И подобная идеологическая политика давала свои результаты — жители планеты были абсолютно убеждены, что все открытия совершены таларийцами, все изобретения сделали на Таларе, что самое лучшее вооружение у нас, что культурные достижения нашего народа не имеют аналогов во вселенной, что любой, кто придет к нам с оружием, будет рано или поздно уничтожен. Последняя догма была особенно актуальна в свете затянувшейся и далеко не победоносной войны с арарсар. Арарсар — мы так мало знали о тех, кого называли врагами, впрочем, с некоторых пор все враги Талары были объединены этим названием. Когда я начинала обучение, учебники были одни… за одиннадцать полных оборотов Талары они сменились трижды, последний раз в начале этого учебного года. Многие из знающих не пожелали следовать идеологии правящей партии… их отправили на передовую, им на смену бросили нас — недоучек-максималистов, свято верящих в непогрешимость таара Иргадема.
Я утешала себя тем, что преподавала историю, пусть это была и обрезанная правда, но все же лучше, чем ничего. Еще утешала себя тем, что каждый народ должен свято верить… в себя. И эта вера в силу таларийцев заменила нашему обществу веру в богов, ведь правительство признало их «детской фантазией», а никто не хочет казаться глупым ребенком. И мы все казались, а не были! Мы учились «держать лицо», защищали ценой жизни «честь мундира» и всем миром порицали индивидуальность и желание быть не такими, как все. Исключение составляли лишь познающие искусство и атакующие — им позволялось выделяться из толпы. Еще одним исключением считались ведущие, но они были прирожденными лидерами, и серая, безликая толпа слепо шагала за кумирами в алых мундирах. Мы свято верили в свою непогрешимость и правильность, мы не допускали даже мысли, что наши догмы и аксиомы ложны…
Это были лишь мысли, мои глупые мысли, которые я гнала по ночам, а утром и сама верила в величие Талары — если нет веры, смысл жизни теряется. Стоя перед элитой таларийских войск, я рассказывала о действиях непогрешимого командующего Ласвааля… Однажды старший знающий Тогоре с горькой усмешкой начал рассказывать, что Ласвааль был пьяницей и домогался подчиненных… Больше мы знающего Тогоре не видели!
Стол вспыхнул красным. Бросила взгляд на расположение обучающихся, схематически отраженное на наране, и прочитала имя попросившего возможности задать вопрос: Киен Шао. С вежливой улыбкой кивнула инору Шао, вероятнее всего, сыну командующего подразделением «Черного клина» Отнара Шао, позволила задать вопрос.
Ведущий не поднялся, им позволялись и эти вольности, возвеличивающее их над остальными обучающимися.
— Маноре Манире, в свете изложенных фактов должен признать, что командующий Ласвааль неоправданно рисковал личным составом. Учитывая количество имеющихся в распоряжении войск, у него была возможность построить личный состав в комбинацию «Парящий осченге» и таким образом значительно снизить потери людей и техники!
Прежде чем ответить, вспомнила, что он здесь именно действующий десятитысячный, единственный в группе, поэтому и ответ должен подчеркивать его значимость и достижения:
— Инор Шао, мне ваше решение кажется вполне логичным и верным, однако не будем забывать, что история не терпит сослагательного наклонения, и мы не можем изучать ее в направлении «а если бы»! И все же мне ваш вариант действительно нравится, и я также считаю его более целесообразным в указанной ситуации, — с ласковой улыбкой завершила я.
Мы обязаны хвалить ведущих при любой возможности, придавая им уверенности в себе. Еще раз взглянула на Шао — умное лицо справедливого командира, решительный взгляд, выверенные движения — истинный лидер, за таким не размышляя идут в огонь, воду и космос. Теперь и в этой группе у меня будет свой любимчик.
Занятие мы завершили к сигналу об окончании, я едва успела продиктовать названия мемуаров трех военных для изучения в качестве домашнего задания.
Теперь и в этой группе у меня будет свой любимчик.
Занятие мы завершили к сигналу об окончании, я едва успела продиктовать названия мемуаров трех военных для изучения в качестве домашнего задания.
— Благодарю за занятие, — с вежливой улыбкой произнесла обязательное и от себя добавила: — Мне очень понравился вопрос инора Шао, в дальнейшем ожидаю подобных и от остальных членов группы. Все свободны.
Дождавшись, пока обучающиеся покинут аудиторию (это еще одно отличие по отношению к «Ведущим»), я начала собирать вещи, отключила управление доской, ввела код в наран, сложила сеоры стопочкой.
— Ну ты и вредина! — Санька, радостно улыбаясь, ждал меня у двери.
— Зайди-ка и дверь закрой, — подчеркнуто ласково попросила я.
Эстарге с ликующей ухмылкой отошел от стены и подождал, пока она с легким шипением сольется с полом. Я тоже ждала именно этого момента.
— Слушайте, инор Эстарге, — Санька обиженно засопел, — я тут знающая!
— Извини, — он умопомрачительно улыбнулся и подал руку, помогая спуститься с возвышения у доски, — я так обрадовался, когда увидел тебя, что просто не удержался. А ты хорошо ведешь занятия, раньше было скучно.
— Разве ведущие умеют скучать? — лукаво спросила я, искренне любуясь героем моего детства.
— Мы умеем этого не показывать. А что там с Агейрой? Этот хмырь всех умудрился достать.
— Разберусь, — пожала плечами, — он всего лишь обучающийся, главное, подобрать верную методику.
Санька открыл двери, и мы вместе пошли к лифту, сохраняя на лицах невозмутимые выражения. Странно, Агейру я впервые увидела в группе «Атакующих» в начале учебного года, когда они ровным строем поднимались наверх — выделялся он чем-то из общей массы, хоть и не было у него ярко-малиновых волос, — но с тех пор второй раз видела только сегодня на занятии у «Атакующих». А сейчас заметила уже третий раз за день со скучающим видом стоящего у лифта. Неужели ранее я на него не обращала внимания? Странно, но, с другой стороны, закономерно — раньше он не был моим обучающимся.
— Ты домой сегодня? — тихо спросил Санька, следуя за мной в кабинку лифта.
— Ага, маме твоей ничего не скажу, не боись, а не то буду в академию таскать тебе «жареного табасе да мясика».
Мы весело рассмеялись, потому что маниакальное желание маноре Эстарге накормить своего сыночка-героя давно стало поводом для беззлобных шуток в наших семьях.
— Так, а что ты на лицо-то намазала? — поинтересовался Санька, проведя по моему подбородку и уставившись на серый налет на собственном пальце.
— Это в целях конспирации, — подмигнула я другу, — чтобы никто не догадался, сколько мне лет, и не выгнал из Академии Ранмарн.
Если бы Санька не являлся ведущим, он бы повелся, как и все мои знакомые, но Эстарге дураком не был:
— А, понял, ты же симпатичная и в образ серой и безликой знающей не вписываешься, а знающих «Историю Талары» сейчас мало осталось, вот и не пожелали начальники терять такой ценный кадр.