Кто знает?.. Я хотела попросить тебя помочь мне. Видишь ли, слухи не дают правильных ответов ни на один вопрос, а истина сокрыта в этом особняке. Так вот, каждую субботу по вечерам чудик дворецкий отправляется к Уэксли, чтобы затовариться бакалеей. Я проезжала мимо особняка, и мне показалось, что там нет сигнализации. Если я прикинула верно, то наш парень‑гот останется в своей мансарде ужасов один и меня не услышит.
– Чего это он не услышит?
– Того, как я буду выяснять истину.
– Это уж совсем ни на что не похоже.
– Спасибо.
– Значит, ты хочешь, чтобы я сидела дома и ждала у телефона, когда ты после благополучного возвращения позвонишь мне и поделишься всеми подробностями?
Я уставила на нее суровый взгляд.
– Нет, мне нужно, чтобы ты меня подстраховала.
– Ты же знаешь, что это проникновение на чужую территорию, хуже того – что‑то вроде проникновения со взломом?
– Если я найду открытое окно, то не будет никакого взлома. Я просто влезу в него. Если все пройдет как задумано, то никто ни о чем и не догадается. Нет шума, нет и нарушения, а нет нарушения, нет и неприятностей.
– Лучше не надо.
– Надо.
– Я не могу.
– Можешь.
– Я не буду.
– Будешь!
Разговор зашел в тупик.
– Будешь! – заявила я, на сей раз весьма сурово.
Мне очень не хотелось повышать голос, но по‑другому не получалось.
Я встала с качелей.
– Я ничего красть не собираюсь, так что обвинение в соучастии тебе не грозит. Но если я все же докопаюсь до чего‑нибудь важного, колоссального, захватывающего, совершенно невероятного, то мы с тобой сможем разделить Нобелевскую премию.
– Тогда до субботы?
– Да. Это дает мне уйму времени, чтобы собрать побольше информации и прочесать территорию особняка. А у тебя есть уйма времени, чтобы…
– Подумать об отговорках? Я улыбнулась.
– Нет, наесться макаронами с сыром.
Последний день моей временной работы оказался еще лучше, чем я думала. После вычета налогов я благополучно получила двести долларов. Этого было вполне достаточно, чтобы дорогой старый папочка купил себе шикарную новую теннисную ракетку и жестянку с желтыми теннисными мячами в придачу.
Как ни странно, но когда я подхватила свитер, повесила через плечо сумочку с чеком и собралась покинуть агентство, то почувствовала вдруг легкую грусть. Руби обняла меня крепко, по‑настоящему, не то что фарфоровая куколка Дженис.
Я помахала рукой, прощаясь с Биг‑Беном, Эйфелевой башней и закатом на Гавайях.
– Ты можешь вернуться, когда пожелаешь! – сказала Руби. – Честное слово, я буду скучать по тебе. С тобой приятно иметь дело, Рэйвен!
– С тобой тоже!
Я сказала это от всей души. Эта женщина совсем не походила на типичную жительницу нашего городишки, и мне было приятно с ней подружиться.
– Когда‑нибудь ты найдешь подходящего парня, себе под стать!
– Спасибо, Руби!
Это было самое нежное, что мне когда‑либо говорили.
Как раз в эти дни Кайл Гаррисон, профессиональный игрок в гольф, стал ухаживать за Руби. Она нашла достойного воздыхателя и вполне заслужила это.
Дома я положила чек на прикроватный столик и свернулась клубочком в постели, довольная тем, что отбыла каторгу. День закончился, завтра я смогу обналичить эту бумажку и гордо вручить отцу мой заработок.
Конечно, о том, чтобы заснуть, в такой ситуации и речи не шло. Я маялась без сна всю ночь, гадая, как будет выглядеть суженый. Мне очень хотелось верить в то, что он не любитель носить клетчатые брюки, как Кайл, профессиональный игрок в гольф.
День закончился, завтра я смогу обналичить эту бумажку и гордо вручить отцу мой заработок.
Конечно, о том, чтобы заснуть, в такой ситуации и речи не шло. Я маялась без сна всю ночь, гадая, как будет выглядеть суженый. Мне очень хотелось верить в то, что он не любитель носить клетчатые брюки, как Кайл, профессиональный игрок в гольф.
Потом я вспомнила о парне из особняка. Интересно, может, я уже нашла того человека, которого послала мне судьба?
– Чего это ты так улыбаешься?
Надо сказать, я пребывала в таком приподнятом настроении, что улыбка не сошла с моего лица даже при появлении Тревора. Я была просто счастлива.
– С работой покончено. Теперь я могу просто жить на проценты!
– Правда? Поздравляю. Хотя я уже привык видеть тебя в аккуратных офисных костюмах. Надеюсь, теперь ты будешь надевать их только для меня.
– Вали отсюда! – крикнула я и оттолкнула его. – Все равно ты не испортишь мне день!
– Не испорчу, – согласился Тревор и чуть отступил. – Я горжусь тобой.
Он улыбнулся великолепной улыбкой, но в ней подспудно таилось зло.
– Теперь тебе хватит денег, чтобы пригласить меня в кино. Я люблю фильмы ужасов.
– И рада бы, но они разрушительно действуют на детскую психику, так что пока это развлечение не для тебя. Через пару лет – да, может быть, и приглашу.
Я рассмеялась и пошла дальше. На сей раз он не остановил меня, наверное, действительно не хотел испортить мне день.
По окончании восьмого урока я поспешила к своему шкафчику для встречи с Беки. Мы собирались поесть мороженого и обсудить планы операции «Особняк». Оказалось, что у моего шкафчика собралась толпа учеников. Беки перехватила меня на подступах и попыталась увести прочь, но я стала проталкиваться вперед. Это оказалось нетрудно.
Зеваки расступались, завидев меня. Я глянула на шкафчик, и сердце мое упало.
К его дверце серебристым скотчем была приклеена веревка, на которой болтались теннисная ракетка моего отца и записка: «Игра закончена! Я выиграл!»
Голова у меня закружилась. Все это время Тревор Митчелл держал у себя ракетку. Может быть, он каким‑то образом добыл ее в тот день, когда чудик приходил в школу?
Меня колотило от ярости при воспоминании обо всех этих телефонных звонках, раздраженных клиентах, нудных факсах, муторных конвертах и тоскливом созерцании того, как счастливые люди улетали на самолетах, уезжали на машинах и катили на лыжах прочь из Занудвилля, получив от меня билеты, сулящие свободу. Все это мне пришлось пережить только потому, что Тревор поджидал нужного момента, чтобы вернуть ракетку.
У меня вырвался вопль, зародившийся, казалось, в башмаках, взлетевший к самому потолку и эхом отразившийся от стен. Несколько перепуганных учителей выбежали, чтобы посмотреть, что случилось.
– Рэйвен, с тобой все в порядке? – спросила миссис Ленни.
Я не видела, разошлись ученики или все еще отирались там. Я видела лишь теннисную ракетку, не могла дышать, тем более говорить.
– Что случилось? – спросил мистер Бернс.
– Ты задыхаешься? У тебя астма? – встревожилась миссис Ленни.
– Тревор Митчелл… – начала я сквозь зубы.
– Да?
– У него все кости переломаны. Он в больнице!
– Что? Как?
– Где? Когда? – попеременно спрашивали запаниковавшие учителя.
Я сделала глубокий вдох.
– Где и когда – не знаю.
Я обернулась к ним. Внутри все бурлило и клокотало, голова была готова взорваться.
– Но говорю вам – это скоро произойдет!
Озадаченные учителя с недоумением уставились на меня.