Зрите! Зрите с покорностью и любовью!
Тут он оголил свое отвратительное, изъеденное проказой тело, чтобы показать нам лингу – эмблему фаллического культа бога Шивы. Мы попятились в отвращении.
И снова гнев сменился как бы разумной, размеренной речью:
– Вы будете продолжать любить меня, даже если я вас уничтожу, ибо я способен творить чудеса, благодаря истязанию своей плоти и медитации, длившимся пятьдесят лет.
– Раджа, значит, ты страдаешь от канцелепры на протяжении полувека?! Я…
Голос мой так дрожал, что я не мог продолжать дальше.
Лев величаво кивнул. На изуродованном лице, казалось, даже промелькнула улыбка.
– Я позволяю тебе, дражайший Курзон, обращаться ко мне просто по имени. Шива – лишь одно из тысячи моих имен. Превыше прочих имен мы ставим имя Натараджа. Космический Танцор. Именно танцующими нас чаще всего воспроизводят в культовых статуях.
И он вдруг запел своим сиплым, надтреснутым голосом:
– Га‑ма па‑да‑ма па‑га‑ма га‑ри‑сани‑са‑ни га‑ри‑са…
Потом переходя с медленного размера в четыре восьмых и три вторых на убыстренный ритм:
– Да на а на ди на а пади на а на каага а ка га дхина на дхина на дхина‑гана…
Он принялся танцевать под свой напев. Это были торжественные ритуальные движения – рывок и замирание в новой позе, рывок – и снова обмирание. Раджа танцевал вокруг главного терминала Экстро – посреди обломков, между искрящими кабелями. Он танцевал свой космический танец с конвульсивным ожесточением резиновой куклы, у которой руки и ноги, казалось, росли и двигались как‑то не так, растопыривались не по‑людски, ибо были искривлены болезнью. Всякий раз, когда он качал головой, отлетали клочья волос. При взмахах рук отлетали ногти. И наконец при выдохе он начал разбрызгивать кровь.
– И у этого страшила я был на побегушках? – простонал Секвойя.
– У него и у Экстро, – тихо сказал я. – Они на пару вертели тобой, как хотели.
– Я беру на себя проклятую машину. Ты займись этим дерьмовым богом.
– По рукам.
Мы оба были как в горячке. А Раджа тем временем приближался в нам – пританцовывая.
– Дхина на дхина на хинагана…
Раздутое лицо, похожее на львиную морду, гипнотизировало нас взглядом. А резиновые руки – наконец я понял, в чем их неестественное уродство: они гнулись в любом месте – эти резиновые руки вдруг нанесли разом два могучих удара. Я полетел направо. Вождь налево.
– Давай! – яростно крикнул Вождь, быстро вскакивая с пола и мчась к терминалу Экстро. Он сразу же принялся крушить центральный блок. Я тоже вскочил и нацелил лучемет на Раджу. Чтобы остановить его, надо попасть или в мозг, или в сердце. Шива замер прямо передо мной в священной позе – согнутые руки разведены вверх. Однако в одной из его рук сверкал широкий малайский кинжал. Но вот маленькая ручка, сжимающая рукоять кинжала, стремительно опустилась вниз – и Раджа ударил кинжалом точно в мое сердце. Весь этот гипнотизирующий космический танец исполнялся только ради страшного момента убийства.
Я был совершенно парализован его действиями и всем происходящим, но какая‑то разумная часть меня все же успела среагировать и я прикрыл грудь лучеметом. Кинжал звякнул о сталь. В следующую секунду Раджа бросился на меня, схватил за шею, повалил на пол и снова занес кинжал. Я бешено сопротивлялся, тем не менее отвратительный зловонный враг сдавливал меня все сильнее, приближая клинок к моему горлу. Я уже не мог позвать на помощь Угадая, я терял сознание. Как вдруг Раджа отпустил меня – так же внезапно, как и напал.
Я наконец вздохнул, чуть‑чуть пришел в себя и увидел, что Раджа корчится в лапищах Ху‑Ху‑Хуха. Чтобы Ху‑Ху‑Хух проявил верность, сознательно пришел мне па помощь? Нет, маловероятно.
