Часть 1.
Пролог.
Из малого является великое, Как столб огня из искры небольшой, Как океан из родника пречистого, Как чаща леса с рощицы одной.
Героями, ведь, сразу не рождаются, И пусть потом ты славу обретешь, Ковром под ноги ляжет мир размеренно, Ты все равно дитем преглупым жизнь начнешь.
И не смотрите так скептически на девочку, Что защитила, ей чужого, малыша, Да, от гуся, да, простою палкою, Но мимо, как другие, не прошла.
Не надо улыбаться снисходительно, Не подвиг это, и она наград не ждет, Но из такой вот малой доблести Прекрасное великое грядет.
– Ты струсишь! Струсишь!– насмешливо кричал мальчонка лет десяти, корча рожицы и показывая язык.– Ты и до опушки-то не дойдешь, в обморок грохнешься как тетя Кора перед мышью, а уж в лес-то!..
– А вот и нет! Я войду туда! И ничего в этих Болотах страшного нет,– ответствовал ему красный как помидор ровесник.– Это нас няня пугала, что бы мы туда не ходили и не терялись.
– Ага, страшного там ничего нет, только пауки свисают, но тебе и этого хватит,– продолжал ерничать первый.
Не ответив, красный паренек припустил к лесу. Из-за излишней упитанности бежал он неуклюже и тяжело, переваливаясь с ноги на ногу. К тому же мать, все время трясшаяся над единственным чадом, чересчур укутала его, и в то время когда мальчик только подбегал, обливаясь потом, к опушке леса, остальные пятеро детей уже ждали его.
Эта элегантная шестерка смотрелась здесь явно неуместно. Будь это крестьянские детки босоногие и чумазые, в старых отцовских рубахах, подпоясанных бечевками, то еще приемлемо (хотя даже крестьяне старались обходить это проклятое место стороной), но эти были одеты дорого и изыскано. На мальчиках были камзолы с позолоченным шитьем, на ногах туфли с серебряными пряжками, на двух девочках – платья по последней моде со стоячим воротничком и длинным шлейфом, волосы завиты, напудрены и уложены в сложные прически. У одной в руках был веер тонкой эльфийской работы. Такая безделушка стоила, сколько и добрый жеребец, а, судя, по маленькой ручке куплен он был для девочки, а не для взрослой модницы.
– Ну, ты решил дождаться здесь старости?– начал вновь насмешки мальчишка.– Так и скажи, что струсил!
– Ну, Йотер, тебя обвинили в трусости! И ты, как истинный потомок династии Лацских, должен… нет, обязан, это опровергнуть!– с пафосом провозгласил другой паренек, высокий, щуплый и, по-видимому, самый старший из присутствующих.
– Не говоря уже о том, что ни одна уважающая себя аристократка не свяжет свою судьбу с трусом,– добавила стоящая рядом девочка с острым лисьим носиком и мелкими светлыми кудряшками, явно ненатурального происхождения.
– А может нам всем лучше вернуться в замок?– проговорила вторая девочка, умоляюще хлопая большими синими глазами.
– Мой друг не трус и сможет это доказать!– вступился за честь товарища последний член компании.– Правда, Йотер?!
Сам «обвиняемый» хранил скорбное молчание с видом бывалого шпиона на допросе, хмуро разглядывая сумрак леса, который и днем-то привлекал не больше чем мышь мышеловка без сыра, а уж вечером от оного шарахались как бесы от благовоний.
За свою гибельность (болота было раз в десять больше чем леса) и кровожадность (коя проявлялась в лице, то бишь в морде, многочисленной хищной нечисти) лес получил название Тихие Болота, потому как шуметь около него дураков не было.
Попадали сюда либо совсем пропащие, которым нечего было терять, либо авантюристы, которые что-то пытались доказать.
Данный случай исключением не стал. Йотер Лацской, сын третьего советника Бронзового Конвента, пытался доказать своему кузену Ротану Беложскому, младшему сыну второго советника Серебряного Конвента, что: «Он не трус и не маменькин сынок».
В «споре» также принимал участие Дидан Лацской, кузен обоих спорщиков с младшей сестрой Леленой, Иллия Лацская, кузина всех выше указанных и Кориан Релесов, приятель и родственник Йотера с материнской стороны.
– Ты же не собираешься опозорить семью?– нахмурился Дидан.
Йотер тяжело вздохнул: с одной стороны, ему совершенно не хотелось на болото, а с другой, если он не пойдет, то этот вреднющий Ротька будет и дальше отравлять ему жизнь. И угораздило того оказаться рядом, когда маманя укутывала его в новый шарф, а потом тот противный паук, который так некстати спустился на паутине… Ну да, он закричал, но это от неожиданности. Правда, никто больше не кричал, даже Иля, хотя паук раскачивался и у нее перед лицом, но эту, кажется, не проймешь, ни пауком, ни мертвяком. Ротька, конечно же, сразу стал смеяться и дразнить его, а тот возьми и ляпни, что ничего не боится, даже Тихих Болот. На этом его и поймали…
– Я понял: ты ждешь мамочку!– продолжал глумиться Ротька.– Когда она вспомнит, что забыла надеть на тебя вязаную шапочку и примчится спасать?
«Подумаешь, Болота!»,– разозлено думал Йотер.– «Краем пройду и вся недолга, зато всем нос утру!». Взбодрив себя этим, он сделал несколько шагов вперед, потом еще и еще.
– Это глупо и опасно!– взвыла ему в спину Иллия.– Я пожалуюсь бабушке Нении и она…
– Молчи, женщина!– одернул ее Дидан.– Не вмешивайся в дела мужчин!
– Дурак!– огрызнулась та, вмиг растеряв всю свою застенчивость.– Вы – глупые мальчишки! Мужчины не рискуют жизнями напоказ, ни своими, ни чужими… Йотер, стой! Ты уже достаточно зашел!– закричала она и бросилась к кузену, уходящему бодрым шагом в сизый туман между деревьями.
– Стой!– крикнула она еще раз, догнав «храбреца» и дергая его за рукав.
– Что ты здесь делаешь?– удивился Йотер.
– Что и ты – дурака валяю!– с вызовом сказала та, обмахиваясь веером, а потом спокойно и ласково добавила:– Ты все доказал, пойдем обратно.
На Йотера ее улыбка подействовала как гипноз, в этот момент он готов был пойти за ней хоть на край света. Но вдруг в локтях пяти от них что-то заурчало и зашевелилось.
Когда оно поднялось на коротких задних лапах, опираясь на передние, заканчивающиеся длинными крючковатыми когтями, и обнажило два десятка мелких игольчатых зубов, крик не смог сдержать никто. Оно рыкнуло и прыгнуло вперед.
– Йотер, беги!– крикнула Иллия и прыгнула наперерез монстру, заслоняя брата.
Удар когтистой лапы пришелся по девочке, сметя хрупкое тельце в сторону. Она упала, прокатилась по сухой листве, но стала подниматься. Запуталась в платье, снова упала… А чудовище меж тем приближалось, не спеша, с ленцой, словно было уверено, что добыча никуда уже не денется.
Йотер замер как вкопанный не в силах отвести глаз от маленького веера, еще недавно бывшего белоснежным, а теперь по нему расползались бордовые разводы.
– Иля?..– выдохнул он, а потом заорал.