– Годовая сумма налога, который платит половина галактики. Эйнштейн только что ее подсчитал. – Большой Рыжий улыбнулся. – По‑прежнему хочешь стать хозяином половины галактики?
– Если бы она мне принадлежала, я бы прилетел на Делурос VIII, сел напротив Монарха, достал бы колоду карт и мы сыграли бы на налог, ничего против двойного.
– А если бы ты проиграл? – спросил Адский Огонь ван Винкль.
– С моей колодой? – По интонациям чувствовалось, что ничего более глупого О’Грейди не слышал за всю последнюю неделю. Возможно, так оно и было.
– Извини, – улыбнулся ван Винкль. – У меня что‑то с головой.
– Так что, Катастрофа Бейкер, ты готов присоединиться к моей церкви? – спросил преподобный Билли Карма.
– Я об этом подумываю, – ответил Бейкер. – Должен же человек чем‑то занять себя в воскресное утро.
– Помимо того, как насиловать, грабить, резать, убивать и спать допоздна? – раздался бас у дверей, и мы все повернулись, чтобы посмотреть, кто пришел. – Не могу представить себе чего‑то еще.
Пара приковывала взор. Женщина высокая, стройная, с угольно‑черными глазами и волосами, под цвет которых была и помада. Мужчина огромный, как Катастрофа Бейкер, с всклоченными рыжими волосами, окладистой рыжей бородой, в одежде из шкур инопланетных полярных животных. Я сразу понял, что перед нами сам Ураган Смит.
– Будь я проклят! – воскликнул Бейкер.
– Может, и будешь, – согласился Смит, – но сначала хотелось бы выпить.
Смит и его подруга проследовали к стойке, где он и Бейкер с такой силой замолотили друг друга по плечам и спине, что эти удары убили бы любого из присутствующих, за исключением разве что Могильщика Гейнса.
– Как я рад снова свидеться с тобой, Ураган! – Голос Бейкера переполняла радость. – А кто эта элегантная дама?
– Лангтри Лили, – ответил Смит. – У нас медовый месяц.
– Поздравляю! – проорал Бейкер. – Не будешь возражать, если я поцелую новобрачную?
– Ты помнишь, что случилось, когда ты в последний раз поцеловал мою спутницу? – с улыбкой ответил Смит. – А ведь с той дамой я познакомился лишь десятью минутами раньше.
Я подошел, чтобы поприветствовать их.
– Что будете пить? – спросил я. – Первый заказ за счет заведения.
– Мне денебской огненной воды, – ответил Смит. – Что тебе, дорогая?
Лангтри Лили что‑то шепнула ему на ухо.
– Здесь найдется галлон кофе?
– Нет проблем.
– Пинта мороженого?
– Есть и мороженое.
– Фунт сахара?
– Сахара у нас полно.
– Она сладкоежка. Побалуем ее?
– Галлон кофе, пинта мороженого, фунт сахара, – повторил я. – Да, сейчас все будет.
– Хорошо. – Он повел Лангтри Лили к столику. – Кофе и мороженое не надо, остальное неси.
Пусть нечасто, но странные заказы случаются, так что я пожал плечами и отдал Регги соответствующие инструкции.
– Эй, ты – та самая пелопоннесская женщина, с которой ушел Ураган, не так ли? – спросил Никодемий Мейфлауэр.
– Она – моя жена, – рявкнул Смит. – Большего тебе знать не надо.
– У меня и в мыслях не было обидеть ее, – торопливо добавил Мейфлауэр. – Ураган и я служили в одной армии. Против пелопоннесов я ничего не имею.
– Так это она или не она? – прошептал Сидящий Конь.
Против пелопоннесов я ничего не имею.
– Так это она или не она? – прошептал Сидящий Конь.
Аккурат в этот момент мимо столика Смитов пролетала муха. Лангтри Лили открыла рот, ее язык «выстрелил» на добрые двадцать дюймов, ухватил муху, а мгновением позже мы услышали недостойный леди хруст, после чего Лангтри Лили шумно сглотнула.
– Она, – ответил Неистовый Бык.
– Это круто! – вздохнула Золушка. – Знаете, сколько бы я заработала денег, будь мой язык даже вдвое короче?
– Слуга Бога не может сидеть, сложа руки, когда его потенциальная прихожанка мучается от собственной неполноценности. – Билли Карма повернулся к Золушке. – Почему бы тебе не заглянуть ко мне чуть позже и испытать свои физические недостатки на мне?
– Потому что я не хочу, чтобы ты испытывал свои физические недостатки на мне, – фыркнула Золушка.
Когда смех стих, Бейкер сел за столик к Смиту и Лангтри Лили.
– Что привело тебя в «Аванпост»? – спросил он.
– По правде говоря, я направлялся вовсе не сюда, – ответил Смит. – Но буквально в соседней звездной системе шла жуткая стрельба, а поскольку я слышал об этом заведении, то решил скоротать здесь время, пока они не закончат эту войну.
– И какая сторона в вас стреляла? – спросил Бард.
– Черт, да обе палили по нам. Не пойму, на кого они так разозлились?
– Насколько я понимаю, практически на всех, – ответил Бейкер.
– Эй, Ураган, – позвал Могильщик Гейнс. – Ты представишь меня своей даме, даже если я не могу ее поцеловать?
– Как получится, – осторожно ответил Смит. – Ты все еще охотник за головами?
– Я уже много лет этим не занимаюсь.
– Рад слышать. Ты мне всегда нравился, за исключением тех моментов, когда стрелял в меня.
– Черт побери, и мне всегда казалось, что мы могли бы стать отличными друзьями, если бы ты не пытался меня убить.
– Так сейчас самое время стать ими. – Смит протянул свою лапищу.
– Полностью с тобой согласен. – Могильщик крепко ее пожал.
– Карамелька, – Смит повернулся к жене, – это мой…
Глаза ее широко раскрылись, руки забегали по столу.
– Э… не обращай внимания, использовал не то слово, – объяснил он Могильщику Гейнсу. – Лангтри, это мой друг Могильщик Гейнс, который раньше был моим лучшим врагом. Могильщик, это Лангтри Лили.
Лангтри Лили посмотрела на Могильщика и зашипела.
– Наша прежняя вражда – чистый бизнес, – объяснил Смит. – Против него лично я ничего не имел.
– Скажу честно, мэм, – добавил Гейнс. – Во всем Внутреннем Пограничье мне больше всего хотелось схватиться именно с Ураганом. Да еще, возможно, с этим светловолосым уродом. – Он ткнул кулаком в сторону Бейкера.
– В любом случае, теперь мы друзья, – заметил Смит.
– Мы никогда и не были врагами, всего лишь конкурентами.
– Можно сказать, спортсменами, выступающими за разные команды, – поддакнул Смит.
Лангтри Лили несколько секунд переводила взгляд с одного на другого, потом улыбнулась Гейнсу. Той самой улыбкой, увидев которую люди с радостью шли на смерть, а на Пелопонне – дезертировали тысячами.
– Не было ли актрисы Лангтри Лили в те времена, когда человечество еще жило на Земле? – спросил Маленький Майк Пикассо.
– Ее звали Лили Лангтри* [12], – ответил Смит.