Как сказал классик: «Есть женщины в русских селеньях…» Одного не пойму: как им хватает сил везде поспевать за моим сорванцом? У него же словно шило в одном месте…
-Заходите, чего уж там, - позвал я их, - Сказал же, заходите! Не студите хату.
Они вошли гурьбой, наглухо закупорив сени, но при этом умудрились освободиться от верхней одежды и приступить к своим непосредственным обязанностям. Пройдя в горницу, они довольно проворно сняли с оленьей спины Ванюшку, а затем рассредоточились: пока одна разоблачала мое покорно стоящее чадо, охая и вздыхая по поводу вспотевшей головы и промокших валенок, две другие вытеснили Рекса в сени, а уж оттуда и на улицу. Олень, уж на что боевой зверь, но перед таким напором стушевался и покинул помещение. Что довольно странно… Он обычно без раздумий и сомнений бросается на любого противника. Превосходящего его как численно - неравенство сто к одному для него не повод отказаться от драки, а лишь провокация, так и массой тела: такая Моська, как он, слона если и не облает, то хвост и хобот отгрызет однозначно. Были прецеденты. Хотя слонов на Руси исстари не водилось, зато Змеев Горынычей хватало. Раньше… Последнего не без помощи того же Рекса мы извели. Правда, головы его у меня над камином нет. Да не очень и хотелось. Чего не скажешь про одного моего знакомого идальго с благородством в сердце и нелепыми ляпами в движениях, который о подобном трофее просто-таки бредил. Ему для полного счастья хватило бы и одной из трех голов. Но пока мы были заняты более насущными проблемами, а конкретно спасением моей жены, на тот момент еще будущей, от самого Сатаны Первого и Единственного, какой-то любитель легкой славы пустил тушу Горыныча на колбасу (пробовал ради интереса - мне не понравилось, жилистая больно), а кости продал эскимосам для постройки чумов под видом китовых. Ну, да это дела давно минувшие…
-Па, а па? - окликнул меня Ванюша, елозя на табуретке, куда его пристроили в ожидании, пока подогреется крынка молока.
-Что, сынок? - отозвался я, выныривая из воспоминаний.
-А ты не селдишься на меня?
-Немножко.
-А как немножко: чуть-чуть или множко?
-Чуть-чуть.
-Ага… - задумался ребенок, что-то мысленно складывая-вычитая.
Достав из печи крынку молока, нянька наполнила кружку до краев и, добавив для сладости ложку липового меда, протянула Ване:
-Отпейте молочка тепленького, для тела и духа дюже полезного, Иван Лелевич.
-Не хочу! - ответил ребенок, скосив глаза на меня, Хотя для своих шести лет он вполне самостоятелен, несмотря на обилие нянек вокруг него, а может, и вопреки их излишней заботе. Но это лишь на период Ливиной командировки, а так мы сами вполне справляемся с его воспитанием, а мамки-няньки лишь обеспечивают эскорт во время прогулок на улицу. Иногда еще Добрыня Никитич помогает, на правах крестного отца. Только он в большей степени партнер по забавам, чем наставник.
-Ах ты, батюшки светы! Да как же это?! Детям молоко положено пить. Испейте хоть глоточек, - взмолилась нянька.
-За папу, - предложила ее помощница.
-А я песенку спою, - перешла к угрозам третья.
-Не хочу песенку, - заявил Ваня.
-А чего ж твое сердечко хочет?
-Хочу «Дум» тлетий, и чтобы не глючный, «Сталкела»…
-Стоп, - остановил я полет детской фантазии, Ему дай волю развернуться, так он им такого поназаказывает… А у них, между прочим, образование как таковое совершенно отсутствует.
Что, согласно бытующему ныне мнению, является несомненным плюсом к их женским достоинствам. Это Ванюшка у нас ребенок для этого мира продвинутый. С компьютером на «ты», да и специально доставленный из передового двадцать первого века домашний учитель весьма лестно отзывается о его успехах в арифметике и языках. Последнее-то совсем не удивительно - наследственность. (При любом упоминании об этом меня распирает от гордости, словно воздушный шарик от мощной струи воздуха.) Любой мелкий черт, повертевшись по злачным местам совершенно ему незнакомого народа недельку-другую, начинает вполне сносно разговаривать на местном наречии. Так чего уж тут про высших существ говорить.
Скрипнув дверью, в избу вошел Добрыня. Как всегда чинный, неспешный… и такой огромный.
-Не помешаю?
-Ну что ты. Присаживайся к столу, - предложил я. - Сейчас завтракать будем.
-Так уже день на дворе.
-Лучше поздно, чем никогда.
-Так я уж отзавтракал в трактире, - ответил Добрыня Никитич, опустившись на скамейку. Он отвязал от пояса кумачовый кошель и принялся старательно развязывать его. - В шинке «Косолапый обжора на привале».
-Значит, обедать, - решил я, с легкостью находя выход из тупиковой ситуации, - А вы, молодой человек, свое молоко все же выпейте.
-Что-то не хочется.
-Мама что тебе перед отъездом говорила?
-Что очень любит меня, - начал перечислять маленький хитрец. - Чтобы я побольше на свежем воздухе бывал… А мы вот с Доблей на свежем возду…
-А еще? - не давая ему перевести разговор в другое русло, настойчиво поинтересовался я. Он научился хитрить не так давно и с той поры усердно совершенствуется в этом крайне важном для жизни человеческом умении.
-Чтобы без взлослых со двола не ходил. А Леке, он ведь взлослый. С ним можно?
-С Рексом нельзя.
-А…
-С Пушком тоже нельзя. И перед тем как идти, нужно у меня спросить: «Можно ли?»
-Сплошу, - пообещал Ванюшка.
-Молодец. А еще что говорила? Про поведение, - напомнил я.
-Чтобы за тобой плисматливал, - признался ребенок, вызвав у меня неожиданный приступ кашля. - А то в постели до обеда валяться будешь и елку не налядишь…
-Э… Вообще-то это к делу не относится. Я про что тебя спросил?
-Что мама говолила.
-Она ведь говорила, чтобы ты нянек слушался?
Три дородные тетки в унисон кивнули, подтверждая достоверность моих слов.
-Говолила, - поник головой ребенок, всем своим видом пытаясь походить на первых Христианских мучеников. Вздохнув так жалобно, что впору учить стенаниям привидений, он взял в руки кружку с теплым молоком и принялся его пить медленно, мелкими глотками. Не сводя при этом с меня своего жалостливого взгляда, полного вселенской скорби и осознания вопиющей несправедливости этого жестокого мира, давшего взрослым право заставлять детей пить противное теплое молоко с медом. Брр… какая гадость!
Терпеливо выдержав его взгляд, я выстоял против психологической атаки и был вознагражден чувством выполненного отцовского долга.
-Допил? Вот и умница.
-Попили-покушали. - Радостно квохча, няньки принялись кружить вокруг дитятки.