– Надо обмыть это дело. Наш договор, в
смысле. Нет, по чуть-чуть! Никаких бумаг мы подписывать не будем, сами понимаете, а сделку скрепить надо.
– Что ж, я не против, – улыбнулся врач.
Выпив, Колотилов и Вербинский стали чувствовать себя союзниками, а не противниками.
– Работы начинаем сегодня же! – решил Колотилов. – Дам команду Яресу, чтоб приступал к восстановлению базы. А вы, Олег Борисович,
старайтесь потихоньку присматривать нужный персонал. Но не сообщайте деталей о сути исследований, до тех пор, пока человек не скажет
твердое «да» – по зарплате, по ограничениям на передвижения. Короче, сначала договор, и лишь затем – когда человек уже на базе – подробная
информация о целях исследований. Решите сами, как это правильнее организовать. Вы научный руководитель направления – вам и карты в руки.
Вербинский радостно улыбнулся и расправил плечи. Его идея обретала жизнь.
16 июня 2008 года, утро,
МОСКВА
На автоматической мойке Сергею Позднякову удалось немного привести себя в порядок. В туалетной комнате он отмыл лицо и руки от грязи и
крови, пригладил волосы. Глянул на себя в зеркало, поморщился. Все равно, вид был отвратительный, и непонятно – почему. Рубашку можно
поменять, не проблема. Что-то изменилось во взгляде. Неуловимо изменилось. Лицо в зеркале стало чужим.
Несильно хлопнув ладонью по стеклу, Сергей вышел на улицу. В ожидании, пока ему вернут машину, уселся на кусок трубы, изображавший
отбойник.
– У меня друган в бизнес-центре работает, – взмахнул рукой человек в форме охранника, обращаясь то ли к Сергею, то ли к трубе. – Да! В
службе безопасности. Это в самом центре Москвы…
Затолкнув «Мерседес» Позднякова в мойку – под струи и щетки, – два техника, обслуживавшие автомат, вышли покурить. Охранник живо повернулся
к ним.
– Ну и вот, значит, дворик там узкий, – продолжал он, радуясь новым слушателям. – Сами знаете, как с этим в центре города. Две машины с
трудом разъезжаются. В конце, естественно, тупик. По негласной договоренности, личный транспорт оставляют за воротами бизнес-центра, на
улице. Внутрь заезжают только директора да автомобили, которые гостей подвозят. Ну, переговоры там, то-се.
Значит, привез гостя – быстренько сгружай его и проваливай за ворота, чтоб толкотни не создавать. Не дай бог кто-то застрянет подольше или
вообще бросит тачку – все, конец света. Тогда никто не въедет, не выедет. Ну, руководство бизнес-центра, конечно, постоянно охрану
дрессирует: следить, чтоб проход был свободен! Всех предупреждать; своих водителей пинать, чтоб клювом не щелкали; пришлых выгонять за
ворота.
Пару дней назад задумали новый асфальт во дворе положить. Ну, чтоб, значит, красивее было. Все-таки серьезные конторы, а двор – хреновый,
покрытие растрескалось, местами какие-то впадины образовались. Небольшие, но все равно – не уровень.
Короче, по такому случаю разогнали из двора всех, подчистую. Ворота не закрыли – ждали грузовики с асфальтом, каток строителей, все такое…
И вдруг – ни с того ни с сего – залетает на пустую стоянку вишневый «мерс». Да разворачивается так, что поперек «кишки», мимо – никто уже
не пролезет. В первый момент все челюсти пооткинули. Вроде предупредили народ, что работы будут вестись, парковаться не следует.
Вроде предупредили народ, что работы будут вестись, парковаться не следует. Объявления
развесили, директоров и секретарш местных контор в известность поставили.
А из «мерса» – надо сказать, весьма приличного, нового – с понтами вылезает длинноволосая блондинка. Вроде не местная. Друган мой смекнул:
значит, к кому-то приехала, не в курсах, что ремонт планируется. Ну, раз так – другой базар. Нехорошо, конечно, машину поперек дороги
ставить – не дело это, но еще не повод, чтоб человеку гадость устраивать.
Подвалил он к этой блонди вежливо так. Говорит, мол, хорошая моя, не надо здесь парковаться. Будут проблемы, потому что строители вот-вот
ремонт покрытия начнут. Мешаете вы, и все такое. А девчонка молодая – ногами длинная, да умом не вышла – возьми и пальцы раскинь. Давай,
говорит, чувачок, двигай отсюда, пока мой бойфренд тебе мозги не вправил. Короче, невежливо так, по-хамски. Послала и направилась внутрь, в
здание. Положила на все…
Друган мой, мол, ну и хрен с тобой. Не хочешь слушать – твои проблемы…
В общем, когда эта мадама дела закончила и наружу вышла, то увидала весьма любопытную картину. Ее вишневый «мерс» стоял на том же самом
месте, да вот перед ним… Приехавшие строители высыпали в «кишку», ближе к воротам, самосвал щебня. Охрана им не препятствовала, сами
понимаете. Ну, работяги высыпали щебень – здоровенную кучу – и ушли асфальтоукладчик с трейлера сгружать.
Что тут было! Друган говорит, в офисах не осталось равнодушных к происходящему. Блонди визжала и ругалась так, что все из окон повылазили:
смотреть, что дальше будет.
Но девчонка не промах оказалась. Враз сообразила: неспроста работяги так поступили. Еще круче пальцы растопырила, вызвала охрану, чуть ли
не по стойке «смирно» всех построила, вместе с начальником службы безопасности. И визжит, топает ногами. Сапоги на каблуках. Лето, а она в
сапогах. О как!
Орет, значит. Конец вам, чуваки! Попали вы все, по-крупному! Сейчас бойфренду позвоню, все расскажу ему! Всех нагнут! Пожалеете тогда, что
на свет родились! Звоню, говорит!
И достает телефон. Как водится, зрители в партере замерли в ожидании развязки. А блонди, дозвонившись до бойфренда, в красках, со слезой в
голосе поведала, как зверски ее кинули. Все рассказала и телефон в режим громкой связи переключила. Мол, слушайте, дебилы, что сейчас
будет.
А оттуда… Оттуда, из трубки, сначала тяжелый вздох послышался, а потом парень ее устало-обреченным голосом говорит: «Стой там и жди! Сейчас
я тебе лопату привезу!»
Техники мойки заржали, один даже выронил недокуренную сигарету, схватился за глаза, вытирая слезы. А Сергей Поздняков смотрел на людей и не
смеялся. Он не мог – никак не мог – почувствовать себя частью обычного мира, полного бытовых неурядиц и мелких драм. Авария на
Петербургском шоссе изменила его жизнь. Что это было? Страх заразиться чем-то опасным или что-то иное?.. Сергей силился, но не мог понять.
Стало грустно, невыносимо грустно. Поздняков смотрел на гоготавших людей и не слышал их смеха. Похоже, охранник уже рассказывал другую
байку, но теперь у него словно бы выключили звук. Поздняков видел движущиеся губы парня, видел улыбающиеся лица слушателей, но при этом
будто находился в другом измерении.
В его организме что-то произошло. Что-то странное, непонятное. Если бы Сергея спросили, что у него болит, что ему не нравится, – он не смог
бы ответить.