– Катастрофа Бейкер, – сказал он в необъятную спину последнего. – Я о тебе слышал.
Бейкер повернулся к Максу, который держал стакан в одной руке, бутылку – в другой, а третьей ковырялся в ухе.
– Ты – мутант, не так ли? – осведомился Бейкер.
Макс заулыбался.
– С чего ты так решил?
– Догадался.
– Я – Макс Три Ствола. Всегда рад встретить другую живую легенду.
– И где ты обо мне слышал?
– Да практически везде, где пришлось побывать.
– Да? – Бейкер вдруг оживился. – И откуда ты сюда прилетел?
– В последний раз? – уточнил Макс. – С Порт‑Рейвена, что в звездном скоплении Квинтал.
– Я провел там несколько дней, – признал Бейкер.
– Знаю. Им пришлось строить новое кладбище.
– Что делать? – Бейкер пожал плечами. – О хороших манерах там не слышали.
– Это точно. Меня дважды ограбили и один раз подстрелили, пока я добирался из космопорта в отель.
– Да, вроде бы я припоминаю, что они не жалуют чужаков, а тебя, только не обижайся, за своего не примешь.
– Мне это не мешает. – Макс улыбнулся. – Иной раз меня посылают куда подальше, забывая при этом сосчитать мои руки.
Бейкер расхохотался.
– Позволь угостить тебя. – Он оглядел сидящих за стойкой, за столиками. – Черт, позвольте вас всех угостить.
И внезапно бар ожил. Большой Рыжий, Никодемий Мейфлауэр и Ставлю‑Планету О’Грейди чуть опередили Золушку и Маленького Майка Пикассо, да и остальные не задержались.
– Ты очень щедр, дружище, – выразил общую мысль О’Грейди.
– Я чувствую себя как дома, – громогласно заявил Бейкер. – Двух или трех из вас я видел на постерах с надписью «Разыскивается», а о многих слышал или читал. – Он осушил второй стакан. – Черт, от некоторых мне пришлось уносить ноги, чтобы не расстаться с жизнью. Отсюда и теплые чувства, которые я испытываю, попав сюда. Надеюсь, вы меня понимаете.
– Разумеется, понимаем, – кивнул О’Грейди. – Мы здесь по той же причине. Это место просто притягивает таких, как мы.
– Мы – особый вид, который не ограничивается людьми. – Бейкер оглядел собравшуюся толпу.
– Ты что‑то имеешь против? – прошипела с дальнего края стойки Сахара дель Рио.
– Черт, да нет же. В галактике у меня пять или шесть жен, и не все они – люди. – Он помолчал. – Не могу сказать, что одни относились ко мне лучше других.
– Может, нам следует представиться нашему последнему благодетелю, – предложил О’Грейди.
– Тебя я знаю. Ты – Ставлю‑Планету О’Грейди.
– Моя репутация обгоняет меня. – По лицу О’Грейди чувствовалось, что он очень доволен собой. – Жаль только, что мои планеты убегают от меня еще быстрее.
– Я видел, как ты проиграл Бета Кампанис III.
– Правда? Что‑то я тебя тогда не заметил.
– В тот момент я не хотел привлекать к себе лишнего внимания.
– Так это тебя они тогда разыскивали! – воскликнул О’Грейди. – Что ты такого натворил, если они послали два батальона, чтобы схватить тебя?
– Три, – поправил его Бейкер. – Третий находился в резерве, на случай, если я рассержусь. Однако я чуть не подошел к столу, когда ты поставил на кон планету. Хотя шансов против того канфорита у тебя не было.
Однако я чуть не подошел к столу, когда ты поставил на кон планету. Хотя шансов против того канфорита у тебя не было.
– Я чувствовал, что удача на моей стороне.
– Должно быть. Потому что вероятность твоего выигрыша равнялась одной трехмиллионной.
– В игре я руководствуюсь чувствами, а не вероятностями. Так я выиграл всю звездную систему Биндера. – О’Грейди улыбнулся. – Конечно, несколько месяцев спустя проиграл, но что с того… как нажито, так и прожито.
– И что принадлежит тебе на сегодняшний день?
– Рубашка, сапоги, колода карт в кармане…
– И долг в четыреста восемьдесят три кредитки, – добавил я.
– Ты говоришь с человеком, который когда‑то владел миллиардами, – воскликнул он. – Черт, может, и триллионами.
– Ахилл в свое время отлично дрался, но в последнее время я не помню, чтобы он кого‑то побил.
– Ты мне угрожаешь?
– Разумеется, нет, – ответил я. – Просто напоминаю.
– Тогда с этим все ясно. – О’Грейди протянул стакан. – Наполни его. И поднимай шум, когда мой долг достигнет пяти сотен.
– Я шумлю с того самого момента, как он перевалил за двести пятьдесят.
Он отошел к Регги, а его место рядом с Бейкером заняла Сахара, ее чешуя переливалась всеми оттенками зеленого.
– Так ты – Катастрофа Бейкер, – прошипела она, оглядывая Бейкера с головы до ног.
– Совершенно верно. Кажется, твоего имени я не знаю.
– Сахара дель Рио.
– Больно уж земное имя для лодинитки… или ты – атрианка?
– Нет. – Рептилия улыбнулась. – Я – боровийка.
– На Боровии есть пустыня Сахара? – удивился Бейкер.
– Я выросла на Земле, – ответила она. – Жила в пустыне, потом там, где раньше стоял город Рио. – Она прошлась взглядом по людям. – Никто из здесь присутствующих таким похвалиться не может. Люди давно уже ни ногой на свою родную планету.
– Ты не права, – возразил Билли Карма. – Я летал туда, чтобы подняться на Голгофу. – Он повернулся к Бейкеру, протянул руку. – Преподобный Билли Карма, сэр.
– А тебе можно пить? – осведомился Бейкер.
– А где в Книге Добра написано, что слуга Божий не может опрокинуть стаканчик‑другой, если у него возникло такое желание? – пожелал знать Карма.
– Признаюсь, я ее не читал.
– А следовало. Между прочим, у меня на корабле восемь тысяч экземпляров Библии издательства «Красная буква Билли Карма». С радостью продам тебе один. Лучшей Библии не найти во всей Вселенной. Я выбросил самое скучное, добавил свои проповеди и наблюдения. Переплет – из молекулярно напряженного материала. Не горит в огне. Атомный взрыв, и тот не страшен моей Библии. Можешь не сомневаться, я проверял.
– А с чего тебе вдруг захотелось уничтожать собственную Библию? – спросил Бейкер.
Преподобный Билли Карма пожал плечами.
– Каждые несколько месяцев я сбиваюсь с пути истинного и обычно прихожу в себя с жутким похмельем в каком‑нибудь борделе. Потом вновь возвращаюсь на этот путь. И то, и другое идет мне только на пользу. А сойдя с пути истинного, я первым делом пытаюсь сжечь Книгу Добра, чтобы каждое утро она не напоминала мне о пьянстве, прелюбодеянии и прочих приятных занятиях, в которых я провел ночь.
– Приятных?
– Естественно, иначе какой смысл тратить на них время. Такие люди, как ты, предаетесь им постоянно, не так ли?
– Но не каждую же минуту, остающуюся от сна, – уточнил Бейкер.