— Прошу прощения, не понял?
— Широтой ваших познаний. За сегодняшнее утро я задал этот вопрос не меньше чем дюжине человек. И что бы вы думали? Ни один не знал, что это означает. И ВСЕудивительным образом оказались подвержены приступам кашля.
Наступила дипломатическая пауза, нарушенная лишь чьим-то сдавленным смешком.
Взгляд Ваймса скользнул на второго клатчца, до сих пор ему не представленного. Тот был ниже и куда костлявее принца. И такого необычного лица Ваймсу не доводилось видеть ни разу в жизни. Нос, похожий на клюв орла и являвший себя из-под черного головного убора, опутывала сетка шрамов. Борода и усы также имелись, но шрамы существенно повлияли на характер роста волос, пучки которых торчали под самыми разными углами. В целом человек выглядел так, как будто в него с разбегу врезался дикобраз. Лет ему могло быть сколько угодно. Некоторые шрамы выглядели свежими.
Одним словом, человека с таким лицом любой стражник арестовал бы не задумываясь. Не может быть, чтобы он не был виноват хоть в чем-то.
Перехватив взгляд Ваймса, клатчец улыбнулся, и опять Ваймс увидел то, чего не видел никогда — а именно: такого количества золота, засунутого в столь тесное пространство.
Ваймс поймал себя на том, что, вместо того чтобы продолжать дипломатическую беседу, тупо таращится, разинув рот.
— Э-э, а как вы думаете, принц, — спросил он, наконец совладав с собой, — мы все-таки передеремся из-за Лешпа или нет?
Принц лишь пожал плечами.
— Фу! — фыркнул он. — Из-за пары квадратных миль ненаселенной плодородной почвы с непревзойденным стратегическим положением? Из-за чего тут цивилизованным людям драться?
Ваймс опять ощутил на себе пристальный взгляд, почувствовал, как принц считываетего. Ну и черт с ним…
— Прошу прощения, дипломатия не моя стихия, — пожал плечами он. — Но то, что вы только что сказали, это ВСЕРЬЕЗ?
Вновь сдавленный смешок. Глаза Ваймса стрельнули в сторону злобно ухмыляющегося спутника принца. Командор почувствовал аромат, нет, ВОНЬгвоздики.
Святые угодники, он же эту вонючую дрянь жует…
— О, совсем забыл, — прервал его внутренний монолог принц. — Вы ведь не знакомы с Ахмедом 71-й час?
Ахмед широко улыбнулся и поклонился.
— Оффенди… — произнес он так, словно рот его был набит гравиевой крошкой.
На этом представление закончилось. Ни тебе «Это наш Ахмед 71-й час, культурный атташе» или «Ахмед 71-й час, мой телохранитель», ни даже «Ахмед 71-й час, ходячий сейф и гроза моли». Следующий ход, понял Ваймс, за ним.
— Какое… э-э… необычное имя, — начал было он.
— Ничуть, — улыбнулся принц. — В нашей стране имя Ахмед встречается очень часто.
Он опять наклонился поближе к Ваймсу. Тот понял это как приглашение к конфиденциальной беседе.
— Кстати, та прекрасная дама, с которой я познакомился только что, — ваша главная жена?
— Она… э-э… все мои жены.
— Могу я предложить двадцать верблюдов в качестве скромного вознаграждения за нее?
С секунду Ваймс смотрел в темные глаза принца, потом бросил взгляд на двадцатичетырехкаратную улыбку Ахмеда 71-й час и произнес:
— Еще одна проверка?
Принц с довольным видом выпрямился.
— Отлично, сэр Сэмюель. У вас это ХОРОШОполучается. А вот господин Боггис из Гильдии Воров готов был согласиться на пятнадцать.
— Это вы за госпожу Боггис столько предложили? — Ваймс небрежно помахал рукой. — Четырех, да, пожалуй, четырех верблюдов и козла было бы более чем достаточно. И то с учетом, что она побреется.
На последовавший за этой фразой хохот принца оглянулись все гости.
— Замечательно! Просто прекрасно! Должен признаться, командор, некоторые ваши сограждане считают нас, клатчцев, законченными варварами, заради приобретения ваших жен готовыми, так сказать, заложить последний тюрбан. Наверное, это потому, что мой народ изобрел высшую математику и полуденный отдых. Вообще-то, даже удивительно, и как это меня, такого отсталого, наградили почетной степенью.
— В самом деле? И что же это за степень? — полюбопытствовал Ваймс.
«Не удивительно, что этот парень — дипломат. Ему ни на грош нельзя доверять, мысли у него выписывают такие кренделя, и невзирая на это, он вам все равно чертовски нравится…» — подумал Ваймс.
Принц извлек из складок одеяния письмо.
— Меня обозвали докторумом Циркум Экс Бубликум. Что-то не так, сэр Сэмюель?
