— Он одевается, — сказала она твердым голосом, и от нее повеяло ноткой раздражения.
— Он может делать это самостоятельно? — спросила я.
— Нет, но это его не останавливает, — бросила она прямо.
— Я тебя слышу, Анна, — огрызнулся дядя.
Она послала мне выразительный взгляд, прежде чем опустить голос до шепота.
— Не позволяйте ему перенапрягаться.
Вместе с кашлем дядя все же пробормотал: «Я тебя все еще слышу».
Мои брови поползли вверх. Как бы дядя себя ни чувствовал, слух у него не отнялся точно.
После череды шаркающих звуков, дядя открыл дверь. На нем были надеты светлый пуловер и серые брюки, констатирующие с цветом глаз. Я на секунду опешила, осознав, что это первый раз, когда я увидела Дона не в костюме с галстуком, а с растрепанными волосами и не в униформе.
— Кошка, боюсь, ты застала меня врасплох, — ирония в его голосе была мне прекрасно знакома, даже если внешний вид не был. За те месяцы, что я его не видела, он постарел на годы. Морщины вокруг рта и глаз стали еще заметнее, а серые волосы покрывала седина. Его безупречную манеру стоять сегодня заменила ссутулившаяся фигура. Я проглотила комок, собравшийся в моем горле.
— Ты меня знаешь, — объясняла я, — я всегда была занозой в заднице.
Дон подошел ко мне и ласково сжал плечо.
— Нет, не была. Не тогда, когда ты ею быть не пытаешься.
То, как он это сказал, с бесконечной печалью в голосе, заставило меня потерять контроль. Теперь я знала, что у него и правда крайнее состояние. Дон сказал бы мне, что я являюсь занозой в заднице и всегда ею была, но он не стал бы сжимать мое плечо и говорить такие слова с намеком на улыбку.
Все те вещи, которые я собиралась ему рассказать отошли на задний план. Он все время кашлял, объясняя это словами «просто простудился». Мои планы изменились безвозвратно.
Я обняла его, обхватывая руками, чувствуя то, как он похудел, ощущая запах медикаментов, сладостей и болезни. Слезы начали жечь глаза так, что мне пришлось отступить. «Что бы это ни было, вампирская кровь его вылечит» — доказывала я себе, стараясь успокоиться. Конечно, Дон упрямец и никогда не захочет пить немертвую кровь, даже зная, какими силами она обладает.
Что ж, я заставлю его переменить свое мнение на сей счет.
— Я слышала, ты не хотел, чтобы я знала, как ты болен, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал мягко, а не истерично, как мне этого хотелось. Очко мне.
— У тебя и так много дел, — ответил Дон.
Я никак не прокомментировала это заявления и беглым взглядом осмотрела комнату. Кровать Дона была типичной больничной койкой, так что можно было поднимать верх и них так, как тебе этого хочется, но кровать уже была отрегулирована. Рядом с кроватью стояли его личные вещи, какие — то бумаги, мобильный телефон и телефон, на который ему звонили из офиса.
— Как это похоже на тебя: все еще работаешь, когда смерть дышит тебе в лицо, — сказала я полушутливым, полу осуждающим голосом.
Мой дядя зловеще посмотрел на меня.
— Может, она и дышит мне в лицо, но из тебя уже все высосала, да?
Я бы посмеялась над его колкостью, только вот мне было не до этого: слишком занята была разглядыванием того, какой серый оттенок приняла его кожа и тем, как медленно и болезненно он двигался, отходя от меня все дальше и дальше.
— Что с тобой такого, что ты попал сюда? — спросила его я, стараясь не выдать в голосе страха, который я испытывала на самом деле.
— Просто сильно простудился.
— Не ври ей, — голос Кости пронесся по комнате и, спустя мгновение, появился он сам.
Его темно — карие глаза остановились на Доне.
— Твои возможности не дают тебе право на…
— Мое родство дает мне его, — прервала я Дона, — ты моя семья. Это значит, что я имею право знать. «И если ты мне не скажешь, я использую свой зеленый взгляд на той медсестре, пока она мне все не расскажет», — добавила я, но уже не вслух.
Дон молчала пару минут, переводя взгляд с меня на Кости. Потом его плечи бессильно упали.
— У меня рак легких, — он грустно улыбнулся, но голос его не дрогнул, — похоже, что предупреждения на пачках сигарет все — таки себя оправдали.
Все во мне напряглось, когда я услышала это слово на «р».
— Но я никогда не видела, чтобы ты курил, — сказала я, уставившись на него.
— Я бросил до нашей с тобой встречи, но раньше я любил побаловать себя этими убийцами.
Рак легких. Конечно, если бы все не было так серьезно, он не позволил бы себе лежать в больнице. Сказать, что он трудоголик, — значит не сказать ничего. За то время, когда я знала Дона, он ни разу не брал выходной, отгул, не говоря уже о болезнях. Неудивительно, что эта новость заставила меня чувствовать себя так, будто мне прострелили брюхо.
— Доктора собираются тебя оперировать? Или лечить химией? Или они собираются использовать эти средства сразу?
Он вздохнул.
— Слишком поздно оперировать. Мой план в том, чтобы с достоинством прожить оставшееся время.
Нет. Это слово ударило в мой мозг так громко, что перекрыло все мысли. Затем я расслабила руки и плечи, стараясь успокоиться. Паника нам ни к чему. Надо рассуждать логически.
— Может, твое состояние не может вылечить традиционная медицина, но у тебя есть парочка преимуществ. Вампирская кровь излечит твои легкие и тебя, так что будет как новенький и…
— Нет, — прервал меня Дон.
— Черт подери! — вскричала я. Вот и пошло мое спокойствие коту под хвост. — Ты думаешь, что твой биологический брат как — то к тебе относится! Ну, так вот, — он был задницей и до того, как стал вампиром! Мое превращение не превратило меня в зло, и немного крови, чтобы помочь тебе также никак не повлияют на тебя.
— Я знаю, — удивил он меня, — Я начал пить вампирскую кровь еще тогда, семь лет назад. Ты сделала это возможным, когда начала приводить тех вампиров — заложников ко мне. Ты права, вампирская кровь может побороть рак, но она не может убить время. Вот оно нагнало и меня.
Семь лет! Мой мозг не мог воспринять эту информацию.
— Ты скрывал это от меня семь лет! Почему?
Вздох застрял у Дона в горле.
— Ты знаешь, что я не доверял тебе, как только ты присоединилась к команде. Потом я не хотел отвлекать тебя от работы. А когда ты узнала, что ты моя племянница…Что ж, некоторые вещи просто происходят. За прошлые два года тебе пришлось пережить то, что некоторые люди не испытывают за всю жизнь. Я хотел рассказать тебе, когда все уляжется, но сначала сам хотел разобраться в себе.
Я знала, что мой рот раскрылся от удивления, но я не могла себя заставить закрыть его. Кости подошел и молча взял меня за руку.
— Видно, произошло что — то действительно серьезное, если ты пришла сюда без предупреждения, — сказал Дон, — что происходит?
Я не могла поверить, что он так легко меняет тему, когда секунду назад мы обсуждали его возможную смерть. Это кажется более важным событием, чтобы обсудить.
— Химия, хирургия, может и не помогут тебе, но я помогу. Я вампир и могу обратить тебя.
— Нет.
Одно слово, сказанное так мягко, но настойчиво, было перекрыто кашлем, который как будто душил его.