— У меня зверюшки хорошо получаются. А однажды я куклу сплел, из ивовых прутьев. Только меня засмеяли.
Глаза Листвинуса потеплели:
— Куклу сплел, говоришь? Стоящее занятие. А я еще собирался отправить тебя домой. Пожалуй, тебе не обрадуются, снова засунут в дупло. Ладно, возьму тебя в Город. Поживешь у меня, пока заживают болячки. А потом подумаем, что с тобой делать дальше.
Случайное счастье Валя оборвалось мгновенно.
Листвинус вдруг сделался мрачным и молчаливым. Он все чаще без объяснений стал исчезать из дома. И не рассказывал Валю, кто и чем заболел, не просил его вылепить куколок для больных малышей. А когда возвращался, сразу валился в кровать. От него несло «хвойной бодростью». Валь не любил этот запах — горький запах охотников. Древорубы брезговали варить напитки из хвои. Они вспарывали деревья, чтобы выпустить соки. И тогда у Валя всегда звенело в ушах…
На этот раз Листвинус не завалился спать:
— Собирайся. Поедем в предместье.
Валь уставился на Листвинуса и затряс головой.
— Важ, не надо! Я не хочу. Я же стараюсь, важ! Я почти все запомнил из преданий кейрэков. Я могу повторить… и вы еще не закончили про смотрителей Времени… Про то, как строили Город…
— Парень, ты мне надоел. Говорю тебе, собирайся.
Может, Валь мало делает? Плохо вычистил дымоход? Наколол недостаточно дров? Слишком много возился с глиной? Пусть ему только скажут, он доделает. Сразу.
— Я буду стараться, очень. Я сплел еще одну куклу. Вы просили… Для девочки пекаря…
— Она уже умерла. — Листвинус тяжело опустился на стул. — Подай мне бутылку. За печкой.
— Но важ! Вы и так…
— Не спорь. Подай. Голова трещит.
Валь нырнул за бутылкой, подал полный стакан и быстро забился в угол.
— Не поможет. Не прячься. Лучше иди сюда и налей себе чаю.
Валь послушался, но ему стало не по себе. Листвинус снова заговорил. Голос его был усталым:
— Парень, я уезжаю.
— Уезжаете? Почему? Важ, я поеду с вами.
— Нет. — Листвинус сделал большой глоток. — И не надо расспрашивать. Ты еще слишком мал, ничего не поймешь. Тебе надо запомнить одно: ты ничего не знаешь. Ты меня никогда не видел, никогда со мной не беседовал. Мы с тобой вообще не встречались. Понял?
Валь ничего не понял, но кивнул и размазал слезы.
— Так-то. У меня в предместьях есть знакомый, Ваявус. Мастер изящных ремесел. Он мне по гроб обязан. Возьмет тебя в обучение. Поживешь у него. Все. Давай. Собирайся.
Листвинус простился с Валем у городских ворот.
— Видишь тот дом? Ступай! Скажешь: «Я от Листвинуса». И не пускай пузыри. — Листвинус взъершил Валю волосы на затылке. — Духи позволят — увидимся. Может, и ты мне поможешь.
Валь взглянул недоверчиво.
— А что? На Лосином острове всякое может случиться. Вдруг меня тоже решат однажды засунуть в дупло? Глядь, а ты тут как тут, — он невесело засмеялся. — Вытащишь? Не побоишься?
Валь обреченно кивнул.
— Вот и славно. Ну, отправляйся.
Глава вторая
— Кричи. — Ваявус мазнул прутом по бревенчатой кладке. — Ну, громче кричи!
Валь ойкнул.
— Еще пару раз. Давай. И не забудь почесать свой зад, когда мы вернемся в школярную.
Валь, сутулясь и хмурясь, поплелся за мастером и уселся в углу на лавку. Ученики захихикали. Ваявус бросил на Валя делано гневный взгляд:
— Щенок, глинопек недосушенный! Я тебе покажу, как лапать творение мастера! — Потом оглядел других и рявкнул: — Молчать, глиномазы!
