриэлла, обладавшая обостренным чутьем, увидела его сразу. Он услышал в трубке ее ошеломленный вздох, она медленно отняла телефон от уха, широко раскрытыми глазами наблюдая, как он быстро к ней приближается.
— Господи! — прошептала Габриэлла, а Лукан уже стоял перед ней, протянув руку, чтобы взять ее за локоть. — Отстань от меня!
— Нам нужно поговорить, Габриэлла. Но не здесь. Я доставлю тебя в одно место…
— Пошел к черту! — Габриэлла увернулась от его руки и отступила. — Я с тобой никуда не пойду.
— Габриэлла, тебе опасно оставаться здесь. Ты слишком много видела. Хочешь ты того или нет, но ты уже вовлечена во все эти события.
— Какие события?
— В войну.
— Войну? — недоверчиво переспросила Габриэлла.
— Да. Это война. И тебе рано или поздно придется решить, на чьей ты стороне. — Лукан злобно рыкнул. — Нет, нельзя медлить, я прямо сейчас принимаю за тебя решение.
— Это что, шутка такая? Ты что, один из бывших военных, которого демобилизовали, потому что у него с головой не все в порядке, и теперь ты играешь в воображаемую войну? А может быть, с тобой все значительно хуже?
— Это не шутка и не игра. В свое время, Габриэлла, я наблюдал много сражений и смертей. Ты даже представить себе не можешь, что я видел и что делал.