Всю предыдущую ночь Николь провела в поезде, а рано утром приехала в Кельн, чтобы посетить знаменитый собор - средневековый храм, в котором, как говорили, хранятся мощи волхвов. Об этом ей стало известно из путеводителя. А вообще она перечитала и выучила наизусть столько буклетов о культовых сооружениях Европы, что их хватило бы на несколько приличных туристических лавок. Счет поездам был давно потерян, как и деньгам, которых улетело огромное количество.
"Их почти не осталось. Что я буду делать, когда не смогу ехать дальше?"
Несколько ступенек вверх - и в ста футах от нее, на краю площади, вырос из утренних теней силуэт готического собора. Шпили тянулись к небесам, а густая лепнина и плотно обступившие вход серые статуи приглашали войти внутрь.
"Серые. Как и вся магия Каоров. Наши предки были не очень-то добрыми людьми. Просто чуть менее злыми, чем Деверо. Кто сказал, что мы хорошие? И все же небо нас принимает".
Вдохнув поглубже, Николь быстро перебежала площадь и толкнула двери церкви.
В прохладном зале спиной к входу рядком стояли монахи в коричневых рясах, подпоясанных черными веревками, и что-то пели на латыни. Священник бросил на вошедшую недовольный взгляд. Она понимала, что в ней видят обычную девчонку: в джинсах и свободной блузе, с рюкзаком на спине, кое-как заколотыми на макушке темными волосами, к тому же ненакрашенную, обгоревшую на солнце и с жуткими кругами около глаз. За три месяца ей удалось всего лишь дважды проспать всю ночь.
"Я устала, и мне страшно".
Священник указал на нее пальцем и спросил сурово:
- Hier darf man nicht schlafen, verstehen Sie? Здесь нельзя спать, понятно?
- Ja
Из глаз девушки брызнули слезы.
Клерик немедленно смягчился и, отойдя в сторону, показал рукой на скамью. Кроме монахов, служивших утреннюю мессу, в церкви больше никого не было.
- Danke schon, - с благодарностью кивнула Николь.
"Спасибо" по-немецки как-то попалось ей в одном путеводителе в разделе "Полезные фразы".
Она скользнула на сиденье, подняла взгляд к уходящему в небо сводчатому потолку, постепенно растворилась в атмосфере собора и представила, как утренние лучи разгоняют тьму вокруг шпилей.
Вдруг ей почудилось, что по солнечному диску мелькнула тень.
Распознав силуэт птицы, Николь громко ахнула и решила, что попала в хитроумную западню, точно беспомощная обреченная мышка.
В этот момент колокола пропели "Покой кругом… Покой кругом…"
Грязная ложь.
ЖЕРО
Остров Авалон, октябрь
Ложь - называть жизнью такую жизнь.
Каждая секунда казалась столетием пыток, каждый вдох только сильнее разжигал Черный огонь, поедавший сердце и легкие Жеро Деверо. Если бы он мог связно думать, то отчаянно молил бы Бога о смерти, но пуще всего боялся бы узнать, что уже умер и теперь горит в аду.
Сквозь пульсирующую боль в голове раздавались слова о том, чем кончатся его невыносимые пытки: "Майкл! Если к летнему солнцестоянию Холли Катерс не умрет, я убью твоего сына и скормлю его душу своим слугам". Майкл Деверо отвечал: "Повелевай мною сейчас и вечно".
Сокол Пандиона сидела на шестке в мерцающем голубом облаке, сотканном из чистой магии Каоров. Издали донесся жалобный крик ее супруга. Она вздрогнула, взъерошила перья и приготовилась лететь на помощь.
В своем гнезде, свитом из зеленого тумана, призрачный сокол Фантазм, спутник Деверо, точил когти о череп давно убитого врага.
ХОЛЛИ И АМАНДА
Сиэтл, октябрь
"Вот уже месяц, как сокол напал на Круг, но все до сих пор живы и здоровы. Неизвестно как, но мы пока держим Майкла Деверо на расстоянии".
