Фирма выполняла весьма сложные заказы, однако по количеству работников ничуть не выходила за установленные законом рамки. На ней трудились сотни человек, что означало, что она вносит в бюджет Тастина громадные суммы в качестве налогов; затем эти деньги, естественно, распределялись между горожанами, служа своего рода прибавкой к личным доходам. Кроме того, "Хиртек" поддерживал дочерние предприятия в Африке и Индонезии. В порядочности фирмы сомневаться не приходилось; Альфредо, во всяком случае, не допускал и тени сомнения.
- Послушай, - проговорил мэр, - давай расставим все точки над "и". Как ты думаешь, биотехнология - полезная штука?
- Разумеется, - отозвался Кевин. - Я пользуюсь ею каждый день.
- А медицинские препараты на ее основе каждый день спасают десятки жизней.
- Я знаю.
- Так почему бы Эль-Модене не внести в нее свой вклад?
- Это было бы здорово.
Альфредо молча развел руками. Собеседники посмотрели на кактусы. Кевин, чувствуя себя приблизительно так, словно вновь очутился в Диснейленде, на "Карусели Болванщика" [Персонаж повести Л. Кэрролла (1832-1898) "Алиса в Стране чудес"], попытался собраться с мыслями.
- Вообще-то какая разница, где именно... Где именно ты собираешься строить, Альфредо?
- Строить что? Извини, я слегка отвлекся и запамятовал, о чем речь.
- О том центре, который ты хочешь построить в Эль-Модене.
- Если бы я замышлял что-либо подобное, то постарался бы подобрать такое местечко, которое наверняка привлекло бы потенциальных арендаторов. Не забывай, у нас хватает конкурентов, взять, к примеру, Ирвин.
Значит, он и впрямь что-то затевает!
- Тебе следовало стать мэром Ирвина, - язвительно заметил Кевин. - Уж там бы ты развернулся.
- Ты хочешь сказать, что они там зашибают деньга? Привлекают фирмы, которые исправно пополняют городской бюджет?
- Точно.
- Так наш городской Совет намерен заняться тем же самым. Если, конечно, ему не будут мешать такие, как ты.
- Я тоже хочу, чтобы у города было больше денег!
- Рад слышать.
- Ладно... Тем не менее... - пробормотал Кевин, шумно вздохнув. Голова шла кругом.
- Мы должны делать то, что можем, правильно?
- Естественно.
- Знаешь, Кевин, по-моему, у нас гораздо больше точек соприкосновения, чем ты думаешь. И ты, и я - мы оба строим.
- Да, но ты губишь дикую природу...
- Не говори глупостей. Во-первых, если уж на то пошло, дикой природы в Эль-Модене попросту не осталось, поэтому не стоит бить себя в грудь. Во-вторых, ближайшие два года нам с тобой предстоит работать бок о бок, поэтому за все, что случится, отвечать будем вместе; следовательно, необходимо единомыслие. Не позволяй своим приятелям делать из тебя марионетку.
- Марионетку из меня пытаются сделать не они, а ты!
- Обидно слышать, Кевин. Давай разберемся. Мы оба строим, оба занимаемся одним и тем же делом. Или ты не считаешь себя строителем?
- Еще как считаю!
- Молодец, - улыбнулся Альфредо. - Увидишь, все будет в порядке. Извини, но мне пора, у меня свидание - между прочим, в Ирвине. - Он подмигнул и направился к дому.
Дверь захлопнулась с громким щелчком.
Кевин уставился на нее, затем стукнул кулаком по ладони.
- Это совсем другое дело! - крикнул он. - Я занимаюсь восстановлением! Да, мы либо восстанавливаем, либо уничтожаем здание и тут же возводим на его месте новое, куда лучше прежнего. Это совсем другое дело.
Впрочем, доказывать было уже некому.
- Сукин сын, - произнес Кевин и глубоко вздохнул.
Итак, что же он выяснил? Возможно, Альфредо со своими партнерами и впрямь что-то замышляет. Может, да, а может, нет. Возможно, они собираются строить центр в холмах - или где-то еще. Больше ничего узнать не удалось.
Кевин подошел к велосипеду, взялся за руль - и заметил, что у него дрожат руки. Да, Альфредо ему явно не по зубам; такой способен обвести вокруг пальца кого угодно.
