Да это же дриада!
Ее трясло. Бедняжка разевала рот, как рыба, силясь подняться. Длиннопалой рукой она хватала себя за горло, будто ее душили.
— Помогите! — взмолилась дриада, широко раскрыв испуганные карие глаза. — Мое дерево...
— Что с ним? — спросил Пак, подхватывая ее.
Девушка запрокинула голову и обмякла.
— Эй! — позвал он и легонько тряхнул ее. — Не уходи. Где твое дерево? Его кто-то срубил?
— От-отравлено, — задыхаясь, прошептала дриада.
Глаза девушки закатились, она одеревенела. Тело с сухим треском съежилось и стало похоже на кучу обыкновенных высохших веток. Я вспомнила, что говорил Ясень о фейри и смерти. Как печально! Значит, ее жизнь кончилась и она просто перестала существовать?
Пак вздохнул, склонил голову и поднял мертвую дриаду. Она была сухая и хрупкая, как тонкое стекло, но все же, пока он нес ее к лесу, от тела не отломилась ни одна веточка. Пак бережно положил дриаду возле огромного дерева, тихонько сказал несколько слов и отступил.
Сначала ничего не произошло, но вдруг из земли вырвались гигантские корни, обвили дриаду и утащили ее вниз. Все это заняло считанные секунды.
Мы постояли в молчании. Никто не хотел нарушать скорбную тишину.
— Что значит «отравлено»? — спросила я наконец.
Пак встрепенулся.
— Пойдем-ка выясним, — ответил он с мрачной усмешкой.
Долго искать не пришлось. Минуту-другую спустя нам начали попадаться деревья с кривыми, закрученными ветвями. Вскоре мы выбрались на участок мертвой земли. Знакомая картина. В этом месте лес болел, погибал. Растения превращались в причудливые металлические пародии на самих себя. Всюду торчали горбатые фонари. Их свет то мерк, то разгорался, мигая. Корни и стволы были опутаны проводами, которые душили их, словно черно-красные лианы. Пахло гнилью и медью.
— Оно разрастается, — пробормотал Пак.
Он поднял руку, заслоняясь от ветра, который взъерошил мне волосы и растрепал одежду.
— Несколько месяцев назад этого тут не было. — Он повернулся ко мне. — Ты, кажется, сказала, что убила короля Машину.
— Он мертв. — Я посмотрела на отравленный лес и содрогнулась. — Но это не значит, что Железное королевство пало. Терциус говорил, что у них теперь новый король.
Пак прищурился.
— Новый? Ты об этом не упоминала, принцесса. — Он покачал головой, глядя по сторонам, и вздохнул. — Еще один король! Черт побери, да сколько можно с ними биться? Они что, как грибы растут?
Я поморщилась, представив, что придется совершить еще одно убийство. Порыв ветра со свистом пронесся над погубленным лесом, ветки металлических деревьев заскрежетали, меня пробрала дрожь. Робин кашлянул и побрел прочь.
— Идем, принцесса. Мы пока ничего не можем поделать. Лучше я тебя домой отведу.
Домой. Вот мучение! Родные и привычная жизнь были так близко. Я подумала о Небывалом, которое медленно чахнет, исчезает крупинка за крупинкой. И приняла решение.
— Нет.
Пак оглянулся и заморгал.
— Что?
— Я не могу вернуться, Робби.
Я огляделась. Волшебная страна погибала, тень Железного королевства нависла над ней.
Посмотри. Фейри умирают! Я не могу закрывать на это глаза.
— Почему?
Я захлопала ресницами, удивляясь его рыцарскому отношению, но Пак только улыбнулся.
— Ты и так много сделала, принцесса, и столько пережила. Думаю, возвращение домой ты заслужила. Черт побери, с одним королем ты уже расправилась. А с Небывалым все будет хорошо, уж ты мне поверь.
— А как же скипетр? — не унималась я — А война? Оберон должен знать, что Маб хочет на него напасть.
Робин пожал плечами с таким видом, будто ему стало не по себе.
— Я все расскажу ему, принцесса, если он меня сразу в крысу не превратит.