Холли долго смотрела на бескрайний океан и растворялась в его просторах до тех пор, пока не почувствовала себя совсем крохотной. Одинокие прогулки по берегу придавали сил. Иногда девушке казалось, что рядом с ней шагает дух Изабо и советует, как сохранить Круг и уберечь всех от колдуна. Волны ритмично накатывали на берег и отступали, словно их подгоняло могучее сердце. С каждым его ударом океан становился то матерью, то любовником, то врагом. Нежный шелест прибоя напоминал голос женщины, баюкающей ребенка.
Холли закрыла глаза и стала слушать шум волн, вдыхая свежий соленый воздух. На мгновение она вообразила, что в этот самый момент она вполне может находиться в любом другом месте, где угодно: не в Сиэтле, а, например, дома в Сан-Франциско.
По щекам медленно потекли слезы. Сегодня был плохой день: хороший не начинается со звонка адвокату.
В свои девятнадцать Холли увязла в делах, которые навалились после смерти родителей. Их юрист да еще финансовый консультант, который помогал присматривать за наследством, - оба постоянно звонили, задавали вопросы, просили подписать все новые и новые бумаги и желали знать, что она думает о своем будущем. От такого просто выть хотелось.
"А если нет у меня никакого будущего? А если я завтра умру? - От горькой мысли перехватило дыхание. - Я тут сражаюсь за себя, за друзей, за семью, а этого никто не видит. Когда мне думать о том, что будет через пять лет? Дожить бы еще".
И все же она понимала, что должна сказать "спасибо" родителям за их предусмотрительность. Чтобы прокормить себя, девушке пришлось бы не практиковаться в магии, которая, как знать, еще поможет ей в жизни, а работать, особенно теперь, когда дядя Ричард больше не искал предлогов ходить на службу. Большая удача, что тетушка Мари Клер оставила сбережения, иначе Аманде было бы нелегко.
Холли немного завидовала Кари: та продолжала учебу и хотя бы делала вид, что в ее жизни есть не только заклинания. Томми тоже не бросал занятий, как и Аманда, которая вдобавок успевала колдовать. Впрочем, колледж стал не единственной мечтой, от которой пришлось отказаться из-за магии.
"И из-за тех, кто хочет меня убить".
Она тяжело вздохнула: утро выдалось плохим, а день - так просто скверным. Барбара лежала в больнице, каждую неделю врачи говорили по телефону одно и то же: состояние стабильное. Впрочем, сегодня голос доктора был серьезнее, чем обычно.
"Понятно, что ей стало хуже. Только никто не признается".
Холли вздрогнула от этой мысли. Барбара - последняя связь с домом, родителями и детством. Каждый раз находилась причина, которая мешала съездить в больницу и убедиться, что мать погибшей подруги на самом деле жива: то надо было учить новые заклинания, то совершать защитные ритуалы. Прежде всего, держал почти бессознательный страх того, что стоит ей оказаться рядом с Барбарой, как та немедленно умрет.
"Все, что я люблю, погибает".
Она пришла на берег, чтобы забыться среди бескрайних волн, в который раз найти здесь покой и утешение.
Вода осторожно подступила и коснулась пальцев ног, лаская их мягко, но настойчиво. Океан, как страстный любовник, соблазнял прийти, познать и разделить его силу, став с ним навеки одним целым. Холли понимала: нежный шепот в любую секунду мог превратиться в яростный, смертельно опасный удар.
"Никогда не стой к океану спиной", - сказал однажды отец, когда ей было пять. В тот день она целый час плескалась в воде, а когда мама позвала на берег, чтобы смазать кожу кремом от загара, словно из ниоткуда накатила огромная волна, сбила Холли с ног и потащила на глубину. Девочка барахталась изо всех сил, но мощный поток не давал встать на ноги и высунуть голову на поверхность. Папа бросился на помощь, поднял ее и, осторожно пятясь, вынес на сушу. Мать крепко схватила плачущую перепуганную дочь, а отец склонился над ней и посмотрел так, что забыть этот взгляд с тех пор было невозможно.
"Никогда не стой спиной к океану. Он красив, но очень опасен".
