Солдат-новобранец или же лагерная шестерка, как посмотреть.
Труп Тарханов оттащил в пустой номер, который вскрыл десантным ножом. Запер в туалете, затвор винтовки и патроны высыпал в унитаз. Ему они
были ни к чему.
Бесшумно и стремительно скользя по переходам старого корпуса, почти аналогичным образом он ликвидировал еще троих боевиков, полностью
очистив четвертый этаж. Но это было самой легкой задачей.
Тарханов предполагал, что переход в центральное здание, выстроенное в середине прошлого века в конструктивистском стиле а-ля Корбюзье,
прикрывается гораздо серьезней.
Просто потому, что там имеется обширный холл, из которого лучами расходятся три широких коридора, а по сквозному межэтажному стволу снизу
доверху идут прозрачные шахты лифтов.
Сам бы он обязательно разместил там не меньше трех огневых точек.
Не лучше ли сначала пройтись сверху донизу здесь, где архитектура куда больше способствует атакующему, чем обороняющимся? В случае удачи он
прихлопнет еще до десятка боевиков, а силы их и так ограниченны.
При этом Тарханов понимал, что подсознательно пытается просто слегка оттянуть момент решительной схватки.
На третьем этаже он убил двух террористов, увлеченно игравших в нарды за столом дежурной. Эти его немного порадовали, потому что на
вооружении у них имелся ручной пулемет «РПД-58» с двумя барабанными дисками на девяносто патронов каждый, а также целых семь немецких
гранат с длинными деревянными ручками. Теперь огневая мощь боевой единицы полковника (единицы в буквальном смысле) значительно возросла.
Из застекленного шкафчика дежурной Сергей забрал висевшие там ключи с нумерованными жетонами. В случае чего пустые номера ему могут
пригодиться.
И почти сразу же вмешалась, как любил выражаться боевой товарищ Ляхов, «неизбежная на море случайность».
Стоило Тарханову свернуть в очередной коридор, как в одном из номеров посередине распахнулась дверь и из него вывалились несколько
порядочно пьяных боевиков. Дисциплина в захватившем Пятигорск отряде явно не стояла на должном уровне. В подобном случае – то есть если бы
его бойцы начали веселиться и пьянствовать в процессе выполнения задачи – полковник не остановился бы и перед предельно жесткими мерами.
Бросив на пол металлически лязгнувший пулемет, он едва успел вскинуть свою «рапиру». Стрелять пришлось практически не целясь и не считая
патронов.
На полу образовался завал окровавленных тел. Но один, невредимый или раненый, метнулся назад. Прогремел нормальный, пистолетный выстрел,
показавшийся, на фоне предыдущих, необыкновенно громким.
Тарханов выругался вслух. Случилось самое неприятное. Сейчас поднимется шум, и воевать придется всерьез, лицом к лицу.
Сергей уже готов был швырнуть в открытую дверь гранату, но в последнее мгновение сдержался. Непонятно почему. Интуиция, наверное.
В три длинных прыжка он преодолел отделявшее его от номера расстояние, прижался спиной к стене и вдруг услышал стоны и поскуливание,
производимые явно женскими голосами.
Боевик стоял посреди просторной комнаты, представлявшей собой подходящую декорацию для фильма о развеселой жизни махновцев в годы
Гражданской войны.
Круглый стол, заваленный грязными тарелками, ломаными буханками хлеба, объедками, пустыми и полными бутылками, пепельницами с грудами
воняющих окурков. Сам же террорист забился в угол между оставшейся от прошлых времен, ныне декоративной кафельной печью и массивным резным
буфетом.
Перед собой он выставил двух совершенно голых женщин, с явными следами насилия на телах и лицах.
Одна была молодая и совсем недавно, похоже, красивая. По крайней мере, фигура у нее соответствовала самым строгим стандартам. Второй было
прилично за сорок, крупные груди давно потеряли форму, и живот без соответствующей поддержки слишком уж выдавался, но остатки былой
привлекательности она еще сохраняла.
По ссадинам, кровоподтекам, засосам на груди и шее видно было, что измывались над ними долго и изощренно. Возможно, это были мать и дочка,
а может, просто случайные соседки по номеру, разбираться Сергею было некогда.
Их платья и белье были разбросаны по всей комнате.
Ствол пистолета бандит держал у виска молодой, сам же прятался за обширным торсом и бедрами старшей.
– Не подходи, застрелю обеих, – сам дрожащий от страха, прошипел горец, которому в родном ауле возраст вряд ли позволил бы заниматься
подобными играми.
Тарханов в ответ на эту угрозу только внутренне усмехнулся. Слышали, не раз слышали. А этот «герой» с кровоточащей пулевой ссадиной на лбу
наверняка видел такие сцены только в заграничном кино.
– Застрелишь, – кивнул полковник, держа «рапиру» у бедра. – А потом? Тебе и так и так подыхать. А ну, брось пушку…
– Убью, – севшим голосом повторил террорист. Акцент у него был, пожалуй, грузинский. – Они мои заложники. Я с ними сейчас пойду, а ты стой
на месте…
– Канешна, – передразнивая, ответил Тарханов. – Иди, да…
Ствол автомата смотрел точно в лоб грузина.
– Убери, я уйду. Там отпущу женщин…
– Да, отпустите нас, – плаксиво-хриплым голосом повторила старшая. Молодая молчала, подкатывая глаза и явно готовясь упасть в обморок. По
щекам ее непрерывно текли слезы.
– Отпускаю, идите, – кивнул Тарханов, делая шаг в сторону и открывая проход к двери.
– Брось автомат, – наглея, потребовал боевик.
– Уже, – ровным голосом ответил Тарханов, полагаясь на свою реакцию, выбросил руку вперед и с четырех шагов вогнал пулю точно между глаз
бандита. Кровь брызнула на женщин, а мозги – на кремовые с золотым тиснением обои.
Молодая тут же исполнила свое намерение и таки хлопнулась в обморок, а старшая отскочила в сторону и, нимало не стесняясь своей наготы (а
чего теперь уже стесняться), начала стирать кровавые сгустки со щеки и грудей.
Тарханов испытал мгновенное желание развернуться и выбежать из номера, потому что нечего ему теперь тут делать, а через минуту или через
несколько минут на звук выстрела набегут остальные-прочие в достаточном количестве, и придется принимать безнадежный бой в тупиковом
коридоре…
И все же…
Тем более заметил он кое-что, что могло помочь в дальнейшем.
Только бы времени хватило.
– Уходите отсюда, быстро. В любой номер, только подальше по коридору, вот ключи…
Он видел, что старшая женщина сохраняет достаточное самообладание, чтобы понять его слова.
– Только быстрее, бегом, бегом…
Сам он немедленно начал затаскивать из коридора в прихожую тела убитых боевиков.
Бросал, лишь бы поскорее, и в ванную, и просто на пол в комнате, и спешил за другими.
На женщину пришлось прикрикнуть еще раз:
– Да кончай ты своим барахлом заниматься! Накинь, что под руку попадется, и вон отсюда!
Молодая, получив от старшей пару хлестких пощечин, пришла в себя в достаточной мере, чтобы подняться на ноги.