Ну-с, а теперь подождем «проверяющих». Они не заставили себя долго ждать, соседняя дверь открылась и из нее, заливисто хохоча, вышли трое ребят.
– Желторотик!– воскликнул один из троицы, толком не разглядев, кто перед ним:– Ну как мозги себе «заморскими ароматами» прочистил?
– Нет,– покачала я головой и сложила руки на груди, готовясь к увлекательному зрелищу.– Чесночная эссенция – это мощно, но я ж не вампир, чтоб с ног свалиться. К тому же какой-то бездарь плохо рассчитал направления потоков, и все облако ферамонов досталось безобидному окну.
Я искренне потешалась, наблюдая вытянутые физиономии мальчишек. Если не ошибаюсь, то передо мною были пятикурсники, и девушку закончившую Академию два года назад они прекрасно знают в лицо.
– Добрый день,– промямлил один из ребят.
– Кому как, для вас-то точно нет ничего доброго,– хмыкнула я, кивком указывая на разбитое окно. Двое ребят с раздражением покосились на рыжего всклокоченного мальчугана, в котором я с трудом узнала (здорово вытянулся за полтора года) сводного брата Стефаниды, жены моего кузена Иоанна. Полагаю, он и рассчитывал направление.
– Мы не знали, что это ты… вы. Ну, традиция, все-таки!
– Традиция – это святое,– не стала спорить я, насмешливо разглядывая шкодников.– Но популярность, в обмен на шутку над взрослым магом, это лучше. Так ведь?
Мальчишки еще сильнее побледнели и судорожно сглотнули слюну, причем так синхронно, будто на парад тренировались.
– Ты… вы превратите нас в жаб?– спросил мой дальний родственник, отступая на шаг назад.
– Лишня трата Силы. Сегодня из наставников кто дежурит?.. Магистр Фадей?.. У-у-у, может все-таки превратить?
Все трое обреченно зажмурились, понимая, что разбитое окно это цветочки, по сравнению с объяснением, где они раздобыли ингредиенты для ловушки.
– Удачи, мальчики,– совершенно искренне пожелала я, прекрасно помня себя в таком возрасте и свое желание самоутвердиться в коллективе. Хорошо запомнился и рабочий инвентарь магистра Фадея (он некромант), который мне надо было отчистить в наказание за порчу казенного имущества (кто ж знал, что моя ловушка так загадит стены, смолы-то чуть-чуть было).
Мне навстречу вылетел магистр Фадей, который торопливо что-то писал на листке. Видно, как дежурный педагог он мчался разбираться нарушителями дисциплины, но навстречу попалась я.
– Лацская?– наставник, остановился на полпути.– Надеюсь, тот грохот не твоих рук дело.
– Скорее ног.
– Что?
– Говорю, тоже рада видеть вас, магистр. Я два года как закончила Академию, а вы все мне проказы припоминаете.
– Иллия, случайно вызванное твоим другом Перьянковым торнадо – это проказа, у тебя же всегда были катастрофы!
– Тем более должны знать, что на такие мелочи как грохот я никогда не разменивалась.
– Ох, и язык у тебя,– покачал головой наставник,– нашла б ты ему другое применение.
– Это какое?– округлила я глаза.– Я – девушка порядочная. Магистр поперхнулся.
– Лацская!!!– за его спиной очень быстро собиралась толпа старшекурсников.
– Я имела ввиду, запрещенные заклинания… А вы о чем подумали?
Он набрал воздуха в грудь, что б разразиться тирадой, потом услышал за спиной хихиканье и, обернувшись, рыкнул:
– Что все уже готовы к экзаменам? Можно созывать комиссию?.
. Тогда не понимаю, почему вы все торчите в коридоре, а не в библиотеке!– ребята шмыгнули в разные стороны.– А ты иди и не порть мне молодежь,– отмахнулся он от меня.
– А что я сделала?
– Лацская, иди!
Ну я и пошла дальше по коридору к телепорту, попутно отвечая на приветствия и улыбки, которых, кстати, было немало.
Это сейчас я знаменита и мой авторитет в Академии (по крайней мере, среди учеников) неоспорим, но было время, когда мне здесь были вовсе не рады. 10 лет назад.
Я нагло и уверенно зашла в кабинет приемной комиссии, перетерпев все косые, удивленные и даже возмущенные взгляды еще во дворе Академии и в коридорах, теперь мне было все равно. Он не приехал…
Обещал вернуться и обманул. А я верила, верила ему как никому в жизни. Но ничего-ничего, фамилия Лацских и не такие двери открывала. Пусть только попробуют не принять!..
Я назвала свои имя и титулы и попросила меня зачислить в Академию боевых магов. Подождала для приличия, пока магистры подбирали челюсти, и повторила свою просьбу. Мне вежливо ответили, что это не Школа знахарей и не Цитадель оракулов, я так же вежливо ответила, что знаю, где нахожусь и прошу зачислить меня именно сюда.
– Но свыше трехсот лет на обучение принимались только мальчики,– с отчаяньем заговорил председатель приемной комиссии,– да и то не все, а прошедшие строгий отбор, мы не можем взять девочку.
Я поинтересовалась, где такое написано. Мне охотно процитировали, что: «Академия призывает отроков под своды свои, дабы научить их магическому искусству и военному ремеслу для защиты рас разных разумных и укрепления дружбы меж ними». Я внимательно выслушала основной уклад Академии, а потом попросила указать, где именно в нем говорится о том, что нельзя для обучения брать девочек.
Магистр замялся, перечитал свиток вновь, хотя за семьдесят лет преподавания выучил его наизусть, и со смущенным ужасом уставился на меня, поняв, что не может удовлетворить мою просьбу.
– Но долг мужчины защищать свой дом и свою отчизну, а долг женщины – это забота о муже и детях.
Зря-а-а он это сказал девочке, которую воспитывала бабуля передовых взглядов.
– Интересно, что поэтому поводу сказала бы моя тетя? Не думаю, что она согласилась бы с такой догмой.
Я от души полюбовалась на перекошенные, как от настоя полыни, лица магистров.
– Почему ты хочешь учиться именно у нас?– раздалось у меня за спиной.
Я повернулась, в углу, у огромного фикуса, сидел мужчина. Он показался мне смутно знакомым.
– Мне надоело, что вокруг меня все умирают,– честно ответила я, хотя дома заготавливала пафосный ответ «о защите разных рас».
– Ты думаешь, что мы сможем научить тебя как останавливать смерть?– в наш разговор никто не вмешивался, и я начала догадываться, что говорю с кем-то очень важным.
– Да,– простодушно кивнула я.
– Это невозможно, дитя, никто не может отвести смерть. Иди домой,– голос звучал так ласково, тепло и успокаивающе, но я почему-то стала замерзать.
– Нет!– упрямо тряхнула я головой, и глаза собеседника удивленно расширились.– От себя-то мне это сделать удавалось: первый раз, когда заболела чумой, вся моя семья умерла, а я поправилась; второй раз, когда меня жрали упыри, десять отборных мечников погибло, а я жива; а третий раз, когда с дамаюном встретилась.