Налетел промозглый ветер, вода хлестнула по лодыжкам. Холли вздрогнула и невольно отступила поближе к берегу. Еще одна волна - и еще один прыжок к земле. Океан больше не шептал нежно, он глухо рокотал. Девушка изумленно замерла и не успела отскочить: ледяной вал схватил ее невидимыми руками и потянул так сильно, что чуть не сбил с ног. Легкий испуг в одно мгновение превратился в ужас.
"Тебе уже не пять лет!" - прикрикнула на себя Холли и, сопротивляясь воде, стала пробираться к берегу.
Тут новая волна ударила в грудь и протащила ее за собой еще несколько ярдов.
"Меня унесет в море! Господи, это что - страшный сон?"
Длинная юбка спеленала ноги в русалочий хвост, рукава свитера налились тяжестью. Не только плыть - шевельнуться было почти невозможно.
От паники в голове немного прояснилось.
"Надо снять одежду и прочитать защитное заклинание".
- Богиня, дай мне сил для битвы и убереги от смерти.
То ли молитва, то ли мысль о том, что рядом с ней всегда присутствовала незримая сила, помогли девушке выпутать руки.
Свитер, словно огромная тяжелая медуза, уже уплыл прочь, а дрожащие пальцы все никак не могли ухватить завязки на юбке. Холли бросила их и попробовала грести одними руками, но обессилела за считаные секунды. Еще одна волна накрыла с головой - девушка хлебнула морской воды и страшно закашлялась. Волна за волной захлестывали ее, в голове начало мутиться, перед глазами поплыли картины жуткого сплава, в котором погибли родители и лучшая подруга.
"Через год вода пришла и по мою душу. Только теперь я другая. Не беспомощная девочка, а ведьма. Сильная ведьма. Я смогу себя спасти".
Она обернулась, устало шевеля связанными ногами.
"Как там у серферов - скользи по волне? Вот так и надо".
Приближался огромный вал. Холли резко вдохнула, крикнула: "Я смогу!", а через секунду, подброшенная в воздух, уже с безумной скоростью летела вперед на самом краю гребня.
Стена воды рассыпалась у самого берега и швырнула девушку на сушу. Колючий песок тут же забил ей рот и глаза. Она изо всех сил поползла прочь от океана, а когда окончательно выбилась из сил, упала, перекатилась на спину и слабо закашляла. Веки жгло, лицо словно натерли наждачной бумагой. Слезы хлынули ручьем, очищая глаза от песка, а душу от ужаса.
"Я чуть не погибла. Как должна была еще год назад… Не надо глупить. Ничего не "должна". Моя судьба - жить, вести свой ковен и защищать его".
Как только слезы просохли, Холли быстро заморгала и смогла наконец рассмотреть небо: низкое, темное, грозное. В плотном воздухе угадывался треск молний. Ни одной знакомой кочки. Неужели волна ее отнесла так далеко?
Девушка медленно встала и почувствовала, как вдоль позвоночника пробежал слабый электрический разряд: здесь присутствовала магия, притом очень древняя. Словно по чьему-то зову, она осторожно повернулась спиной к океану.
"Госп…"
2
ЛУНА ЛИСТОПАДА
Ведьмы смерть и жертвы кровь -
Возрождаемся мы вновь.
Вот врага последний вздох -
Мы верны тебе, наш Бог.
Колесо прошедших лет
Говорит нам: смерти нет.
Все, что умерло сейчас,
Возродится скоро в нас.
Прекрасный древний замок казался живым. Он звал Холли высоким певучим тенором, словно средневековый трубадур, рассказывающий легенду о короле Артуре.
- Здесь творились чудеса, - прошептала она. Следом мелькнула темная мысль: "И злодеяния".
Ни одна песчинка не скрипнула под ногами - Холли даже не заметила, как очутилась у громадной стены, словно долетела сюда по воздуху. Истертые непогодой камни кольнули ей кончики пальцев. Сквозь кладку хлынула волна энергии и плотно окутала девушку, желая навсегда привязать к себе.