Да, Альфредо ему явно не по зубам; такой способен обвести вокруг пальца кого угодно. Раздосадованный на самого себя, Кевин оседлал велосипед и покатил вниз.
Требовалась помощь. Дорис, Оскар, приятельница Оскара из Бишопа, Джин и городская организация "зеленых", Надежда, быть может, даже Рамона... Кевин отогнал шальную мысль; нет, он схватился с Альфредо именно из-за политики, а не из-за чего-то личного.
Все они - и Том.
Вернувшись домой, Кевин спросил у Надежды:
- Ну что, вам по-прежнему хочется повидать моего деда?
* * *
Дед Кевина жил в сельской местности, в холмах к северу от каньона Черная звезда. Надежда и Дорис шагали следом за Кевином вверх по тропинке, что вилась между глыб песчаника, чахлых дубков и зарослей кустарника. Надежду интересовало буквально все: растения, камни, образ жизни Тома... У нее был приятный низкий голос, а английский она выучила в Индии, что сказывалось на произношении - фразы звучали мелодично, словно музыка.
- Том получил свои десять тысяч и переселился сюда. Завел огород, держит цыплят, разводит пчел, иногда охотится. В общем, живет сам по себе, хотя раньше людей не сторонился.
- А что случилось?
- Во-первых, он вышел в отставку. А потом, лет десять назад умерла бабушка.
- Десять лет...
Кевин внимательно посмотрел на Надежду. Рядом с Дорис она казалась изящной как птица - стройная, элегантная, словом, на уровне. Не удивительно, что Дорис ею восхищается. Бывший руководитель советского Госплана, ныне историк, лектор учебного центра в Сиэтле...
- Значит, он, нигде не работая, получает десять тысяч долларов в год?
- В его возрасте это вполне возможно. Вы слышали о системе увеличения доходов?
- Которая устанавливает верхний и нижний пределы личных доходов? Разумеется, слышала.
- Так вот, Том превратил верхний предел в нижний.
- У нас существует нечто похожее, - со смехом заметила Надежда. Помнится, когда этот закон обсуждался, ваш дед яростно его отстаивал. Должно быть, он уже тогда заботился о будущем.
- Безусловно. По правде говоря, когда я был еще мальчишкой, он сам мне в этом признался.
Они с дедом поехали на велосипедах по каньонам. Вверх по каньону Хардинга, к маленькому водопаду, потом по чудовищно крутым склонам к Седловине и дальше, по разбитой дороге, к двойной вершине. Птицы, ящерицы, пыльные растения, бесконечные разговоры, байки, песчаник, одуряющий запах полыни...
* * *
Они взобрались наверх и увидели дом - небольшое, невзрачное строение, что примостилось на скалистом гребне. На тропу выходило широкое окно, в котором, словно в своего рода монокле, отражались облака. Стены дома от времени приобрели оттенок песка, огород зарос сорняками по пояс взрослому человеку, из сорняков торчали полуразрушенные ульи; поодаль виднелись какие-то бочки, ржавые скелеты велосипедов и зачем-то вытащенные наружу напольные часы.
Кевин воспринимал дома как окна в души хозяев. Сейчас он пребывал в некоторой растерянности. С одной стороны, дом гармонировал с пейзажем, прекрасно сочетался со скалистым гребнем, валунами и зарослями полыни. Но этот беспорядок, кучи мусора, явное отсутствие заботы!.. Будто тут живет не человек, а какое-нибудь неразумное животное.
Надежда молча рассматривала дом. Они прошли через огород к парадной двери. Кевин постучал. Тишина.
Кухонная дверь оказалась распахнутой настежь, и гости заглянули внутрь, но никого не обнаружили.
- Вы посидите, подождите, - предложил Кевин, - а я попробую его позвать. - Он обошел дом, сунул в рот пальцы и пронзительно свистнул.
Дорис и Надежда уселись на грубую скамью под сенью высокого ореха. Кевин прошелся по двору, проверил, в порядке ли солнечные батареи, не отошли ли провода спутниковой антенны. Все в порядке. Он вырвал несколько сорняков, норовивших окончательно задушить помидоры и кабачки. В воздух с жужжанием взвились большие оранжево-черные жуки, затем снова стало тихо, если не считать доносившегося из ульев гудения пчел.