Тут и там гремели взрывы – продвигаясь вперед, американские
солдаты зачищали квадраты, отправляя по гранате в каждый дом, в каждый колодец или маленькую закрытую повозку. Слышались вопли женщин, вой
и стоны раненых, крики испуганных детей.
Кто они, «зеленые береты»? Солдаты? Каратели? Убийцы?
– Мэрфи, что нам делать?! – вновь крикнул майор Казаков, стиснув зубы. То, что вытворяли десантники в мирном поселке, вынуждало его открыть
огонь. Но он хорошо помнил, как еще недавно спецназовцы наблюдали расстрел колонны ВДВ. Теперь – по чьей-то воле – роли поменялись.
– Мэрфи!
Лейтенант не отвечал. Американцы не стреляли по своим, ожидая приказа. Лишь китайцы, перебегая с места на место, меняя позиции, вели бой с
ротой десантников. Вопли умиравших и покалеченных доносились со всех сторон. Американцы замкнули кольцо вокруг селения.
Грохот взрывов. Вопли раненых и умирающих. Плач детей.
– Мэрфи! – Казаков ругнулся, вытер лицо рукавом.
– Fire! – услышали русские.
Казаков посмотрел на Тополева, затем на Мясникова. Людоед мрачно кивнул и снял автомат с предохранителя.
– Fire! – со злостью повторил лейтенант Мэрфи. Решение далось ему нелегко.
– Рассредоточиться! Занять оборону! – приказал майор. – Огонь!
Док, Сема и Джигит встретили «зеленых беретов» огнем из «АКМ». Первые скупые, но точные очереди бросили американцев на песок. До слуха
спецназовцев донеслись хриплые стоны.
– Рассредоточиться! – вновь крикнул Казаков. – Оружие! Гранаты и гранатометы забирать у «зеленых беретов»!
Вести бой среди глиняных домиков и каменных заборов нападающим десантникам было трудно. Они не видели противника, стреляли наугад.
Прочесывали двор за двором, а потом неожиданно нарывались на прицельный огонь из нескольких стволов. Спецназовцам было гораздо легче:
выручали карты на сетчатке глаза, четко показывавшие дислокацию сил противника, и переговорные устройства, благодаря которым спецназовцы
могли тихо и быстро координировать действия.
Китайцы словно взбесились. Они меняли один квадрат на другой, играли с «зелеными беретами» в кошки-мышки. Крубарские карты позволяли им
заходить во фланг атакующим, расстреливать десантников со спины. Крики и стоны раненых американцев доносились со всех сторон. Громыхнул
взрыв, еще один. Это Людоед, подкарауливший гранатометчика, вытащил солдата через забор. Тихо свернул ему шею голыми руками, начал отстрел
бронемашин десанта.
– Back! Back! – услышали русские.
Команда прозвучала не в инопланетных переговорниках, интегрированных в тела людей. И сигнал к отступлению подал не лейтенант Мэрфи. Но
спастись удалось немногим из атаковавших селение. Китайцы, разделившись на три двойки, гнали «зеленых беретов» по узким улочкам. Неожиданно
появлялись из-за заборов, добивали раненых, не щадили отставших солдат. Некоторые в ужасе бросали оружие, поднимали руки, но узкоглазые не
брали пленных.
– Stop! – приказал своим лейтенант «тюленей».
– Прекратить огонь! – повторил команду майор Казаков.
Офицеры ГРУ опустили стволы. И только китайцы преследовали отступавших врагов до окраины селения, а потом ухитрились из гранатомета подбить
бронетранспортер, замыкавший колонну.
Остальные машины исчезли в глубине песчаной пустыни.
Майор Казаков прошел по улочкам, усыпанным каменной крошкой, обломками стен, осколками битых кувшинов. Тут и там стонали раненые, проходы
были завалены телами павших десантников и жителей селения.
Бой получился страшным и нечестным. Инопланетная техника, позволявшая видеть то, что не могли видеть обычные люди, превратила схватку в
кровавый фарс. Даже лучевые ружья не потребовались.
Лейтенант Мэрфи стоял на небольшой площади в центре селения возле колодца. Вокруг лежали тела убитых американцев. Даниэль сгорбился, будто
ему на плечи навалился невероятный груз.
Майор Казаков подошел к командиру «тюленей», положил руку на плечо, встряхнул офицера. Мэрфи открыл глаза, посмотрел на русского офицера…
Во взгляде чернокожего лейтенанта жила дикая боль.
– Я отдал приказ на открытие огня, – прошептал Даниэль.
– У тебя не было другого выхода, солдат! – медленно, с трудом подобрав нужные слова, ответил майор. – Sorry! Ты прости нас…
– Да, – одними губами ответил лейтенант и сгорбился еще больше.
– Пойдем? – спросил Казаков.
Но Даниэль Мэрфи отрицательно помотал головой:
– Мне надо побыть… тут…
Русский майор оглядел площадку. Запыленные, окровавленные лица солдат, искаженные болью и отчаянием. Один из десантников лежал на боку,
прикрыв голову руками. Видимо, он – уже раненый – сидел у стены, когда на площадь ворвался кто-то из убийц. Солдат поднял руки, прикрыл
лицо, будто это могло спасти от смерти. Но его безжалостно, в упор расстреляли из автоматов. Автоматов Калашникова, собранных в Китае по
лицензии Российской Федерации.
Кем были американские «зеленые береты», павшие от рук узкоглазых? Солдатами? Карателями? Безжалостными убийцами, не пожалевшими женщин и
детей? Жертвами? Майор Казаков давно утратил иллюзии молодости. Много лет назад мир перестал быть черным и белым, в нем появилось очень
много полутонов. Владимир не мог обвинить американских солдат в жестокости. Он хорошо помнил Афганистан, Чечню, Югославию. Мир давно сошел
с ума. Тонкий внешний слой цивилизованности – не более чем грим, косметика на лице и теле дикого варвара.
А здесь, на чужой планете? Лучше? Какая тут, к черту, игра? Ну какая игра?! Умирают – не понарошку. Это все – реально. Если боль реальна,
она не возникает из пустоты и не исчезает бесследно. Никогда! Как _это_ можно считать игрой?
И словно в ответ майору, поселок стал таять на глазах. В песок ушли домики и каменные заборчики, «утекли» мертвые американцы и иракцы.
«Ожил» китаец. А перед солдатами Земли возникли ящики с пивом. Неужели инопланетный разум хотел показать, что доволен тем, как работали
спецназовцы?
Ни русские, ни американцы к холодным, запотевшим баночкам не притронулись. Они разошлись по своим городкам, уселись возле казарм, глядя под
ноги. И только в зеленых кустиках китайского лагеря царило оживление. Слышались громкие крики, смех.
В этот день «зеленые человечки» больше не тревожили людей, не вызывали на полигон, решив: утренней школы – достаточно. Они показали людям
самих себя, в зеркале. И оставили наедине с отражением.
Ночью майор Казаков стал прозрачным, невидимым. Он растянулся в длинный газовый шлейф и летал над планетой крубаров – незамеченным.
Владимир пристально рассматривал город инопланетян.