Ученики притихли.
Теперь от Ваявуса требовалось перейти к торжественной части. Он поправил свой фартук, выложил грязную тряпку из кармана на стол, а другую, еще не досушенную, сунул зачем-то в карман. Наконец посмотрел исподлобья на сидевших на лавках и сказал то, что требовалось сказать:
— Важи, вчера я преподал вам последний урок — показал, как создать равновесие в барельефе. Надеюсь, вы уварили…
Ученики загудели. Петрикс поднял три пальца вверх. Ваявус не ждал ничего хорошего от этого наглеца. Отец у этого Петрикса — владелец трех мастерских. На него работают мастера — не меньше десятка. Подмастерьев и не считают. Сам давно ничего не делает. Даже не помнит, как это — скатывать шар из глины. И мальчишка такой же: сразу в хозяева метит. Такой ученик только ищет, как бы поддеть учителя.
— Петрикс, что надо?
Петрикс вальяжно поднялся, почесывая себе ухо:
— Важ, а который урок мы должны уварить — тот, что вашей руки, или где еще рука Валя?
Ваявус насупился, но ответил почти спокойно:
— Где увидели равновесие, тот и запоминайте. Вы учитесь на мастеров, а не чтобы позлить Ваявуса.
— Петрикс для этого учится!
Ученики заржали. Петрикс пожал плечами — плевать ему на равновесие! — и плюхнулся на скамью.
— А ну, всем заткнуться! — Ваявус стукнул ладонью по столу, снова поправил фартук, откашлялся и с трудом заставил себя говорить торжественными словами:
— Важи, смена светил — и вы станете мастерами. Вас примут в гильдию. Так что больше я вам не нужен. — Он выдохнул. — А теперь — проваливайте отсюда. И передайте папашам, что с долгами за обучение в гильдию не принимают.
«Глаза б мои больше на вас не смотрели!» — пробурчал он себе под нос и укрылся в кладовке.
Ученики зашумели и повскакали с мест.
— Свобода! Ура свободе!
— Ну, уж прям и свобода. Как вкалывать-то начнешь, как будешь горшки обжигать от смены до смены светил, запоешь по-другому.
— А ты найми подмастерьев. Пусть они обжигают.
— Это ты у нас из богатеев. Твой папаша за все заплатит. Даже если ты пальцем пошевелить не захочешь.
— А чего ему шевелить? Только глину переводить! У Петрикса руки кривые!
— Эй, а хочешь кривую рожу — за такие слова?
— Ой, я тебя испугался! и твоего папашу! Ты все равно дерьмо. Хоть всех мастеров скупи, а Валь все равно будет лучше.
— Валь даже лучше Ваявуса!
— Заткнись. Ваявус услышит! Твой зад давно не чесался? Ваявус его нагреет!
— Уже не нагреет. Все кончилось!
Петрикс, однако, решил не прощать оскорбления. Значит, он хуже Валя? Ну, переросток, держись!
— Кончилось? Как же так? и для нашего Валя кончилось? Он же у нас лучше всех? — Петрикс почти вплотную приблизился к месту, где примостился Валь, и состроил жалостную гримасу. — Он что же — больше не будет месить Ваявусу глину? и подметать в мастерской? и воду таскать не будет? Духи! Не вводите нас в заблуждение! — Петрикс возвел глаза к небу. — Бедный маленький Валь! Разве на этот раз у него есть деньги на взнос? Разве он сможет оплатить вступление в гильдию?
У Петрикса тут же нашлись союзники:
— Ничего он не сможет.
— А что же с ним теперь будет?
— Снова пойдет учиться!
— Это в который же раз?
— Кажись, уже в третий. А может быть — и в четвертый, — те, кто стоял рядом с Петриксом, громко захохотали.
— Бедный маленький Валь! — захныкал Петрикс. — И откуда ты только взялся? Где твой добрый отец? Почему о тебе не печется?
— Нет у него отца.