Последним пришел Тень‑7, он же Шкуро Борис Натанович, он же бывший мэр в иерархии Купола.
— Неплохо тут у тебя, — сказал он снисходительным тоном, оглядывая кабинет хозяина, располагавшийся на семнадцатом этаже в здании банка «Северо‑Запад».
— Да, мне нравится, — с деланным простодушием ответил Олег Каренович.
И в самом деле, по части роскоши кабинет мог бы поспорить даже с Грановитой палатой Кремля, а техническое оборудование его было гораздо лучше.
Шкуро сделал шаг к столу, за которым уже сидели пять человек, и это был последний шаг в его жизни. Олег Каренович отступил в сторону, пропуская вперед незаметного тихого человечка в черном костюме, который поднял пистолет с глушителем и дважды выстрелил в мэра. В это же самое время в приемной были без шума ликвидированы его телохранители, с которыми он, по слухам, не расставался даже на ночь.
Олег Каренович кивнул, начальник службы ликвидации спрятал пистолет и бесшумно исчез.
— Купол сделал свое дело, Купол должен уйти. — Лобанов мельком взглянул на одного из сидевших за столом. — Вас это не касается, Евдоким Матвеевич. Но этот человек пережил себя. К тому же он начал самостоятельно деиствовать за нашими спинами. — Хозяин кабинета сел во главе стола и нажал на клавишу селектора. — Ярослав, уберите мусор.
В кабинет, огромный, как волейбольная площадка, вошли двое молодых людей в строгих темных костюмах, без усилий подняли громоздкую тушу бывшего мэра и унесли.
— Предлагаю замену, — продолжил как ни в чем не бывало Лобанов, нажимая новую клавишу. В кабинете появился худощавый седой человек в очках. Было бы трудно определить с первого взгляда его возраст.
— Маринич Феликс Вансович, — представил вошедшего Олег Каренович. — Заведует лабораторией психических исследований в Центре нетрадиционных технологий. В нашем штабе — Тень‑7. Есть вопросы?
— Чем он будет заниматься? — поинтересовался Тень‑5, владелец ресторана «Клондайк». Он контролировал в столице средний бизнес и сбыт наркотиков, а также отвечал за связи с ворами в законе и за набор новых низовиков.
— Системный анализ, компьютерное обеспечение, эвристика и прогнозирование деятельности. А с обязанностями только что носившего.., э‑э.., нашего уважаемого мэра вполне справится и Тень‑4. Итак, ваше мнение?
Возражений не было.
Новый босс занял место за столом.
ВЗГЛЯД В СПИНУ
Эзотерические сны стали появляться регулярно, раз в неделю, а то и чаще, повинуясь не то какой‑то внутренней программе, не зависевшей от жизненных реалий, не то внешнему воздействию.
Последний из них был весьма занимателен и хорошо запомнился Матвею, потому что таких снов, похожих скорее на телепередачу, он прежде не видел.
Под ним простиралась угрюмая ночная полупустыня с верхушками барханов, светящимися голубым светом, и частыми каменными столбами. На вершине одного из таких столбов он и стоял.
В фиолетовом небе с незнакомым рисунком созвездий висел гигантский объект, напоминающий очертаниями подводную лодку с двумя синусоидальными крыльями. Материал, из которого был сделан корпус лодки, был похож на серо‑зеленый ноздреватый сыр или какую‑то губку, узор каверн и отверстий подчинялся вполне различимому закону симметрии: так издали смотрятся пчелиные соты. Дырчатые крылья левиафана были полупрозрачными, с краев свисала бахрома, напоминавшая траву или водоросли — будто вся эта конструкция была растительного происхождения.
…Два всадника, мчавшиеся через пустыню, оставляли за собой хвосты светящейся пыли. Под неподвижно висящей «растительной лодкой» они остановились. Матвей напряг зрение и содрогнулся: под всадниками были не лошади, а какие‑то неизвестные животные.
