Он всего лишь выполнял свое дело, и не более того.
Не было кодового сигнала, который открыл бы Майклджону правду о колонии и ее обитателях. – Но любой из пяти сигналов поможет ему убраться с Ганимеда.
Свени еще раз проверил передатчик, передвинул стрелку‑указатель на один из медных контактов и нажал клавишу, посылая Майклджону комбинацию ХХАНУ. Полчаса спустя встроенный в рацию осциллятор начал ритмично попискивать, подтверждая, что Майклджон все еще кружится на орбите вокруг Ганимеда и что сигнал принят.
Свени оставил передатчик на столе станции, вернулся в колонию и честно рассказал Рулману все: кто он и что сделал.
Рулман поднял на него глаза.
– А что ты можешь знать? – удивился он. – Ты сам сказал, (что решение примет компьютер. Неподходящее время для блефа, Дональд.
– Зачем мне блефовать? Я больше, чем кто‑либо знаю, как поступит Земля, что она предпримет. Колония слишком долго была в изоляции. У меня самый свежий опыт общения с землянами. Я бы вообще не пришел, если бы считал положение безнадежным. Сообщение, которое я послал, оставляет колонии некоторую надежду. Я не веду двойной игры, понимаете? Я целиком на вашей стороне! И хуже всего было бы вообще не посылать ничего. А пока что у нас есть передышка.
– И почему ты думаешь, – медленно сказал Рулман, – что я тебе поверю?
– Дело ваше, – резко ответил Свени.
– Я и сам не слишком верю вам. Я еще не убедился, каково мое будущее здесь. И не я один. Слишком много тайн.
– Тайн? – изумился Рулман. – В каком смысле? Что нам скрывать?
– Я говорю о проекте. И еще о том преступлении, из‑за которого Земля стремится заполучить колонистов обратно. В особенности вас, доктор.
– Но… э‑э… это знают все, Дональд. Это же общеизвестный факт.
– Возможно, что и так. Но вот незадача – мне‑то он неизвестен! И большинство колонистов, считая этот факт общеизвестным, ограничивается косвенными намеками. Словно это шутка, которую должны знать все. Между тем, половина второго поколения на Ганимеде имеет самое туманное представление о прошлом. А это опасно.
Рулман откинулся на спинку кресла и довольно долго молчал.
– Дети часто не задают вопросов, даже если не знают на них ответов, – пробормотал он. Обвинения Свени ошеломили его больше, чем признание. – Они любят делать вид, что знают ответ, даже если это не так. Это поднимает их в собственных глазах.
– И дети, и шпионы, – сказал Свени, – не могут задавать некоторые вопросы, и почти по одинаковой причине. И чем меньше знают дети, тем больше шансов у шпиона остаться незамеченным среди взрослых.
– Я начинаю понимать, – протянул Рулман. – Мы считали, что защищены от нападения и шпионов, потому что землянину не выжить здесь без специального оборудования, которое легко засечь. Беспечность мы сделала нас легко уязвимыми.
– Именно так. Наверное, если бы мой отец остался жив, он бы позаботился, чтобы такого не случилось. Он разбирался в таких вещах. Хотя какое это теперь имеет значение?
– Нет, – возразил Рулман. – Это очень важно. Хотя твоего отца нет с нами, возможно, он дал нам орудие, чтобы исправить положение.
– Вы имеете в виду меня?
– Да. Кто бы ты ни был – в тебе его гены. Я начинаю надеяться. Что мы должны предпринять?
– Сначала, – попросил Свени, – расскажите, как возникла эта колония. И все остальное!
8
Это был долгий рассказ. Все началось с Управления.
До начала межпланетных полетов было еще далеко, когда большие города Америки потеряли контроль над транспортными проблемами. Городские власти, хотя и трепетали перед разгневанными избирателями – пешеходами и водителями, не располагали нужными средствами.
И тогда появилась наделенная обширными полномочиями полуобщественная организация – Управление транспорта. Оно возвело и поддерживало в рабочем состоянии такие транспортные сооружения, как Голландский и Линкольнский тоннели, мост Джорджа Вашингтона, аэровокзалы Тетесборо, Ла‑Гуардиа, Айд‑лин, Ньюарк. Не говоря уже о более мелких транспортных узлах и магистралях. Вскоре оно уже владело дорогами на огромной территории – от Флориды до границы штата Мэн – и взымало пошлину за проезд. Только взбунтовавшиеся землевладельцы еще продолжали сопротивляться засилью могущественного синдиката транспортных королей, обстреливая автострады из охотничьих ружей.
В отличие от других частных фирм, Управление пользовалось защитой закона. Оно самостоятельно устанавливало и собирало пошлины. Этому не препятствовали федеральное правительство и Конгресс, так и не приведший в действие закон, по которому размеры пошлин должны уменьшаться после выплаты амортизации.
Часть сборов шла на строительство новых сооружений – не столько разрешающих транспортные проблемы, сколько увеличивающих поток пошлин, и без того ежегодно возрастающий на двадцать процентов.
Управление с самого начала имело право нанимать работников для поддерживания порядка на принадлежащей ему территории. И по мере того, как росло Управление, росли и его полицейские силы.