Призывный голос шел из-за высокой ограды, но пока невозможно было сказать, кому или чему он принадлежит. Холли нажала на стену: ладонь медленно вошла в камень, слилась с ним и вскоре снова ощутила воздух - уже с противоположной стороны. Вслед за рукой потянулось все тело. На мгновение вокруг стало темно и сыро. Опять накатил ужас: "Я тону в океане, этот замок - всего лишь иллюзия!" Но как только преграда осталась позади, страх отступил. Девушка ошарашенно поглядела на твердь, которую только что преодолела.
Голос тем временем продолжал звать, требовал идти дальше.
Стены одна за другой легко пропускали ее, и только последняя все никак не хотела ослаблять хватку. Холли уже видела перед собой комнату, наполненную теплом и светом огромного очага, а когда, наконец смогла войти внутрь, то поняла, что здесь есть кто-то еще.
У огня, подперев голову кулаками, сидел человек. Осторожно, чтобы не выдать себя даже шорохом, она подошла сзади.
"Кто это? И какая беда могла довести его до такого отчаяния?"
Ощутив чье-то присутствие, мужчина встрепенулся и резко опустил руки. Тяжело зазвенели кандалы, сжимавшие ему запястья и лодыжки. Холли попробовала коснуться оков, но в ответ получила болезненный отпор: заклинания держали пленника не хуже, чем сталь.
"В чем он виноват?"
- В том, что жил.
Она испуганно отскочила: как можно услышать не сказанное вслух?
- Я чувствую тебя, хоть и не вижу. - Хриплый голос показался ей до боли знакомым. - Это ты, Холли? Ты?
Человек обернулся.
Девушка снова отпрянула, но взгляд пленника лишь скользнул по ней и стал ощупывать воздух вокруг. Теперь можно было разглядеть лицо, вернее, то, что от него осталось.
- Жеро!..
- Я и в этом уже не уверен.
Пленник повернул голову на звук и пугающе уставился прямо на мочку ее уха, потом поднял левую руку. В дрожащем свете Холли рассмотрела на ладони ужасный шрам.
- Это мне на память о том, как близко я был к смерти и как много потерял, оставшись живым.
Она ничего не поняла, но решила запомнить загадочные слова, чтобы обдумать их позже.
- Где мы?
- На Авалоне.
- Так значит…
- Да. В этих стенах заключена могущественная магия. Верховный ковен владеет островом с тех пор, как умер темный маг Мерлин. Замок насквозь пропитан его заклинаниями.
- Мерлин?.. Верховный ковен?.. И где вообще этот Авалон?! - Холли вдруг страшно заторопилась: какая-то сила уже выталкивала ее из комнаты.
Протянутые руки Жеро дрожали под весом оков и силой заклинаний.
- Не приходи сюда больше. Я не выдержал и послал за тобой свою душу. Мы - половинки друг друга, ты и я. И все же не возвращайся. Живи без меня вечно, если так будет нужно. Живи и знай, что часть тебя потеряна навсегда. - Тоска, любовь и отчаяние смешались во взгляде Жеро. - Не ищи меня.
Прежде чем Холли успела крикнуть: "Нет! Даже обещать не стану, а просто возьму и найду тебя!" - какая-то сила выбросила ее из комнаты.
Стены мелькали быстрее и быстрее, прибой увлекал все дальше, нарастала боль, резало легкие и еще сильнее - сердце. Последняя преграда застонала от удара и расступилась. Правую лодыжку свело судорогой.
Холли бежала к океану в кромешной тьме, не чуя под собой ног. Кто-то невидимый сперва подгонял ее, а потом столкнул в воду. Берег начал стремительно удаляться.
"Господи, нет. Ведь я спаслась. Не надо. Не бросай меня. Я же спаслась!"
Испуганная и злая, она стала изо всех сил грести против течения к невидимой суше. Накатившая волна накрыла девушку с головой, а когда отступила, вокруг снова был день: тусклое и изнуренное, в небе светило солнце.