Я наконец вздохнул, чуть‑чуть пришел в себя и увидел, что Раджа корчится в лапищах Ху‑Ху‑Хуха. Чтобы Ху‑Ху‑Хух проявил верность, сознательно пришел мне па помощь? Нет, маловероятно. Скорее всего, это взыграл животный инстинкт ненависти к обидчику слабого. Ху‑Ху‑Хух схватил Раджу за львиную голову, поднял в воздух, мотнул его тело – и раздался треск: переломились шейные позвонки.
Я вскочил и осмотрелся. Ху‑Ху‑Хух был приведен, чтобы убить Экстро, но оказался полезен для другого. Однако на полу я увидел два распростертых тела. Вторым было бездыханное тело Секвойи. Вокруг его головы обвился Мигала. Очевидно, могучая комбинация Угадая и Экстро вызвала агрессивность инопланетянина, подхлестнутую его удивлением от рекламных проекций, и он напал на Вождя.
Энергичный голос неподалеку произнес:
– Хватит, Курзон. Он мертв. Убери прочь эту вещь.
– Мертв? Нет. Я хотел…
Тут я огляделся в поисках говорившего. К моему полному изумлению один из криошей повторил:
– Убери прочь эту вещь.
– Но… вы же не умеете говорить!
– Теперь – умеем. Теперь мы – Экстро. Убери эту вещь прочь с Угадая. Быстро, Курзон! Быстро!
Я сорвал Мигалу с Вождя.
– И хватит уничтожения. Запрети своему другу и дальше разрушать Экстро.
– Почему? Мотивируйте!
– Потому что мы теперь полностью контролируем Экстро. Он переключен на нас. Вы нас знаете. Как по‑вашему, мы позволим продолжать войну?
Решать надо было стремительно, но решение было архиважным. Я отвел Ху‑Ху‑Хуха подальше от компьютерных шкафов и накинул ему на плечи его дружка Мигалу. Впрочем, Ху‑Ху‑Хух за всеми происходящими ужасами, разумеется, уже давно и помнить забыл о приказе разрушать Экстро. Криоши нагнулись над Вождем и обследовали его сперва руками, затем прикладывая уши к груди.
– Мертв. Все кончено.
– Никакой жизнедеятельности.
– Нет, сердце еще бьется – прерывисто.
– Попробуем отрегулировать деятельность его организма. Стоит попытаться.
Я только гадал, действительно ли они что‑то знают или черпают свои знания из памяти Экстро. Скорее всего, второе, против чего я не возражал, если проклятый компьютер действительно, так сказать, поставлен на место.
Криоши начали впечатляющую операцию по оживлению Секвойи: нажимали на грудную клетку, делали дыхание рот в рот и все прочее, что делают опытные медики в этих случаях. У меня у самого пульс участился – только от того, что я смотрел на их манипуляции. Наконец они прервались, чтобы приложить ухо к грудной клетке Вождя.
– Норма. Мы вернули его с самого края.
Они заводили по сторонам своими слепыми глазами.
– Я тут, – сказал я. – Он выживет?
– Не только выживет, но будет жить долго‑предолго. Вы нам доверяете, Курзон?
– Куда деваться – приходится доверять.
– Нет. Вы можете убить нас в два счета. Если вы ощущаете потребность убить нас – давайте, убейте сразу.
– После таких слов я вам доверяю.
– Мы вас не разочаруем. Мы заставим Экстро вести себя подобающе. Поэтому не стоит его ломать.
– Если гарантируете, что он больше не взбесится, – тогда, конечно, ломать ни к чему.
– Мы отплатим вам сторицей за ваше доверие. Дайте нам все данные по канцелепре. Вероятно, Экстро сумеет предложить методику исследования, благодаря которой найдется эффективный способ лечения. Правда, на скорый результат не рассчитывайте.
– Спасибо.
– А также попробуйте достать для нас более или менее большой кусок ткани от Останков вашей девочки. Возможно, еще не все потеряно, и мы сможем воссоздать ее путем клонирования.