В нашей семье быстро схватывают языки и вообще все новое, – презрительно проронил Вождь. – Вижу, ты решил попрать святые обычаи резервации Эри. Ладно, возьмем с собой эту эмансипированную скво в твой… то есть в мой дом. И застегни воротник сорочки. Гинь. У тебя вся шея в засосах.
Мои ближайшие друзья из Команды, за вычетом Греческого Синдиката, поджидали меня в моем бывшем доме. В последний раз Поулос Поулос прорезался до того, как я сообщил об обнаружении нашего блудного сына, – он находился в одном из городов‑спутников – не то в Проктере, не то в Гэмбле. Никто понятия не имел, что наш оборотистый друг делает в могучей метрополии «Проктор энд Гэмбл», которая ныне владеет половиной штата Миссури. Сказать по совести, я только порадовался его отсутствию. Этот дамский угодник умеет обаять любую женщину, и мне нужно было время, чтобы превратить мою семью в истинно неприступную крепость.
– Дамы и господа, позвольте представить вам сестру Секвойи. Она говорит исключительно на черокском языке. Прошу любит и жаловать. Ее зовут Натома Курзон, и бедняжку угораздило стать моей женой.
Благоуханная Песня и Борджиа поочередно приласкали Натому. М'банту представил капитана Немо, который по такому случаю выбрался из бассейна и облил мою женушку с ног до головы. Фе‑Пять успела отвесить Натоме пару затрещин, прежде чем я кинулся к ней. Однако Натома удержала меня, схватив за руку.
Борджиа ровным голосом сказала:
– Ребенок ревнует к мачехе. Позволь мне заняться ей. Придется хладнокровно пережидать эту бурю.
Фе‑Пять‑Ведьм‑На‑Помеле металась по дому как разъяренная фурия. Она разбивала все, что ей под руку попадалось – проекторы и видаки, топтала ногами кассеты, изорвала те немногие печатные книги из небольшой библиотечки, которую я собрал с таким трудом в наше безбумажное время. Она схватила топорик и продырявила плексиглас, выпустив всю воду из бассейна, залив несколько комнат и чуть не утопив Сабу, который по‑прежнему обитал в подвале. Она разбила также и клавиатуру моего компьютера. Потом забежала наверх и изорвала в клочья мои простыни и пижамы. И все это она проделала в почти полном ужасающем молчании, которое нарушалось только яростным шипением. Кончилось тем, что она умчалась в свою комнату, где рухнула на постель, свернулась калачиком – в позу зародыша – закусив большой палец.
– Ага, это добрый знак, – сказала Борджиа.
– Что тут доброго?
– В самых тяжелых случаях они кончают мастурбацией. Так что нам удастся вытащить ее из этого состояния. Гинь, посади девчонку на кресло.
– Боюсь, она при этом откусит мне голову.
– Нет, у нее полное раздвоение личности. Сейчас она отключилась полностью, а до этого действовала «на автопилоте» – на одном подсознании.
Я перенес Фе на кресло.
– А теперь давайте устроим чаепитие, – приказала Борджиа. – Или что вы там пьете в это время дня. Садитесь и ведите оживленную непринужденную беседу. Гинь, принеси побольше десерта. Итак, интенсивно беседуйте. О чем угодно. Я хочу, чтобы она очнулась и увидела вас уютно и дружелюбно беседующими за столом.
Я наполнил самое большое блюдо сладостями, пирожными и бутербродами с икрой. Когда я под всеми парусами вплыл в комнату Фе, я застал там что‑то вроде дипломатического приема времен Талейрана (настоящего, исторического). М'банту был погружен в беседу с Натомой, которая состояла в попытке обнаружить среди чертовой уймы известных ему языков и диалектов что‑то близкое к языку чероки. Она интеллигентно смеялась и отвечала ему на уже усвоенных зачатках двадцатки. Принцесса и Вождь со всей светской любезностью спорили относительно того, как извлечь Сабу из подвала (лебедкой или же строить покатый настил). Капитан Немо и Борджиа живо обсуждали последний бзик нашего подводника – трансплантацию органов.
