Людоед улыбнулся:
– Эх, парень, наша страна столько всего напридумывала! Тома писать можно…
– А про подземные базы для лодок? – попросил лейтенант. – Расскажите, пожалуйста, и про это тоже.
– Думаю, Мэрфи имел в виду объект в Балаклаве, под Севастополем. Тот, что в документах именовался «объект 825 ГТС». По этой теме главный
специалист – капитан Тополев. Он участвовал в вывозе документов из Балаклавы, когда СССР развалился на кучку независимых государств.
– Не совсем так, – поправил Александр Тополев и грустно улыбнулся. – На самом деле крик вокруг «объекта 825 ГТС», поднятый в последнее
время, не более чем шумиха. Украинцы сделали из него экскурсионную зону, вот поэтому бывший подземный комплекс для субмарин и прославился.
А закрыли его раньше. Точнее, бросили, скажем так. Бросили потому, что уже в семидесятые годы новые подлодки не помещались в него, по
габаритам. Я был там в период распада СССР, но в вывозе документов, по сути, не участвовал. Мне, молодому лейтенанту, досталась простейшая
задача: сопровождать старших товарищей и выполнять то, что скажут.
Подземный комплекс в Балаклаве был задуман еще Сталиным, хотя начал строиться уже после смерти «великого вождя». Говорят, когда американцы
сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, Сталин был потрясен результатами бомбардировок. Не секрет, что в те годы у СССР не было
надежной системы воздушной обороны. Американские самолеты-разведчики, летавшие на огромной высоте, легко проходили над территорией Союза,
фотографировали военные объекты. Было понятно, что при желании США смогут нанести удар по нашей стране…
Сталин на примере Хиросимы и Нагасаки отлично понимал, что произойдет с Москвой, Ленинградом, другими городами. И вот именно тогда задумал
подземный военный объект – с противоатомной защитой первой категории. Но совсем не для того, чтоб спасти советских людей. Нет! Там
укрывались боевые лодки с атомным оружием на борту. Они должны были уцелеть в любом случае. Даже после того, как от СССР остались бы
радиоактивные руины. Уцелеть и нанести удар возмездия!
Подземный комплекс мог выдержать прямое попадание заряда мощностью до ста килотонн. Его помещения были выдолблены в скале и покрыты
железобетоном, толщина которого – более пятидесяти метров. Представьте себе: на боевом комплексе – бетонная «крыша» с шестнадцатиэтажный
дом…
Автономная подача воздуха, водяные магистрали, топливные магистрали, мощные дизель-генераторы для выработки электроэнергии, подземные
рельсовые дороги, а также хлебопекарни, столовые, кухни, ванные, душевые, госпиталь, склады, комнаты отдыха – все это жилая часть и
техобеспечение городка, который мог вместить до трех тысяч человек.
А что касается боевой части, то там размещался водный канал с сухим доком для ремонта подлодок. Цеха, военные склады для хранения
вооружения. Общая длина тоннеля под горой – около полукилометра. Два выхода из горы в море. Ширина канала – более десятка метров, на глаз.
Высота железобетонной арки над каналом… как бы не соврать… Я бы сказал, что свод был на высоте пяти-шестиэтажного дома. То есть метров
пятнадцать-двадцать. И глубина ходового канала в самом «мелком» месте – метров семь с хвостиком.
В общем, это циклопическое подземное сооружение. В нем могло разместиться сразу несколько подводных лодок, которые при необходимости
незаметно выскальзывали из-под горы в открытое море и уходили на выполнение боевой задачи.
Когда туда приехали мы – все самое важное и ценное уже было вывезено. Документация, уникальное оборудование, секретные ноу-хау. Мы лишь
должны были еще раз проверить – можно ли безболезненно передавать объект. Но там царил полный хаос. Трубопроводы, кабели, бочки и огромные
емкости всех видов, лестницы, переходы и ограждения – все было вырублено, выдрано из креплений, камней. На металл.
Помню, как мы вошли туда. В боевом канале, где раньше стояли подлодки, – темнота, сырость, холод. Плесень на бетонных стенах. Неподвижная
черная вода. Это я хорошо запомнил – огромная арка, исполинский канал и неподвижная вода. Казалось, будто она тяжелая, гораздо тяжелее
обычной. Но это лишь потому, что ни одного всплеска, ни одной волны. И чернота. Затаилась. Ждет. В общем, зрелище не для слабонервных.
Мы все проверили и покинули мертвый подземный город. Было очень больно прощаться с Балаклавой. Когда находишься внутри – понимаешь, сколько
сил потратили люди, чтобы вырубить такие пещеры в недрах скал. Но все дело в том, что военные технологии не стоят на месте. Как только на
вооружение встали атомные подводные лодки, все изменилось.
В Черном море максимальная глубина колеблется в районе двухсот метров. Сами понимаете, боевым подводным атомоходам там делать нечего. Лужа!
Упор был сделан на два других флота – Северный и Тихоокеанский. Там разместились главные ударные силы России. Балаклава стала достоянием
истории.
– Сема, – обратился майор Казаков к старшему лейтенанту Ивану Семашко. – Ты ведь к нам пришел с ТОФа, из «черных беретов». Видел что-то
подобное?
– А как же! – откликнулся Семашко. – В Приморье, в бухте Павловского. Там базировалась флотилия атомных подводных лодок. Комплекс подземных
сооружений строился начиная с шестидесятых, позже, чем в Балаклаве. И делался уже под новые модели. Во всяком случае, насколько мне
известно, должен был вмещать до трех современных ракетоносцев.
Тот объект не завершили. Всю сопку изрезали вдоль и поперек, но стройку профинансировали не полностью. Особенно плохо с этим стало в
последние годы. Закончили строительство процентов на семьдесят. Может, восемьдесят. Ну, а потом финансовый ручеек пересох, все потихоньку
умерло. Позднее объект разграбили, наверное, так же, как в Балаклаве.
Кстати, и на Северном флоте есть подземный завод для АПЛ. Я точно не знаю, где-то в Ара-губе или Видяеве. Мне приятель рассказывал, они
туда проходили. Клялся, что там самая огромная база. Вырублено в скалах шесть доков для АПЛ! Они фарой от «уазика» в потолок светили, но не
могли разглядеть, где свод. Не видать. Парень рассказывал, что испытал шок. Дело ведь под землей было, точнее, в скалах. А он фарой светит
вверх и не видит свода! Такие вот размеры сооружения. Да только и там вроде объект не закончен. Не знаю.
– В общем, строили много, а довели ли хоть что-то до конца… – вздохнул лейтенант Запорожец.
– Но ты все равно испытывай гордость за свою страну, – с легкой иронией заявил Олег Мясников. – Ибо другой страны, лучше, нету.
Василий внимательно посмотрел на старшего товарища, но так и не понял, шутит капитан или нет.
– Не обращай внимания, Шу, – ухмыльнулся майор Казаков. – Людоед обожает Родину и всегда готов выполнить приказ командования. Просто у него
временами от непогоды шрам ноет. И тогда капитан начинает иронизировать.