Ваймс ухитрился превратить предательский смех в приступ кашля.
— Нет-нет, ничего, — выдавил он, — нет.
Надо было срочно менять тему. И, к счастью, возможность для этого сразу подвернулась.
— А для чего господин Ахмед ходит с большим кривым мечом на спине? — с искренним любопытством поинтересовался Ваймс.
— О, сэр Сэмюель, разумеется, как настоящий стражник вы не могли не заметить…
— Спрятать такое оружие не спрячешь, — размышлял Ваймс. — Учитывая величину клинка, скорее ваш помощник должен за ним прятаться.
— Это церемониальный меч, — объяснил принц. — И Ахмед никогда с ним не расстается.
— И в чем же предназначение этого церемониального…
— А, вот вы где! — откуда ни возьмись, выскочил Чудакулли. — Мы почти готовы. Сэм, тебе известно, что ты идешь в самой голове процессии, и…
— Да-да, известно, — перебил Ваймс. — Я как раз спрашивал его высочество, что…
— …Не угодно ли вам, ваше высочество, и вам, господин… э-э… силы небесные, что за гигантский меч, в общем, займите место среди почетных гостей, а мы уже вот-вот, не успеете и до двух шейхов сосчитать…
«И все-таки стражник всегда остается стражником, — размышлял Ваймс, пока волшебники и гости у него за спиной с горем пополам выстраивались в величавую и стройную колонну. — Стоит кому-нибудь предпринять попытку выставить тебя в хорошем свете, и ты сразу начинаешь подозревать его. Просто потому, что ЛЮБОЙ,кто из кожи вон лезет, чтобы понравиться стражнику, делает это неспроста. Значит, что-то затевает. Разумеется, этот парень дипломат, и все же… Остается лишь надеяться, что он не изучал лататинский».
Кто-то постучал Ваймса по плечу. Оглянувшись, он встретился взглядом с улыбающимся Ахмедом 71-й час.
— Ес Л и вдруг оффенди переду М ывае М , М оя дае Тдвадцать пя Т ь верблюдов, не Тпроблема. — Он вытащил изо рта зубок гвоздики. — Оби Л ьных п Л одов Т e6e в чресла.
Он подмигнул. Это был самый двусмысленный из всех двусмысленных жестов, когда-либо виденных Ваймсом.
— Это еще одна… — начал было командор, но собеседник уже растворился в толпе.
— Мне… куда? — пробормотал Ваймс. — Силы небесные!
Тут Ахмед 71-й час возник снова, уже с другой стороны, но по-прежнему в облаке гвоздичного аромата.
— Я исчеза Т ь, я появ Л я Т ься, — довольно сообщил он. — Принц передавать, что с Т епень, ко Т орую e М у вдари Л и: док Т ор Дырка о ТБуб Л ика. Э Т и чародеи Т акие шу Т ники! О, М ы все кишки надорва Т ь, Т ак с М ея Т ься!
И он снова исчез.
Конвивиум был великим празднеством Незримого Университета. Изначально этот — праздник сводился к скромной церемонии присуждения волшебных и прочих степеней, однако с годами преобразовался во что-то вроде фестиваля дружбы Университета и города. Особенно же отмечался тот факт, что людей теперь почти не превращали в лягушек. За отсутствием событий вроде Вхождения Во Власть Нового Лорда-Мэра или Торжественного Открытия Очередного Парламентского Сезона в этот день гражданам предоставлялась одна из редких возможностей похихикать над теми, кто забрался по социальной лестнице выше их, — во всяком случае над их облегающими лосинами и нелепыми нарядами.
Учитывая масштабность мероприятия, его проводили в здании городской Оперы. Люди подозрительные — то есть такие, как Ваймс, — считали, что это здание выбрали специально, чтобы туда можно было устроить процессию. Волшебники сплоченно-покорными рядами шествовали по улицам, выражая миролюбие и дружелюбность и тем самым очень тонко напоминая, что так было далеко не всегда. «Посмотрите на нас, — словно бы говорили волшебники. — Раньше мы правили городом. Посмотрите на большие набалдашники на наших посохах. Любой из этих посохов, попади он в не те руки, мог бы нанести весьма серьезный ущерб — поэтому так прекрасно, что сейчас сия магия в надежных руках. Ну разве не чудесно, что теперь мы живем в мире и согласии?»
И кто-то однажды, руководствуясь причинами весьма символического характера, решил, что командор Городской Стражи должен идти впереди. Много лет никого это не волновало — по причине отсутствия такого командора — но теперь он появился, и звали его Сэм Ваймс. В алой рубахе с дурацкими мешковатыми рукавами, красных лосинах, странных раздутых штанишках, вышедших из моды еще в те времена, когда кремень выступал в авангарде энергетики, и с игрушечным ярко сияющим нагрудником… Довершали картину перья на шлеме.