Таким же был и его характер - я бы назвал его золотым. Будь у Дейдры такой характер… Впрочем, тогда бы она была идеальной - а ведь недаром говорят, что идеальная женщина хуже фурии. Пожалуй, беда Дейдры как раз в том, что она чересчур хороша. Мужчины бегут не от неё как таковой, а скорее от собственных недостатков, которые становятся слишком явными в её присутствии. Для многих это невыносимо. Даже не для многих, а для подавляющего большинства мужчин.
-Твоя сестрёнка расцвела, - сказал я Шону. - Она всегда дивно выглядит, но сейчас просто сияет от счастья.
-Точно так же она сияла, когда была с тобой, - заметил Шон. - Жаль, что у вас ничего не получилось. Боюсь, с Мелом у неё не всерьёз и не надолго.
-Можно подумать, что со мной было иначе.
-Можно подумать, - повторил Шон с утвердительной интонацией. - Тебе никто не говорил, мой дорогой Ромео, что ты разбил её сердце? Если бы с тобой у неё не было ничего серьёзного, она бы так не переживала из-за вашего разрыва. Даже Кевин сказал…
Он умолк, так и не закончив своей мысли, а я презрительно фыркнул:
-Даже Кевин, подумать только! Тоже мне авторитет!
Шон внимательно посмотрел на меня.
-Вот уж не пойму, - проговорил он в задумчивости. - Чем тебе так насолил Кевин? Что ты имеешь против него?
-Да ничего не имею, - ответил я, небрежно пожав плечами. - Просто он ненормальный.
-Ну и что? Даже если он ненормальный, тебе-то какое дело? Его одержимость замужними блондинками, это его личное горе. Я не думаю, что ты принимаешь близко к сердцу беды несчастных обманутых мужей. Здесь что-то другое - но что? Почему бы тебе не обратиться за помощью к своему отцу?
Я энергично и слишком торопливо замотал головой. Обращаться к отцу я не собирался, боясь, как бы он не выудил из моего подсознания нечто такое, чего я упорно не хотел знать. Изредка, задумываясь над своим отношением к Кевину, я приходил к выводу, что здесь действительно что-то нечисто. Антипатию к нему я испытывал, сколько себя помню, и не имел ни малейшего желания выяснять её истинную причину. Поэтому я поспешил вернуть наш разговор в прежнее русло:
-Так что же сказал Кевин?
-Ты не поверишь, - ухмыльнулся Шон.
-А вдруг? Пусть я не жалую его, но это ещё не значит, что считаю его способным говорить обо мне одни только гадости.
-Что ж, ладно. Кевин говорил, что вы с Дейдрой идеально подходите друг другу, из вас получилась бы отличная пара, если бы не три «но»…
-Целых три?
-Да. Во-первых, разница в возрасте.
-Как и в случае с Мелом, - заметил я.
-Да, - согласился Шон. - Во-вторых, близкое родство по обеим линиям.
-Опять же, как и в случае с Мелом.
-Да. И в-третьих, ты любишь другую.
Я вздохнул:
-Что верно, то верно.
Мы немного помолчали, продолжая свой путь вдоль набережной Тибра. Справа от нас проплывали катера и лодки, слева по мостовой проносились автомобили и всадники на лошадях. На машинах разъезжали главным образом простые смертные, а колдуны предпочитали лошадей.
-Как у тебя с Радкой? - спросил Шон.
Я снова вздохнул. За неполные две недели, минувшие с тех пор, как Радка ушла из Даж-Дома и стала жить со мной в Сумерках Дианы, Володарь совершенно осатанел.
Его последняя выходка возмутила даже Зорана (о Ладиславе и говорить не приходится): своим распоряжением старик обязал всех членов Дома употреблять перед именем Радки слово «блудница».
-С Радкой всё хорошо, но вот её родня, особенно Володарь… он совсем из ума выжил! Знаешь, Шон, порой я думаю, что было бы неплохо, если бы продолжительность жизни колдунов была ограничена годами этак пятьюстами, и только для самых достойных, вроде деда Януса, делались исключения.
-И кто бы делал эти исключения? - скептически произнёс Шон. - Ты наивен, Эрик! Кто бы ни делал эти исключения, маразматик Володарь, можно не сомневаться, попал бы в число избранных, потому что он глава Дома. И вообще, коль скоро на то пошло, среднестатистический колдун по своим нравственным качествам и умственным способностям уступает среднестатистическому простому смертному, а те из нас, кто, как говорится, на уровне, имеют свои причуды - безобидные и не очень. Но что прикажешь делать - помещать всех ненормальных и умственно неполноценных в психушки? Это бессмысленно. По большому счёту, каждый Дом отчасти и есть дурдом. Дебилы, которые к пятидесяти годам не могут запомнить таблицу умножения; садисты, которые провоцируют войны между простыми смертными, а потом наслаждаются созерцанием кровавых побоищ; маньяки-убийцы, вроде Джека-Потрошителя, и так далее. На этом фоне выглядят совершенно невинно всякие там кровосмесительные связи братьев с родными сёстрами, тёток со своими… - Тут Шон осёкся и покраснел.
Последняя его недосказанная фраза относилась к Артуру и Диане. Как и Кевин, он резко отрицательно относился к этой связи, но по совершенно другим причинам. Если Кевин, души не чаявший в матери, люто ненавидел Диану, разрушительницу семейного очага, то Шон, который тоже любил свою мать, вместе с тем любил и Диану. Он боготворил землю, по которой она ходила, он был влюблён в неё без памяти… и без малейшей надежды на взаимность. Непреодолимым препятствием была не разница в их возрасте (как я уже говорил, Диана во многом оставалась подростком) и не близкое родство (даже если отвлечься от того, что Диана получила новое тело с совсем другим набором хромосом, она была сестрой нашей бабушки по отцовской линии - а это приравнивалось к чисто двоюродному родству). Весь трагизм (и одновременно комизм) положения Шона заключался в том, что на его пути к сердцу любимой женщины стоял его же родной отец, стоял несокрушимой скалой - ибо для Дианы на всём белом свете не существовало другого мужчины, кроме Артура.
Однако Шон не уподобился Кевину и не стал охотиться на рыжеволосых и зеленоглазых любовниц отцов семейств. Он не избегал ни общества Дианы, ни разговоров о ней, причём всегда был предельно корректен и старался не допускать выпадов в адрес её отношений с отцом, а когда это случалось (как вот сейчас), он чувствовал себя неловко, считая такое поведение недостойным мужчины.
Впрочем, нельзя сказать, что Шон смирился с поражением. Он выжидал - и не прячась где-то в засаде, а открыто. Он довольствовался дружбой Дианы и не требовал от неё чего-то большего, но тем не менее не позволял ей обманываться насчёт своих истинных чувств. Иногда он полушутя, полусерьёзно говорил Диане: «Вот когда ты возьмёшься за ум, и мы наконец поженимся…» Спокойная непоколебимость Шона охлаждала пыл Артура и Дианы гораздо сильнее, чем все неистовые злобствования его старшего братца.
-Кстати, как поживает Диана? - спросил я. В случае с Шоном это было лучшее продолжение разговора. Любые попытки с моей стороны сделать вид, будто ничего не произошло, лишь усугубили бы его неловкость.
-Нормально, - с лёгкой улыбкой ответил он. - Сейчас она больше увлечена новым компьютером Бренды, чем отцом. Почаще бы Кевин делал такие подарки.