На мгновение мелькнула шальная мысль: а не прикончить ли на месте барона и Остана? Он отмахнулся от нее и шагнул к столу. Посмотрим, что будет дальше.
Не прошло и десяти минут, как стол был накрыт и странная компания расселась по лавкам. Остан, ни на кого не глядя, поднял здоровенную двухгаллонную бутыль с домашним бренди и разлил мутноватое варево по стаканам, после чего уселся, положив руки на стол. Ив заметил, что они слегка дрожат. Барон бросил на Остана презрительный взгляд, поднял свой стакан и повернулся к Иву:
– Ну, пришлый, счастливого пути. Ив усмехнулся:
– Что-то слишком много провожатых ты с собой привез. За каждым углом по пять человек.
Барон вздрогнул и быстро вытер лоб, однако на лице его снова заиграла улыбка. Он поднял стакан и вылил содержимое себе в рот, следом торопливо опорожнил свой стакан Остан, а за ним и все остальные. Ив выпил последний. Ставя на стол пустой стакан, он вдруг заметил, как глаза барона полыхнули радостью, и понял, что сделал что-то не то. В следующее мгновение Домат вдруг застонал и схватился за живот. Сутрея, которая сидела на краю лавки, судорожно всхлипнула и рванулась к отцу, но барон протянул руку и, поймав ее за рукав, с силой отшвырнул назад, потом повернулся к Иву и злорадно прорычал:
– Значит, любого поборешь, а попробуй теперь крысиный мор побороть.
За ним забормотал и Остан, давясь от судорожного смеха:
– Встанет им поперек горла наше угощение. Домат рухнул на пол и с кряхтеньем и стонами засучил ногами. Ив прислушался к своим ощущениям: да, у него в желудке словно разгорался пожар. Он удивленно посмотрел на свои руки – они дрожали. Неужели его бессмертие – фикция и его, способного выдержать в упор залп лучевого пистолета, можно самым банальным образом отравить? Ив гневно оскалил зубы. Кому нужно такое бессмертие? Перед глазами заколыхалась белесая пелена. Все окружающее стало каким-то размытым, и только чьи-то глаза с сузившимися зрачками, горящие злобой и торжеством, были видны четко, до последней прожилочки, до каждого лопнувшего сосудика. У Ива мелькнула мысль: а может, все правильно, он слишком уверовал в свою неуязвимость, за что и поплатился. Он попытался подняться, но кто-то, вроде бы барон, ударил его по лицу, и он упал навзничь. Где-то на периферии сознания звенел дикий крик Сутреи. Он почувствовал, что в комнату вошел еще кто-то, потом на него плеснули чем-то жидким и вонючим, за этим последовало несколько ударов и чей-то незнакомый голос пророкотал, странно растягивая слова, а может, это делало его искаженное сознание:
– С-с-смот-т-три-ка, е-е-еще шев-е-е-елит-т-тся. – Потом, спустя мгновение, тот же голос произнес: – П-п-прощай, чуж-ж-ж-жак.
Собрав все силы, Ив прошептал:
– Барон...
Тот же голос удивленно пробормотал:
– Бо-о-о-оже, он-н-н еще гов-в-ворит, а отец И-и-иеремия о-о-обещал, что не п-п-п-протянет и ми-и-и-нуты.
– Барон... Мы еще встретимся, – тихо сказал Ив, вложив в эти слова последние силы.
Его угасающее сознание уловило раскатистый смех, потом прежний голос пробормотал:
– Прико-о-о-ончить е-е-его.
Ив почувствовал страшную боль в груди, там, где было сердце, потом взорвался болью череп, живот, пах – и наконец все закончилась. Остался только мучительный жар, который становился все сильнее и сильнее. А потом его унесла черная мгла.
Барон смотрел на полыхающий дом, заслонясь рукой в перчатке от обжигающего жара. В пяти шагах от него, в грязной луже, выла нагая и избитая Сутрея. Когда жар от горящего дома стал слишком силен, а бароновы молодцы, насытившись, оставили ее, она приподнялась и, опираясь на дрожащие руки, поползла к дому.
