– Но у вас все прирастает, – сказал я печально, – а у меня вот только он и остался.
Он кивнул.
– Был у нас тут один. Пришел на корабль, весь обвешанный амулетами и талисманами с головы до ног. Были у него даже такие редкие, как
отгонялка Морского Змея или отпугивалка Донных Вампиров. А уж про Неутопление или Незамерзание и говорить нечего, по пять штук! Из
богатенькой семьи, видать, дал деру. Но к концу первого рейса уже был гол, как сокол. Волшебное тратится быстро… А вот своя сила только
растет. Как и умение. А все эти отгонялки – ерунда. Отгонишь чуть, а все тут же вернутся. Почти бесполезны…
– Почти?
Он кивнул снова.
– Разве что когда догоняют перед воротами. Успеешь отпугнуть и вскочить в двери, а за тобой захлопнут. А в бою – напрасная трата…
Корабли продолжали сближаться, пираты смотрят уже снизу вверх, некоторые угрожающе кричат и размахивают мечами, но большинству страшно,
судя по их лицам. Поняли, что обречены, трусливо жмутся к единственной мачте.
Я хотел крикнуть им, чтобы бросили оружие на палубу и подняли руки, но покосился на Ордоньеса, здесь капитан он, вдруг да не послушается,
урон моему престижу и… многое нарушит между нами.
– Действуйте, – сказал я благожелательно с видом не просто маркиза Черро, но и вообще императора, – вы знаете, что делать.
Он хищно оскалился.
– Да уж… Я на таком все зубы съел!.. Абордажная команда!.. Готовы?..
Снизу на палубе прокричали бодрое:
– Давно ждем!
Сердце стучит все громче и мощнее, а кровь шумит в жилах и бьет в голову. На удирающем корабле те самые сволочи, что сожгли мой порт… ну,
пусть даже виновата команда другого корабля, а может, и этого, перебили мирных строителей. Это звери, которых не только можно, но и нужно…
Лук очутился в моих руках как будто сам по себе. Дрожащими пальцами я выхватил стрелу, наложил на тетиву и только сейчас понял, что мое
подсознание ждало момента, когда корабли сблизятся на расстояние выстрела, а до этого времени прикидывалось таким миротворцем, таким
гуманистом….
Я увидел краем глаза недоверие на лице Ордоньеса, но уже рывком оттянул тетиву до уха, выпустил древко стрелы из кончика пальцев и тут же
ухватил вторую.
Стрелы пошли одна за другой, Ордоньес охнул, а на палубе ликующе закричали, когда стрелы, почти на излете, ударили в выглядывающих из-за
борта пиратов. Там борт намного ниже, чем у нашего, три человека упали и катались по палубе, еще двое пытаются выдернуть застрявшие в
одежде древки, остальные тупо и непонимающе смотрят на меня, еще не сообразив, что уже на дистанции выстрела, если лук достаточно
дальнобойный.
Я злобно оскалил зубы и стрелял, стрелял, пока пираты не сообразили, что так перебью всех, кто на палубе, и не начали прятаться за бортами,
мачтами, бухтами канатов.
Ордоньес закричал с негодованием:
– Ваша светлость, дайте и моим повеселиться!
– А вот не дам! – заорал я и продолжал ловить на прицел самых неосторожных.
– Это нечестно!
– А вся жизнь такая, – прокричал я со злобным весельем. – Только начнешь привыкать к хорошему, как она становится еще лучше!
– Да, – согласился он, – жизнь малина… хотя иногда и хреновая… Вон еще один!
Нерасторопный успел добежать до двери камбуза и упал со стрелой в шее.
У нас на палубе орали все громче, ожесточеннее. Корабли сближаются медленно и неотвратимо, как галактики. Пятеро наших поднялись разом, как
один человек, размашисто метнули тяжелые стальные крюки на длинных веревках.
Десятки рук ухватили, потянули с такой силой, что я начал
опасаться как за эти туго натянутые струны, так и за пиратский корабль: так новгородцы топили датские корабли: вогнав гарпуны в борт и
разом дернув на себя.
Кораблик, беспомощно хлопая парусами, начал приближаться бортом, такой маленький и жалкий. Пираты столпились на середине палубы, в руках
оружие, многие в доспехах, но лица испуганные, растерянные, вряд ли так смотрелись, когда с радостным ревом выпрыгивали из лодок и
бросались грабить беззащитные рыбацкие поселки.
Борт нашего корабля нависает над пиратским, как бочка над корытом, бросать крюки можно было и не высовываясь, будь на пиратском хоть
несколько человек с луками наготове, наших гордецов сразили бы с первых выстрелов.
Слегка тряхнуло, послышался треск обшивки, и тут же головорезы Ордоньеса посыпались на палубу пиратского корабля. Кто лихо на веревках, кто
просто перепрыгивал через борт, хотя с такой высоты желающих рискнуть оказалось немного, вот сэр Торкилстон слез степенно, как медведь в
латах, но там сразу ринулся в сечу…
Я сунул лук за спину и так же, на веревке, перескочил через наш и вражеский борт. Подошвы ударились о чужую палубу, я выхватил меч и сразу
же метнулся в бой, как голодный, которому может не хватить лакомств, к столу.
От мачты в мою сторону бросилось сразу четверо с обнаженными мечами и дикими воплями:
– Вот он!
– Бей стрелка!
– Убить…
Я успел отразить удары двух лезвий, первого набежавшего ударил в подбородок. Сочно хрустнули кости, несчастный взлетел в воздух на высоту
человеческого роста. Я не стал смотреть, как грохнется, быстро сдвинулся в сторону, избегая нацеленных в меня острий. По телу пронеслась
горячая волна, все замедлилось, я чувствовал злой азарт и успел понять, что с моей силой и скоростью все чаще начинаю решать кулаками и
тогда, когда надо бы иначе…
…но злой азарт накрыл с головой, я бил, крушил, расшвыривал, бросал с размаху на пол, слыша, как трещат не только доспехи, но и кости,
вокруг сплошной крик, как же здорово попадать кулаком, как кувалдой, с размаха в челюсть или просто в лицо, когда под твоими ударами
трещит, как сухая солома, и сминается, подобно глине, человеческая плоть…
На самом деле, вспоминая потом схватку, со стыдом вижу, что особого боя и не получилось. Первое сопротивление сломили сразу, а потом
убивали в азарте даже тех, кто бросил меч и встал на колени. В живых оставили только капитана и еще троих, однако их тоже, после короткого
допроса, бросили в трюм.
– Корабль затопить! – прокричал я злобно. – Или сжечь!
Шкипер Нелль, глава абордажной команды, со слипшимися от крови волосами, но бодрый и яростный, крикнул с другого конца палубы:
– А людей?
Я сказал со злобным сарказмом:
– Здесь нет людей!.. А та дрянь, что плавала на этом судне, хоть рыб собой покормит!.. И то польза.
– Точно сказано, – одобрил он. – Дрянь по морям плавает, а моряки – ходят.
Люк трюма с грохотом задвинули толстыми засовами. Нелль послал двоих дюжих матросов прорубить дно.
Глава 5
Некоторое время с пиратского судна на веревках поднимали все ценное, что удалось найти в каютах, затем их корабль начал оседать в воду. Я
перебрался по веревочной лестнице обратно, за мной вскарабкался в слегка помятых доспехах сэр Торкилстон, он и в бою старательно и очень
ревностно меня охранял.
Вскоре вернулся и Нелль, заметно прихрамывающий, на боку медленно расплывается кровавое пятно, поднялся к нам с Ордоньесом на капитанский
мостик.