Капитан Немо и Борджиа живо обсуждали последний бзик нашего подводника – трансплантацию органов. В одиночестве и не у дел пребывал только Эдисон. Поэтому именно ему первому я и предложил блюдо с закусками и сладостями.
Эдисон отправил в рот пару бутербродов (не исключено, что после этого он целый год, будучи человеком рассеянным, не притронется к пище – что никак не сказывается на здоровье Молекулярного человека). Насытившись прежде, чем я обошел с подносом всех гостей, Эдисон весь засиял, словно клоун, готовый от души смешить публику.
– А теперь я расскажу вам забавную историю, – провозгласил он.
Мои друзья оказались на высоте. Ни один из них не выдал своего испуга. Продолжая есть, мы повернулись в сторону Эдисона и изобразили на своих лицах живейший интерес. В этот момент нас выручила Фе‑Пяточка. Она очнулась, сладко потянулась, зевнула и сказала хрипловатым голоском:
– Ах, извините, я заснула ненароком. Прошу прощения.
Я протянул ей блюдо со всякой всячиной.
– У нас маленький праздник, – сказал я.
– Что празднуем? – спросила она, вставая, чтобы выбрать на подносе кусочек полакомее. Тут ее взгляд упал через дверь на мою спальню, где все было разгромлено. Она отпустила поднос и кинулась туда. Я хотел было последовать за ней, но Борджиа властным поворотом головы остановила меня. Дескать, продолжайте беседовать, как ни в чем не бывало. Пришлось нам все‑таки скушать нудный анекдот Эдисона. Но краем уха я все же слышал, как Фе бродит по дому и удивленно ахает, замечая следы пронесшегося по нему урагана. Она вернулась к нам в комнату с таким видом, словно ее огрели по лбу бОенским молотом (в девятнадцатом веке скот убивали на бойнях – особым молотом: поясняю вместо компьютера, которому не скоро оправиться от знакомства с крутым нравом обезумевшей Фе).
– Послушайте! – обратилась к нам Фе. – Что здесь произошло?
Борджиа, как обычно, взяла инициативу в свои руки, опережая всех нас.
– А, тут один ребенок забежал и все переколошматил.
– Что за ребенок? Какой ребенок?
– Девочка лет трех.
– И зачем же вы ее пустили?
– Пришлось.
– Не понимаю. Почему?
– Потому что она вроде как родственница тебе.
– Родственница?
– Твоя сестра.
– Но у меня нет трехлетней сестры.
– Нет, есть. Внутри тебя.
Фе медленно опустилась на стул.
– Что‑то до меня не доходит. Вы хотите сказать, что все это сотворила… я?
– Послушай, милая. Я видела, как ты за одну ночь стала совсем взрослой. Ты теперь уже не девочка, но какая‑то часть твоего сознания сильно отстала от тебя нынешней. Вот это‑то и есть твоя трехлетняя сестричка. Она всегда была с тобой, только прежде ты не давала ей воли. И в будущем тебе придется держать ее под контролем. Сегодня она вырвалась на волю, но не спеши считать себя каким‑то уродом из‑за этого. Все мы сталкиваемся с подобной проблемой. Одни осознают ее и научаются успешно справляться с ней, а другие – нет. Я уверена, что ты – справишься, потому что я… потому что все мы любим тебя и восхищаемся тобой…
– Но что произошло? Из‑за чего все это?
– Капризная кроха внутри тебя вообразила, что отец бросил ее навсегда и обезумела от страха и злости.
– Ее отец? Вы имеете в виду моего папашу?
– Нет, Гиня.
– Разве о насчитает е госвоим отцом?
– Да, на протяжении последних трех лет она воспринимала его как отца. И вот он внезапно женится. Это‑то и спровоцировало ураган эмоций. А теперь… Не хочешь ли ты познакомиться с его молодой женой? Не с твоей новой мамой – нет, с его молодой женой.