Но когда ее волосы стали потрескивать от огня, она не выдержала, рухнула на землю и дико завыла. От этого воя кровь стыла в жилах. Барон достал лучевик, шагнул вперед и, приложив дуло к затылку девушки, нажал на спуск. Сутрея захлебнулась криком и затихла. Барон обернулся и, кивнув Остану, который с каким-то первобытным ужасом смотрел на него, небрежно усмехнулся и произнес:
– Вот и все, хозяин Остан, можешь считать, что его поле теперь твое. – Он подошел к Остану вплотную и, приблизившись к самому его лицу, добавил: – И всегда помни о том, что происходит с теми, кто попытался перейти мне дорогу.
Ив с трудом разлепил обгорелые веки и повел глазами по сторонам. Если бы то, что осталось от его губ, могло пошевелиться, наверное, он попытался бы улыбнуться. Тот ли это был свет или нет – только Ив здесь уже был, и не раз. Он лежал на прохладной, идеально ровной поверхности, а воздух вокруг был наполнен золотистой дымкой. Боль, заполнявшая, казалось, каждую клеточку его изуродованного тела, как будто утихла, сделалась как бы неощутимой, лишь слабо напоминая о себе. Ив, опираясь на руки, со стоном приподнялся.
– Ну, наконец-то...
Ив дернул головой в ту сторону, откуда раздался голос, и заскрипел зубами. Боль, почти неощутимая, пока он не двигался, при малейшем движении обжигала пламенем.
– Ладно, лежи, я пододвинусь.
Перед Ивом возникла худая, жилистая фигура мужчины с иконописным лицом и такими знакомыми ехидными глазами. Мужчина, сидевший в удобном, старомодного вида кресле, окинул его критическим взглядом и поморщился:
– Ну и что теперь?
Вопрос был чисто риторический, поэтому Ив промолчал. Творец спросил::
– И во что ты вляпался на этот раз?
– А то ты не знаешь, – сердито буркнул Ив, пытаясь осторожно согнуть ноги в коленях. Это ему удалось, но от боли перед глазами еще с минуту плясали огоньки. Творец покачал головой:
– Да-а-а, пожалуй, кто увидит тебя в таком виде, уже никогда не станет называть тебя Счастливчиком.
– Что, так плохо?
– А то ты не чувствуешь...
Ив, скривившись, осторожно кивнул головой. Они помолчали. Творец шевельнул пальцами. Перед Ивом тут же возник низкий столик, очень похожий на те, что так любили в султанате Регул, уставленный блюдами с фруктами.
– Подкрепись, похоже, тебе это сейчас не помешает. Ив в нерешительности помедлил, однако привычки донов все же взяли верх, и он медленно протянул руку к разрезанному арбузу, взял ломоть и впился в него зубами. Творец удовлетворенно кивнул.
Когда Счастливчик, довольно вздохнув, отодвинулся наконец от столика, Творец окинул насмешливым взглядом учиненный им разгром – и столика как не бывало.
– И что ты теперь собираешься делать? Ив ответил вопросом на вопрос:
– Я жив?
Творец сделал неопределенный жест рукой:
– Скажем так – ты не совсем мертв. Чем все это кончится – зависит только от тебя.
– То есть?.. – удивился Ив.
– Ну, не вечно же мне выпутывать твою задницу из всего, во что ты умудряешься вляпываться, – Творец ехидно прищурился, – или ты понял прозвище Вечный именно так?
Ив недовольно поморщился:
– Как ты помнишь, до нашей первой встречи я как-то обходился без твоей помощи. Творец кивнул:
– Но позже ты принял на себя кое-какие обязательства, или я не прав?
Ив молчал. Да и что было говорить? Творец усмехнулся:
– И чем ты занимаешься?
Ив недоуменно посмотрел на него:
– Но ведь ты же сам сказал.