1. Будет
Когда человеку с телекамерой развяжут глаза, он увидит перед собой людей, словно бы сбежавших со съемок костюмированного фильма.
Рыжая девушка в прозрачном белом платье, в туфельках на высоком каблуке, со сверкающей в волосах диадемой - красное золото и зеленые, в цвет глаз, камни. Слишком большие, чтобы быть изумрудами, конечно же. Ну просто неприлично большие. Такие изумруды хранятся в музеях и государственных сокровищницах. Ведь правда?
Молодой мужчина в облегающем черном костюме и черном плаще, заколотом у горла серебряной розой. На поясе у мужчины шпага - не спортивное оружие современных фехтовальщиков, а настоящая боевая средневековая шпага, тяжелая и широкая, подлинное оружие убийства. А вы думали, мушкетерская шпага - это та тонкая острая палочка, вроде шампура, с которой бегал в известной экранизации актер Михаил Боярский?
Седовласый старик, закутанный в мантию и опирающийся двумя руками на деревянный посох. Из той редкой породы людей, которые с возрастом не толстеют и не ссыхаются, остаются ровно такими же, как и в зрелости. Глаза у него ясные и мудрые, на лице добрая улыбка. Похож на Гзндальфа из сказки Толкиена, не так ли?
Оператор на всякий случай начнет работать. Картинка в любом случае обещает получиться интересной: темная законсервированная станция метро и трое ряженых в ярком круге света.
Рядом с ним несколько молодых людей самой обычной наружности снимут повязки с глаз двум фотожурналистам и довольно-таки известному сетевому публицисту. Еще двум людям, видимо, тоже журналистам, не только снимут повязки, но и развяжут руки.
-Благодарим вас за то, что вы согласились прийти в наше убежище, - негромко произнесет старик.
-Согласились? - Один из тех, кому развязали руки, разразится саркастическим смехом. - Вообще-то, выбора у нас не было!
-Выбор есть всегда. - Старик покачает головой. - Можете уходить, вас проводят.
Журналист настороженно оглядится - и замолчит.
-Мы похожи на вас. - В разговор вступит мужчина в плаще. - Но мы - не люди. Мы Иные.
-Я - оборотень, - скажет девушка в белом платье.
-Я - маг, - проговорит старик.
-Я - вампир, - улыбнется мужчина в плаще, обнажая острые зубы.
Оператор равнодушно продолжит снимать. Вы бы только знали, с каким количеством психов приходится сталкиваться оператору новостной программы!
-Это рекламная акция музыкальной группы? - спросит насмешливо сетевой публицист. - Или новой книги Пелевина?
-Скорее Акунина, - с усмешкой предположит кто-то из фотографов, и камера в его руках тонко всхлипнет, записывая очередной кадр. - Фандорин и упырь…
В следующий миг его палец вдавит спуск камеры - то ли на профессиональных рефлексах, то ли от животного страха, - и та застрекочет, выдавая кадр за кадром. Рыжая девушка с улыбкой потянется - и белое платье на ней разойдется по швам. Руки девушки начнут удлиняться, ноги, напротив, укорачиваться. Густая рыжая шерсть полезет сквозь кожу. Глаза начнут сходиться, нос плющиться.
-Оборотень-орангутанг, - произнесет старик, называющий себя магом. - Очень редкий вариант, признаюсь. Как правило, человек перекидывается в хищника. Чаще всего - в волка. В Азии распространены перевертыши-тигры. В Японии встречаются лисы. Небольшое количество медведей… кабанов… случается и иная экзотика. Но опрокидень-обезьяна - случай редчайший…
Его не станут слушать, но старик словно и не ждет этого.
Он будет все так же бубнить себе под нос о редкости и значимости данного случая, поскольку, по его мнению, перекидывание в обезьяну начисто опровергает теорию Дарвина о происхождении человека, пока журналисты не сойдутся вокруг оборотня - неуверенные, опасающиеся, но уже почуявшие в тяжелой звериной вони сладкий запах сенсации.
И когда где-то в темноте откроется дверь - этого не услышат. Ни журналисты, ни телеоператор, ни ряженый под Дракулу вампир, ни обернувшаяся обезьяной женщина, срывающая с себя остатки одежды. И маг - тоже не заметит. И молодые люди, которые привели журналистов и должны были, очевидно, служить охраной, среагируют слишком поздно.
В круг света вступит мальчик лет десяти, полуголый - в одних только грязных белых шортах, исцарапанный - будто протискивался через узкий лаз, вооруженный - с маленьким, но явно не игрушечным автоматом в руках. К нему успеют повернуться все - мальчик словно дожидается этого момента. Известный сетевой публицист даже заметит:
-В этом есть какой-то нездоровый фрейдизм…
Мальчик кивнет, поднимая автомат, и скажет тонким, еще не ломавшимся голоском:
-Совершенно с вами согласен!
И только после этого начнет стрелять.
2. Есть
Говорят, что французы любят слово «маленький». У них и книжка самая знаменитая - «Петит принц», и в ресторанах самые дорогие блюда - какой-нибудь «петит» или «миньон». Они, наверное, считают, что хорошего много не бывает.
А у нас в России - совсем по-другому. Маленький - это еще ладно, это снисходительно. Мол, не лезь не в свое дело: ты еще маленький, мал еще, маловат будешь…
Куда хуже слово «мелкий». Маленький - он еще может вырасти. Даже лилипуты друг друга зовут маленькими, им ведь хочется верить, что их рост - не навсегда. А вот мелкий как был мелким, так им и останется. Пусть даже он не лилипут, а всего-то чуть ниже среднего роста. Может, и не ниже, есть ведь такие случаи, когда вначале кто-то плохо рос, а потом раз - и вытянулся!
Да и вообще, важное ли дело - рост? Наполеон был небольшого роста. Путин тоже совсем не высокий. Актер Денни де Вито - коротышка, ну и что? Да если подумать, так почти все великие люди были маленькими! Вот только Петр Первый…
-Уснул, Мелкий?
Это Надя, мы с ней вместе сидим на занятиях. На нее я не обижаюсь, ведь на самом деле именно она самая маленькая в группе. И по возрасту, ей всего сем