— Я все расскажу ему, принцесса, если он меня сразу в крысу не превратит. Что до скипетра, то его ищет Зимний принц. Все и без нас прекрасно обходятся.
Я запротестовала, но он беспечно махнул рукой.
— Война все равно начнется, принцесса. Это старая история. Зима и Лето всегда враждовали. И века не проходит, чтобы не вспыхнула ссора. Скипетр как-нибудь вернут, и все пойдет своим чередом.
Я нахмурилась, вспомнив, что сказала Маб Лесному владыке во время церемонии.
— Но как же мой мир? Маб говорила, что Лету нельзя владеть скипетром дольше положенного, иначе произойдет катастрофа. А что, если Железный король его получит? Тогда вообще всему конец?
Пак почесал затылок.
— Э-э... возможно.
— И что же нас тогда ждет?
— Будем по пустыне Мохаве на санках кататься.
Я ошеломленно уставилась на него.
— Такого нельзя допустить! Да что это с тобой? Неужели ты думал, что я в стороне останусь?
Робин пожал плечами.
Его невозмутимость меня бесила, и я решила ударить по больному.
— Да ты же просто боишься. Испугался железных фейри, вот и не хочешь с ними больше встречаться. Вот уж не знала, что ты такой трус.
— Я тебя оберегаю! — не выдержал Пак и развернулся ко мне.
Его глаза лихорадочно сверкали. Я попятилась.
— Это не игрушки, Меган! Дерьмо вот-вот на вентилятор налетит, а ты стоишь и даже не знаешь, когда лучше пригнуться!
Во мне вскипело праведное негодование. Хватит мне указывать и хватит меня запугивать!
— Я сумею за себя постоять, Пак! Я вовсе не какая-то там пискушка из группы поддержки, с которой надо нянчиться. У меня тоже руки в крови. Я прикончила Железного короля, и мне до сих пор об этом кошмары снятся. Я убила живое существо! И если надо, снова это сделаю!
— Знаю! — воскликнул он, всплеснув руками. — Я знаю, ты жизнью будешь рисковать, чтобы спасти нас. Это меня и беспокоит. Ты еще мало знаешь Небывалое, вот и не боишься ничего. Тут скоро будет настоящий ад, а ты с врагом шуры-муры затеяла! Я слышал, что произошло в Железном королевстве, и да, я чуть в штаны не наложил, когда узнал. Я люблю тебя, черт побери. И не хочу смотреть, как тебя на кусочки разорвут.
Я вздрогнула и от этого неожиданного признания, и от того, что он сказал обо мне и Ясене.
— Ты... ты знал? — спросила я, запинаясь.
Он бросил на меня насмешливый взгляд.
— Я не первый день живу, принцесса. Не стоит считать меня дурачком. Даже слепой заметил бы, как ты смотришь на принца. Наверное, в королевстве Машины между вами что-то произошло, но как только вы вернулись, наш мальчик вспомнил, что влюбляться в летнюю фейри нельзя.
Я покраснела, и Робин покачал головой.
— Я молчал только потому, что он уже решил с тобой расстаться. Ты-то и не подозреваешь о последствиях, а Ясень о них прекрасно знает. Хоть мне и противно его хвалить, но он правильно сделал.
У меня задрожал подбородок. Пак фыркнул, но когда увидел, что я вот-вот заплачу, смягчился.
— Забудь его, Меган, — ласково сказал он. — Ясень такой любви не стоит. Даже если бы закона не было, он бы все равно тебя бросил. Уж я-то его знаю.
Я все-таки разревелась.
— Нет, — прошептала я, не в силах больше сопротивляться тоске, которая грызла меня все утро.
Бедный Пак! Он только что признался мне в любви, но я ничего не могла поделать со слезами. Я не могла жить без Ясеня. Он был таким смелым и решительным. Когда он смотрел на меня, его взгляд переполняла нежность, будто я для него — единственная на свете. За его холодной надменностью скрывалась прекрасная, израненная душа!
— Не могу я его забыть! Он мне нужен. Я знаю, что он мой враг и мы нарушили все возможные правила. Ну и пусть. Мне так его не хватает, Пак.
Он вздохнул то ли сочувственно, то ли горько и притянул меня к себе.