Матвей напряг зрение и содрогнулся: под всадниками были не лошади, а какие‑то неизвестные животные. Да и сами седоки, хотя и имели человеческие очертания, не были людьми. На миг сверкнули их горящие рубиновые глаза‑щели на отсвечивающих металлом лбах. Остальное скрывали накидки, окутывающие фигуры и нижнюю часть лиц.
Один из всадников крикнул: пронзительный стеклянный вопль, всколыхнув тишину, умчался в пустыню, но ни одно движение не нарушило мертвой неподвижности гиганта над холмами. Всадники посовещались, потом один из них размахнулся и метнул вверх что‑то вроде копья, которое вонзилось в днище «лодки», оставив за собой паутинку света. Что‑то вспыхнуло там, в глубине пористого корпуса в полусотне метров над землей, вспыхнуло и погасло. Всадники снова посовещались, наклонившись друг к другу, и повернули в пустыню. Вдруг один из них заметил Матвея и не раздумывая метнул в него светящееся копье…
Проснулся Соболев словно от удара током — горел и дергался глаз, в который попал странный копьеметатель! Но не это поразило Матвея, он вспомнил на миг свое тело, вернее — тело наблюдателя из сна, тело полульва‑получеловека!..
Сон был интересен еще и тем, что вызывал ассоциации, связанные с эзотерическими концепциями Петра Дмитриевича Успенского. Висящий в воздухе колосс, например, напоминал «город» или «крепость» апоидов — древнейших разумных пчел, цивилизация которых погибла десятки миллионов лет назад по неизвестной причине. Успенский, правда, в своих трудах называл эту причину — вмешательство неких сил, контролирующих земную реальность.
Если бы Матвей мог, он «заказал» бы продолжение сна, но прямой связи со своим подсознанием у него пока не было. Та связь, которую установил когда‑то Тарас Горшин, «корректируя» сознание Соболева, почему‑то перестала действовать. И все же Матвей был доволен: его генетическая память начинала потихоньку «выходить из транса».
Внешняя жизнь шла своим чередом, и менять ее Соболев пока не собирался.
В четверг он отвез Стаса в хирургический центр, а в пятницу целых два часа просидел в коридоре, пока мальчишке не прооперировали колено. Операция прошла нормально при полной анестезии. Стас спал, поговорить с ним не удалось, и Матвей отправился в лицей. Он надеялся разыскать мерзавцев, избивших учительницу, хотя применять силу не хотелось.
После посещения лицея картина происшествия обросла дополнительными подробностями, но главное, что заставило Матвея действовать, — это уверенность всех, с кем ему удалось побеседовать, в том, что виновных опять не найдут. И уверенность эта была не беспочвенной. Прошло уже пять дней с момента нападения, а следствие по делу почти не развивалось. Местное милицейское начальство приказало «не форсировать розыск». На звонок директора лицея в «Вечерку» журналисты отозвались вяло: не убили же, так о чем особенно трубить?
— Безнадега, — вздохнул муж учительницы, субтильного вида бородач, преподаватель в радиоинституте. — Я ходил к родителям девочки, из‑за которой весь сыр‑бор разгорелся, так мне даже на порог ступить не дали, собаку пообещали спустить.
— А жена как себя чувствует? — поинтересовался Матвей.
— Да так, отошла уже. Хотя и рвота была, и слабость… Сотрясение, в общем.
— Но ведь если есть травмы, то можно возбудить уголовное дело!
— В том‑то и штука, что травм нет! Сначала ее ударили в живот, потом по голове, но следов практически не осталось. Видно, профессионалы били. — Муж учительницы махнул рукой. — Похоже, на роду у нас написано смиренно дожидаться своей очереди не угодить кому‑нибудь из этих.., которые из грязи
— да в князи. Они ведь совершенно ошалели от долларов, лимузинов и норковых шуб! Видели бы вы эту мадам, мать Сани.