Смею вас
заверить, вы глубоко ошибаетесь. У нас нет и не было ни малейшего основания испытывать к этим ёжикам какие-либо симпатии. Больше того, мы
тоже готовили свою операцию для оказания помощи Федеральному флоту. Но вы вступили в дело раньше, и мы решили не вмешиваться, чтобы
избежать ненужных накладок. А уж то, что произошло, ни нашими, ни, тем более вашими, планами, я полагаю, не предусматривалось.
— И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? — всё таким же скучающим голосом спросил Магистр.
— Знаешь, в мои планы не входит убеждать тебя, но… Кора! — позвал Старый Волк, — Будь добра, расскажи нашему коллеге, чем мы с тобой сейчас
занимаемся.
На мониторе появилась красавица Кора Ляпатч, выходец из биологической Фазы, хроноагент прямого перемещения. Она плавно опустила длинные
ресницы в знак приветствия и медленно, до невозможности красивым движением изумительной ручки откинула с высокого лба прядь каштановых
волос. Сексуальна, как сама Эротика, Время побери! Про одних женщин говорят: «Увидеть такую и умереть не жалко!» А про такую хочется
сказать иначе: «Переспать с такой и просыпаться не захочешь!» Я видел Клеопатру, за ночь любви с которой платили жизнью. И это — не
красивая легенда, я видел это своими глазами. Так той Клеопатре до Коры Ляпатч весьма и весьма далеко. У Коры нет вызывающе-маняще-
выпирающих форм, как у стандартной секс бомбы. В ней нет ничего такого, откровенно зазывного. Но… Всё в ней, в совокупности, отточенные по
красоте, нарочито замедленные движения, выражение глаз, взгляд из-под длинных ресниц, осанка, посадка головы, любая мелочь говорят, что
если с ней ляжешь, то вставать не захочешь.
Я вижу эту Кору всего второй или третий раз, но этого вполне достаточно, чтобы она стала являться ко мне во снах. И что в ней ещё
примечательно, это — единственная во всех многообразных Мирах женщина, существующая в двух экземплярах. Как это получилось, понять не может
никто, а меньше всего она сама. Но факт остаётся фактом. Один экземпляр Коры, который мы с Магистром сейчас наблюдаем, находится в штаб-
квартире ЧВП и работает со Старым Волком или Шат Орканом, как она его называет. А второй экземпляр в данный момент вместе с Андреем
Злобиным, который внедрён в некоего Риша Кандари, находится в Схлопке, то есть, в петле Времени, ограниченной примерно годом. Вот уж
действительно, красивой женщины должно быть много! А Кора, тем временем, певучим голосом доложила:
— В данный момент мы готовим внедрение в адмирала Гомеса и в членов его штаба. Цель операции: побудить флот Федерации к активным действиям.
В создавшейся обстановке командование не сможет найти хотя бы мало-мальски удовлетворительное объяснение тому, что произошло. А это
повлечет за собой неуверенность в действиях и потерю инициативы.
— То, что вы намерены делать, мне понятно, — сказал Магистр, — Мне непонятно другое. Почему так своеобразно взбунтовалась система
управления огнём? Почему вышла из-под контроля и проявила такую опасную инициативу система противометеорной защиты? И почему всё это
сработало именно сейчас и именно так, что практически свело к нулю преимущество, которого добилось Человечество в результате первого удара?
Как бы вы меня не уверяли, но всё равно, это сильно смахивает на целенаправленное вмешательство.
— А я и не собираюсь тебя уверять, — неожиданно согласился Старый Волк, — Вмешательство здесь действительно имело место.
Но, повторяю ещё
раз, это было не наше вмешательство.
— А чьё же это было вмешательство? — ехидно спросил Магистр, — Господа Бога? Таинственных, пока ещё не познанных, сил Природы?
Старый Волк ответил не сразу. Какое-то время он задумчиво смотрел на нас, как бы прикидывая, а что же ему ответить на эти вопросы. Наконец,
он очень тихо, словно опасаясь, что его подслушают, медленно, но отчетливо произнёс:
— Ты, Филипп, даже не представляешь, насколько ты сейчас близок к истине.
Магистр вздохнул и махнул рукой:
— Вновь этот таинственный противник. Ты ведь это имеешь в виду? Очень удобно, когда надо списать на что-то свои неприглядные действия,
иметь под рукой такую отдушину. Ты не находишь, Матвей? Слушай, — он снова обратился к Старому Волку, — А ты сам-то хоть знаешь, кто это
вмешался и напакостил? Можешь назвать этого хулигана?
— Знаю, — всё так же тихо и медленно ответил Старый Волк, — Знаю, но назвать не могу. Пока не могу.
— Это почему же?
— Потому, что ты мне просто не поверишь. А убедительных доказательств у меня пока нет. Я сейчас как раз всё своё время трачу на поиски этих
доказательств и обязательно найду их. Но боюсь, что это произойдёт слишком поздно. К нашей общей беде.
— Опять всё те же намёки и ничего конкретного, — вздохнул Магистр.
Они со Старым Волком ещё какое-то время молча смотрели друг на друга. Было видно, что и тот, и другой хотели что-то ещё сказать друг другу
или спросить. Но что-то мешало им это сделать. Что хотел спросить Магистр, я знал прекрасно. А вот что вертелось на языке у Старого Волка,
можно было только догадываться. Но какие догадки могли предсказать поведение этого Волчары?
— Ну, будем надеяться, что вы окажетесь более удачливыми, чем мы, — нарушил молчание Магистр.
— Я тоже на это надеюсь, иначе и браться бы не стал. Если, конечно, нам не помешают, — согласился Старый Волк.
— В таком случае, желаю вам удачи. Конец связи.
Магистр выключил монитор, встал, подошел к бару и достал бутылку. Налив две рюмки, он протянул одну мне и невесело усмехнулся:
— Надо же! До чего я дошел. Если бы ещё год назад мне кто-то сказал, что я буду ЧВП удачи желать…
Он не договорил, опрокинул рюмку, занюхал рукавом и потянулся за сигаретой. Я тоже усмехнулся.
— Ну, Фил! Ты совсем уж по-русски себя ведёшь.
— А, с кем поведешься. Ты думаешь, я всегда так её пил? Да я её до двадцати пяти лет ни вкуса, ни запаха не знал. Это я, когда в Миру, в
России, работал, к ней приобщился. Вы ведь, русаки, и пингвинов водку пить научите. А так я её пить стал уже здесь, когда с вами пообщался.
Я пожал плечами и выпил свою рюмку. Водка была холодная и замечательная. Магистр славился на весь Монастырь своим умением творить этот
напиток изумительного качества. Такая водка не получалась даже у общепризнанных виртуозов Синтезатора. Здесь нужен был особый талант.
— Слушай, Фил. А что же всё-таки имеет в виду этот Волчара? Ты не задумывался над этим?
— Задумывался, Матвей, и не раз. Только вот ответа пока не нашел. Но мне кажется, что как только мы узнаем ответ на этот вопрос, мы сразу
же получим ответы и на некоторые другие, пока не решенные, вопросы.
По тому задумчивому тону, каким были произнесены эти слова; ушедшему куда-то взгляду, я понял, о чем сейчас думал Магистр, и что он имел в
виду.