Ярдах в двадцати от Холли виднелся сиэтлский пляж, с которого ее смыло в океан. Она изумленно раскрыла рот и тут же поперхнулась морской водой. Все стало происходить в точности как несколько секунд - а может быть, минут или часов - назад. Девушка вспомнила об огромной волне и посмотрела назад: "Идет!" Потом набрала полные легкие воздуха, прочитала ту же молитву и, когда стремительный поток подхватил ее и понес к берегу, ощутила прилив энергии.
Как и в прошлый раз, слезы помогли ей очистить глаза от песка. Только теперь, окончательно проморгавшись, Холли увидела над собой Аманду.
НИКОЛЬ
Испания, октябрь
Ужас, испытанный в Кельне, заставил Николь уехать из Германии в Испанию.
По улицам Мадрида она кралась как загнанный зверь. В витринах пестрели флаги, вывешенные к Хеллоуину, "этому американскому празднику". Стоял поздний вечер, заведения вокруг были закрыты, мощеные улочки опустели. Тишина ватным одеялом окутала город. Все здесь казалось чужим: здания, атмосфера и даже сам запах воздуха. Девушка недовольно повела носом. На первый взгляд сотни часовен, десятки церквей и большой собор испанской столицы идеально подходили для укрытия, но ее тревога только росла.
"Душа не на месте. Что-то тут не так".
Она резко обернулась на шум и облегченно выдохнула, когда поняла, что это был всего лишь пьянчуга, который помахал ей рукой и нетвердым шагом побрел дальше, вероятно, навстречу очередной головомойке от измученной жены.
Николь крепко обхватила себя за плечи и кое-как заставила ноги шагать в сторону молодежной гостиницы, стоявшей неподалеку. Мечтала она в этот момент только об одном: залезть под одеяло и спокойно поспать.
"Как же я хочу назад в Сиэтл".
Она махнула рукой, в сотый раз, отгоняя назойливую мысль, как будто простой жест мог избавить ее от неотступно осаждавших переживаний: горя, облегчения, страха и тоски по дому.
После того как Илай научил Николь паре волшебных фокусов, она вместе с мамой стала практиковаться в колдовстве. Куклы из кукурузных початков, симпатическая магия - поначалу это было их тайной забавой.
"Только теперь это уже не игра".
Она похолодела, вспомнив, сколько всего пришлось пережить за этот год. Слишком много смерти и ужаса.
"Слишком много колдовства".
К тому же было неясно, что делать с той пугающей силой, которую обретали три сестры, оказываясь вместе.
"И вот я здесь, посреди Испании, бегу сама от себя".
За спиной послышался слабый звук, словно кто-то осторожно шел следом. Николь похолодела от страха и прибавила шаг, отчаянно сопротивляясь желанию оглянуться.
"Только бы не птица, только бы не птица, ну пожалуйста… только бы не сокол".
Едва заслышав треск электрического разряда, девушка резко отпрыгнула в сторону - еще секунда, и молния достигла бы цели. Падая, Николь сильно ушибла бок, но тут же вскочила, чтобы рассмотреть нападавшего. Внезапно все тело пронзила боль.
Рядом стояла укутанная в плащ женщина и безумно хохотала.
- Это мой дом, ведьма. Тебе здесь нечего делать, - прошипела она.
- Я… я не ведьма.
- Лжешь! Уж я-то чую! Заявилась без спроса в чужой дом - так будь же наказана.
Таинственная фигура подняла руки и распевно заговорила на незнакомом языке.
Николь с трудом встала, поняла, что совершенно беззащитна - от страха все заклинания вылетели у нее из головы, - приготовилась бежать, звать на помощь, как тут же налетела еще на одного человека в плаще.
Она подняла взгляд и закричала от ужаса: вместо лица под капюшоном зияла сплошная тьма. Из пустоты зазвучал низкий властный голос. Девушка рванулась было в сторону напавшей на нее женщины, но застыла на месте - словно из воздуха возникли еще четыре фигуры в плащах. Одна из них вытянула вперед руку, и женщина с пустотой вместо лица рухнула на землю, схватившись за горло.
- Филипп! Ты что натворил? - по-английски спросил стоявший за спиной Николь человек.